Татьяна Буденкова - Жизнь и приключения вдовы вампира [СИ]

— Уж не привиделось ли мне? — Приблизил свечу к тому месту на полу, где только что стояла Марья Алексеевна. Вдруг, какой след остался? Но что можно разглядеть на гладком и чистом паркете?

— Кто я? Счастливейший из людей, или несчастный греховодник? — Но вопреки всему душа пела и блаженство, заполнившее его тело и душу в эти краткие минуты разговора, было сильнее и прекраснее даже того наслаждения, которое он испытывал с этой женщиной в постели.

«Как же так? Не может людское счастье быть грехом! Но… не возлюби жену ближнего своего… А если возлюбил?» — думал Аким Евсеич, возвращаясь назад.

— Значит, испытание такое Бог посылает! — вслух проговорил сам себе. Но забот у Акима Евсеича было, что называется, по горло, поэтому вскорости мысли его перешли на деловой лад.

Пока Аким Евсеич занимался составлением перечня работ, Натали пользовалась всё возрастающей популярностью. В каждом доме желали принять самую настоящую вдову вампира, да ещё мадам Кук страшным шёпотом кое-кому по секрету поведала, что на спиритическом сеансе Кузьма Федотыч посетил этот мир! И не только говорил, но злостный вампир чуть ноги слуге не переломал! И перечисляла свидетелей происшествия: всего семь человек! Да ни кто-нибудь, а какие все важные и серьёзные господа! Один граф Немиров — тот ещё скептик, чего стоил! Но и он не отрицал, что грохот слышал, и слуга жаловался — было дело. Стол? Да, и стол ходуном ходил, и голос был. Но в подробности граф не пускался, разговор завершал, мол, более ему сказать нечего. Зато княжна Самойлова рассказывала много и охотно, тем более что ей-то уж точно было что рассказать! Она живая свидетельница, как злостный вампир пытался из могилы восстать.

Аким Евсеич сколько ни откладывал разговор с дочерью о графе Немирове, однако пришлось завести.

В город с гастролями приехала труппа знаменитого театра. Билеты разлетелись — глазом моргнуть Аким Евсеич не успел. Натали сетовала, что упустили редкую возможность — увидеть таких артистов в знаменитой и популярной постановке! Уж не говоря, что все уважаемые в городе люди обязательно посетят театр, и самое желанное — попасть на премьеру! Но как!?

И тут пришла записка от графа Немирова. Он приглашал на эту самую премьеру Акима Евсеича с дочерью в свою персональную ложу! Странно было Акиму Евсеичу видеть обычно спокойную и рассудительную Натали взволнованно примерявшую новое платье и вдруг заявившую, что в этом платье пойти на премьеру, где будут самые известные и представительные люди города, она не может.

— Это платье, сшитое по самой последней моде, даст повод говорить, будто у меня нечего надеть и мы его к этому случаю купили. Хуже того, фасон необычный, ещё не знакомый в городе. Платье невольно будет бросаться в глаза… платье, а не я. Платье не должно быть привлекательней хозяйки, оно должно быть скромным по фасону, но роскошным по ткани и крою.

Вот в свете этих событий, дождавшись, когда с Натали немного спадёт первоначальный пыл сбора на желанную премьеру, выбрав удобный момент, вечером, сидя в мягком кресле напротив дочери, Аким Евсеич издалека начал разговор. Но, сказать по чести, он и сам не знал: желает ли выдать дочь замуж за графа Немирова? Уж слишком далеки друг от друга их миры, могут и не пересечься больше. А ещё, странное, необъяснимое недоверие к графу теснило грудь Акима Евсеича. Но, делать нечего, Аким Евсеич счёл за лучшее, честно и откровенно рассказать всё как есть Натали. Он не умолчал ни о разговоре с графом, ни о своих сомнениях.

— Я всё думаю, что при его богатстве и знатности, он властен выбирать невесту из юных красавиц высшего круга, и вовсе не вдову. Да и кто мы такие для графа Немирова? А его: хочу невероятного, хочу иного… Что до меня, так более похоже на капризы избалованного юнца, что совсем не вяжется с личностью графа.

Натали молчала. Лицо её было спокойно и задумчиво, будто разговор шёл не о её собственной судьбе.

— Натали, я не тороплю тебя с ответом. Ты знаешь всё. Подумай, давать ли повод графу для ухаживания, или мне просить его оставить эту затею?

— Но теперь, сейчас, как же быть с театром? С приглашением в его ложу?

— Нет, отказаться очень не вежливо… нет, нет… это обидит его, может даже унизит, в какой-то мере. Такой поступок для нас непозволительная глупость. По крайней мере, я так думаю. Да и решения ты ещё не приняла.

— Как же нам быть?

— Мы примем приглашение, но в ложе я сяду рядом с графом, а ты с моей стороны.

В день премьеры парикмахер так долго колдовал над прической Натали, что Аким Евсеич, заглянув в комнату, осведомился — не уснул ли он с раскалёнными щипцами в руках?

Вечером к театру одна за другой подъезжали кареты, в зеркалах фойе отражалось столько красавиц, будто представление началось уже от входа.

Шорох пышных юбок, лёгкий шелест разговоров, блеск огней и звуки настраивающегося оркестра создавали атмосферу наступающего празднества, торжества чуда, когда все собравшиеся будут свидетелями чужой жизни, чужих переживаний, трагедий и восторгов и все это произойдёт перед их глазами, под светом пюпитров на сцене.

Натали стояла у зеркала, когда увидела в отражении подходящего к ней графа. А за его плечом вдруг показалось и будто растворилось такое знакомое, такое… родное лицо! Натали продолжала напряженно всматриваться в зеркало. Граф шёл к ней, сопровождаемый восхищенными взглядами женщин и девиц, пытавшихся спрятать свои взгляды за развёрнутыми веерами. И вдруг… белое платье с пышными рукавами по… давно ушедшей моде, причёска…

— Матушка, — одними дыханием прошептала Натали.

«Как? Каким чудом она здесь? Нет, не может быть, мне показалось» — мелькнула мысль. — Натали пыталась успокоить, убедить себя, что это только видение или какая-то дама, лицо которой напоминает лицо матушки на портрете. Но платье? Натали осмотрелась. Ни одной дамы в таком платье не было, да и быть не могло. Натали перевела взгляд на графа… За его плечом, почти прозрачная, но всё равно явно различимая, двигалась фигура дамы. Оставалась пара шагов и граф подойдёт к Натали. На мгновенье призрак встал между Натали и графом, который вдруг замер, будто что-то внезапно ощутив. Натали прижала руки к груди, опасаясь потерять сознание, и в это мгновение призрак исчез, граф удивленно осмотрелся по сторонам и с улыбкой шагнул к Натали.

Рядом зашептались:

— Вы видите? Видите? Она так влюблена в него, что чуть не потеряла сознание! — шептала одна дама.

— А он, он… смотрите, смотрите… будто заворожён! — отвечала другая.

— Что же вы хотите от вампирицы? — прошептала третья. — Приворожила.

И все трое с любезной улыбкой раскланялись явно самой красивой паре сегодняшнего бомонда.