Томас Тимайер - Закон Хроноса

«Тебя хотят видеть», – продолжил он и шагнул в сторону. За ним находился маленький робот, которого я видел из окна. Он прошел мимо машин, и те ему поклонились. Вдруг меня осенило. Это сходство…

Я подошел и спросил: «Герон?»

Маленький металлический человечек загудел и сказал знакомым голосом: «Автоматизированное устройство Т-301 к работе готово».

Оскар замолчал и нежно погладил маленького робота по голове.

В кухне воцарилась тишина. Никто не сказал ни слова. Оскар улыбался от уха до уха. Он явно наслаждался произведенным эффектом.

– Герон – настоящий герой этой истории, – сказал он. – Без него у меня ничего бы не получилось.

– Герон? – прищурился Гумбольдт. – Но как?..

– Он шел за нами, – объяснил Оскар. – Включил защитное поле и пошел по нашим следам. Прошел по лесу два километра и ходил вокруг купола, пока на него не обратили внимание.

– А потом?

– Механические существа растерялись от такой встречи. Как я понял, они проверили его вдоль и поперек, подвергли всевозможным тестам. Получив результаты, центральный компьютер города разволновался, сразу же велел приостановить работу и издал официальный указ. Верите или нет, наш дорогой Герон, этот маленький робот, это неприметное автоматизированное устройство, оказался предком всех роботов в городе. Он прототип, первый, как назвала его Тецц. Он погиб во время одной из машинных войн, но в памяти центрального компьютера сохранились документы о нем. По его образцу в прошлом, – то есть в нашем будущем, – создавались многочисленные копии, которые потом совершенствовались. Сначала их делали люди, потом сами роботы. Машины программировали машины. Начало заката человечества. И тогда у меня словно пелена с глаз спала. Статуя на дворцовой площади, эта сорокаметровая скульптура из стали и золота, – Герон! – Оскар улыбнулся: – Представляете?

Все молчали. Может быть, Оскар пошутил? Даже после всего, что они услышали, поверить в это сложно.

– Это безумие! Быть такого не может! – воскликнул Гумбольдт. – В голове не укладывается. Почему именно Герон?

– Если не веришь мне, спроси у него, – предложил Оскар. – Он записал все наше путешествие и может подтвердить. Ты знаешь, что лгать он не способен. Спроси у него. Все, что я рассказал, правда.

Все взгляды обратились к маленькому автоматизированному устройству, стоящему рядом и глядящему на присутствующих своими глазами-прорезями. Герон выглядел таким безобидным, таким неприметным, и нельзя было даже вообразить, что он когда-нибудь окажется виновником упадка человечества.

Гумбольдт не знал, что и думать. Но Шарлотта верила, что Оскар говорит правду. Она знала его достаточно хорошо, чтобы определить, когда тот начинает привирать.

– Ладно, – наконец сказал исследователь. – Прежде чем я послушаю запись Герона, расскажи свою историю до конца. Интересно знать, как машины отреагировали на эту спасательную операцию.

– Осталось совсем немного, – кивнул Оскар. – Герон сообщил друулам о нашем путешествии, о том, что меня нужно вернуть в мое время. Он ничего не добавил и ничего не пропустил. Утаить от своих сородичей он ничего не мог, так как они его уже проверили и знали, что произошло. Они поинтересовались, хочет ли он вернуться вместе со мной, и Герон ответил утвердительно. Ответ вызвал большое волнение. Машины просили его остаться, но он сказал, что не может нарушать порядок вещей и хотел бы избежать сбоев в структуре времени. В техническом плане разложил все по полочкам. Роботы согласились и отвели нас на то место, где стояла машина времени. Совсем недалеко от того места, где мы с Берингером пытались ее найти. Мы не видели ее из-за защитного поля. Машины терпеливо ждали, пока мы погрузимся, и помахали нам на прощание. Не без сожаления, как мне показалось. Думаю, на них произвела впечатление встреча с основателем машинного мира. Не хочу приписывать роботам никаких религиозных чувств, но они отнеслись к Герону с большим почтением.

– А Берингер?

