Томас Тимайер - Закон Хроноса

– И?

Гумбольдт сжал губы. Похоже, он с трудом подбирал нужные слова. Когда он заговорил, голос его был тихим и полным скорби.

– Ужасно, – сказал он. – Прошло столько лет, а война все еще продолжалась. А может, это была новая война? Продолжали греметь пушки. Только вот масштаб, похоже, изменился. Стена вокруг города выросла до тридцати-сорока метров, и машин вокруг было на порядок больше. Они стали более совершенными. Бронированные дирижабли, быстрые, словно стрелы, ракеты, огромные летательные аппараты. Рядом с механическими чудовищам люди выглядели карликами. Не успел я выйти, как на меня напали. Не знаю что, но эта штука была быстрой и маневренной. Металлическое насекомое с размахом крыльев метра два. Оно жужжало и гудело, а потом засыпало меня градом острых как нож металлических осколков. Вот, посмотрите, – он сунул руку в карман и бросил на стол несколько металлических пластин.

Глаза у Шарлотты стали большими, как блюдца.

– Война продолжается?

– Да, – вздохнул Гумбольдт. – Дальше в будущее я заглядывать не стал, посчитал бессмысленным. Мне хватило того, что я увидел. Путешествие подтвердило, что нашу историю ожидают страшные перемены. Я не знал, стоит ли рассказывать обо всем вам, поэтому и тянул так долго. Рассказ Оскара навел меня на мысль. Кажется, я знаю, что вызвало войну, – он сделал драматическую паузу. – И поверьте, это самое прискорбное открытие в моей карьере ученого. Все из-за меня. Я в ответе за все беспорядки, и я должен что-то сделать, чтобы их предотвратить.

– Ты? – Шарлотта так и осталась с открытым ртом. – Но… как такое может быть?

Гумбольдт улыбнулся. Но улыбка его была печальной.

– Да, признать правду нелегко, но это единственный выход. Хоть иногда правда кажется невероятной. Вы сами слышали, что Герон – прототип машин, которые затеяли войну. Наш Герон, которого мы отправили в будущее на машине времени. Строительство этого аппарата изменило наше будущее. Даже если мы будем соблюдать правила путешествий во времени, нет никаких гарантий, что машина не попадет в ненужные руки. Уверен, что и убийство императора как-то с этим связано. Иначе, почему Штангельмайер пригласил нас в замок, едва узнав о существовании нашей машины? Если соединить эти факты, то история изменится, наступит закат человечества и верховенство машин. Если я уберу оба события, то, может быть, развитие пойдет по своему первоначальному пути, куда бы он ни завел.

– Если, если, если… – возмутился Оскар, который до сих пор не проронил ни слова. – Откуда ты знаешь, что именно создание машины времени стало причиной войны машин? Нет никаких доказательств!

– Непосредственных доказательств, вероятно, и нет, но достаточно простого логического мышления. Не знаю, что точно случится, но Герон станет чем-то вроде прототипа для военных машин будущего. Разразится война, в которой победят машины, и люди перестанут быть хозяевами земли. Не нужно знать детали, чтобы понять, что создание моего аппарата оказало огромное влияние на ход войны. Убийство императора и создание машины времени стали поворотным пунктом. Смена власти вызвала мощную реакцию в нашей империи, которая переросла в бесконечную войну, – потер он лоб. – Смотрите, какую огромную проблему предстоит решить.

– Я пытаюсь понять, но у меня начинает кружиться голова, – пожаловался Мышонок. – Еще немножко, и мозги в узелки завяжутся.

– Думаешь, Герон действительно первый? – спросила Лена.

Гумбольдт кивнул.

– Я только что понял, что может произойти. Наш маленький друг попадет не в те руки и сыграет решающую роль в будущих войнах. Какие-нибудь бессовестные дельцы усовершенствуют его и создадут новое поколение военных машин, которые и приведут к падению человечества. Я не могу этого допустить.

– Что ты собираешься делать? – нахмурилась Шарлотта.

Гумбольдт откашлялся.

– Завтра утром, во вторник, 22 июня 1895 года, я изменю историю. Я войду в машину времени и вернусь в определенное место и определенное время и внесу изменения, которые, я уверен, нарушат цепь событий и вернут ход истории в нормальное русло. Я делаю это наперекор своим убеждениям. Но считаю нужным.

Стало тихо. Слышалось только тиканье часов да стук дождя по стеклу.

Шарлотте показалось, что она ослышалась. Она оглянулась на остальных, но на их лицах тоже была растерянность.

– Что ты хочешь?

– Изменить историю, – ответил исследователь. – Естественно, я не могу ручаться, что все изменится к лучшему, но очень надеюсь, что мои расчеты верны и результаты будут положительными. – Он остановился у окна и посмотрел вслед удаляющейся грозе. – Рассказ Оскара подтвердил, что другого выхода нет.

Шарлотта провела пальцем по губам.

– Исправь меня, если я ошибаюсь, но не ты ли говорил, что никогда – ни при каких обстоятельствах – нельзя вмешиваться в ход времени? Я лично присутствовала, когда ты рассказывал, что опасность путешествия во времени состоит в том, что можно поддаться искушению решать, какое событие может оказать влияние на ход истории. Не твои ли слова, что ко времени нельзя относиться необдуманно? Если вытащить карту из карточного домика, то обрушится вся конструкция.

– Это было до того, когда я понял, что создание машины времени уже изменило ход событий. Кроме того, здесь главное слово – необдуманно. Я твердо уверен, что мы должны изменить только одно событие, и история вернется в свое русло.

– И что это за событие?

– Убийство императора.

Шарлотта чуть не задохнулась.

– Убийство…

– Императора, совершенно верно. Смотрите, – Гумбольдт подошел к доске и вытер латинские слова прошлого занятия. Он взял мел и провел слева направо длинную черту. Разделил ее вертикальными черточками на неравные отрезки, так что рисунок стал похож на нотную партитуру.

– Представьте себе, что это прямая времени. С начала времен и до конца света. Нет ответвлений, разрывов, задержек. Время всегда течет одинаково, непрерывно. Прошлое слева, будущее справа. Мы находимся здесь, – поставил он галочку посередине прямой времени и своим уверенным почерком написал: «Настоящее». Потом поставил вторую галочку и подписал: «Покушение». – Императора убили пятого июня, где-то здесь. Почти одновременно в «Берлинер Моргенпост» появилась статья о нашей машине времени. Потом ситуация начала выходить из-под контроля. Беспорядки в городе, повторное принятие закона о социалистах, созыв временного правительства, покушение на меня и убийство Элизы. Такие разные события, но все они начинаются с определенной даты. Здесь! – поставил он жирную точку. – Сначала я считал, что это все случайности, но теперь полагаю, что события связаны друг с другом. Можно назвать ее причинной цепочкой. Цепь событий, которые вытекают друг из друга. И я убежден, что за Берингером стоит тайная сила, которая хочет прибрать к рукам наш аппарат.