– Когда выяснилось, что Герон не хочет брать его с собой, Берингер, естественно, разразился проклятьями. Зря. Пришлось ему остаться в тюрьме, чтобы впоследствии стать домашней зверушкой друулов. А может, он сбежит с Тецц и присоединится к сопротивлению. Думаю, возможно и то, и другое. Но что бы он ни сделал, мне его не жаль. После всего, что он совершил, он заслужил такую участь. Подождите, я кое-что вспомнил. Мне Тецц дала. Маленький сувенир из будущего.

Он положил на стол предмет, завернутый в грязный носовой платок, и пододвинул к друзьям.

– Что это? – спросил Гумбольдт.

– Открой.

Исследователь развернул платок и склонился над столом. Страница за страницей были исписаны мелким почерком. Бумага напоминала тончайшую алюминиевую фольгу.

– Книга о друулах, которую написал отец Тецц. Довольно интересная, как мне показалось.

Гумбольдт полистал книгу. На некоторых страницах были приклеены поблекшие газетные статьи.

– Посмотрите на дату этой статьи, – воскликнул он.- 15 апреля 1918. А вот 20 сентября 2012. Ты понимаешь, Оскар, что это такое? Ты принес историю нашего будущего. – Он опустил взгляд и довольно долго смотрел в пол, потом встал: – Послушайте, пойдемте со мной в классную комнату. Выпейте еще по чашке какао. Мне нужно сообщить вам нечто важное.

Исследователь молча стоял у доски, скрестив руки и наморщив лоб. Шарлотта сидела рядом с остальными и ждала. Несмотря на поздний час, усталости она не ощущала. Наконец, Гумбольдт заговорил. Голос у него был напряженным, как будто он силой выдавливал из себя слова.

– Сначала я хотел бы сказать, как счастлив, что Оскар вернулся живым и невредимым. Вы знаете, что я всегда был против путешествий в будущее из-за опасности не возвратиться. Тем не менее, должен признаться, что несколько дней назад я и сам совершил поездку в будущее.

Улыбка Шарлотты исчезла.

– Что?

– Пожалуйста, поверьте, у меня на то были уважительные причины, – он провел кончиками пальцев по краю стола. – Может быть, вы помните первое путешествие Вилмы? Меня очень интересовало, что случилось с нашим маленьким другом, и я потратил несколько дней на то, чтобы разобрать ее записи. К сожалению, получилось плохо. Лингафон записал много посторонних шумов, так что очень сложно было разобрать голос Вилмы. После анализа записей появилось больше вопросов, чем ответов, и я решил выставить таймер на 1915 год и отправиться в путь самому, – лицо у него было очень серьезным. – Так как Вилма вернулась из того времени невредимой, я предположил, что риск невелик. Но то, что сначала было смутным подозрением, оказалось жестокой реальностью. Я высадился в местности, которая не очень походила на ту, какой мы ее знаем. Отсюда до озера было совсем пусто. Деревья, кусты, дома, мосты, церкви – все исчезло. Дикий, бедный ландшафт, усеянный кратерами и воронками, из которых поднимался желтоватый пар. Запах стоял невыносимый. Никогда не встречал такого отвратительного смрада. В легких жгло огнем, но я решил побыть подольше и узнать, что произошло. Совершенно очевидно, шла война. Вдали виднелся пожар, поднимались столбы дыма. Я обернулся, чтобы посмотреть, что стало с городом. Не представляете, какое облегчение я испытал, когда увидел купол рейхстага! Город остался цел. Разумеется, вокруг него выросла стена. Метров пять высотой, она защищала город, как средневековая крепостная стена. Грохотали пушки. Мощные орудия были направлены наружу и оглушительно палили в оранжевое небо. Они несли смерть и опустошение. На равнине сражались две военные машины на гусеничном ходу. В небе было полно дирижаблей и летательных аппаратов, посыпавших землю градом бомб. Не знаю, с кем воевала Германия, но это было страшно. Из-за газа было трудно дышать, и я вернулся в машину. Но вместо того чтобы возвращаться домой, я решил попытать счастья в более отдаленном будущем. Хотелось узнать, что произошло после войны и что случилось с людьми в Берлине. Я дал Герону команду отправиться в 2015 год, на сто лет в будущее.