Томас Тимайер - Стеклянное проклятие

Вслед за царственной четой Большую аудиторию начали заполнять приглашенные. Привратники в парадных ливреях тщательно осматривали каждого гостя, и только после этого пропускали в двери. У входа образовалась очередь, и прошло немало времени, пока последний из приглашенных наконец-то оказался внутри.

В здании все, казалось, говорило об особой торжественности события. В люстрах и канделябрах сияли тысячи свечей, образуя сплошное море огней. Хотя в университете, как и почти повсюду в Берлине, уже установили газовые рожки, в честь императора было решено зажечь свечи. По сравнению с холодным светом газовых светильников, их живое пламя гораздо выгоднее оттеняло лица дам и подчеркивало блеск их нарядов.

Шарлотта еще никогда не видела такой роскоши. Стоя рядом с дядей, она во все глаза смотрела на собравшихся здесь аристократов, дипломатов и их супруг. Дамы облачились в придворные платья и уложили волосы в элегантные прически. Мужчины надели фраки, завили бороды и напомадили волосы, подражая самому императору. Переходы и залы наполнились запахом редких духов и дорогих сигар, повсюду рекой лилось шампанское.

Раскрасневшаяся Шарлотта, едва дыша, внимательно прислушивалась к беседам гостей. Конечно, многие из этих речей были всего лишь пустой и поверхностной трескотней, но в атмосфере всей этой роскоши, каждое слово казалось золотым или, по крайней мере, позолоченным. От волнения девушка даже забыла о письме, которое получила три дня назад. О письме, которое могло привести к серьезным последствиям.

– Дядя, я бы с удовольствием выпила глоток шампанского.

Гумбольдт оказался единственным человеком, который не улыбался. Его взгляд, устремленный поверх голов гостей, вернулся к племяннице.

– Что ты сказала?

– Шампанское, – ответила Шарлотта. – Я бы охотно его попробовала.

– Но тебе всего лишь шестнадцать!

– Дядя, пожалуйста!

Ученый фыркнул, остановил пробегавшего мимо официанта и взял с подноса два бокала.

– Держи, – сказал он. – Второй – для меня. – Они легонько чокнулись. – Впрочем, сегодня ты выглядишь просто обворожительно.

Девушка почувствовала, что краснеет, и торопливо отпила глоток. Она еще никогда не пила шампанского, и сегодня для этого был самый подходящий случай. Шипучий напиток оставил во рту странный вкус.

– Ну и как? – поинтересовался Гумбольдт.

Шарлотта прислушалась к своим ощущениям.

– Чуть-чуть кисловато, – заметила она, откусив кусочек сырного печенья, а затем сделав еще глоток. Но и на этот раз результат был скорее неудовлетворительным. – Не знаю, – пробормотала девушка, заглядывая в бокал. – Как-то не хочется допивать.

– И мне тоже, – ученый поставил стакан на поднос. – Ничего особенного. Но все-таки лучше, чем бессмысленные разговоры. Пойдем, уже пора в аудиторию.

Большая аудитория уже почти заполнилась. Они отыскали два свободных места в четвертом ряду, неподалеку от ступенек, ведущих на сцену, и уселись. Шарлотта оглянулась. Имератор Вильгельм с супругой восседали в ложе в окружении охраны. Шарлотта видела, как сверкают белизной безупречные манжеты, сияют пуговицы мундиров и знаки различия офицеров в свете свечей. Над касками телохранителей покачивались плюмажи.

Дядя оказался прав. Все, что происходит вокруг нее – всего лишь демонстрация, призванная произвести впечатление на императора. Гумбольдту и в самом деле нечего здесь делать. Оставалось надеяться, что докладчик сумеет внести хоть какой-то смысл в эту великосветскую затею.

Как раз в этот момент на сцене появился Рихард Беллхайм в сопровождении ректора университета и нескольких высокопоставленных особ. Это был стройный, мужчина лет сорока, с окладистой бородой, редеющими волосами и утомленным лицом. В руке у него поблескивали очки в позолоченной оправе. На этнографе был свободный коричневый костюм с кожаными заплатами на локтях и простые ботинки, благодаря чему он являл собой полную противоположность всем этим нарядным господам. А когда Беллхайм заговорил, голос у него оказался глубоким и приятным.

Шарлотта откинулась на спинку стула, сложила руки на коленях и принялась внимательно слушать рассказ ученого о путешествии в неизведанные районы Черного континента. И с каждой минутой он все больше ее захватывал.

Спустя два часа доклад был окончен. Этнограф поблагодарил аудиторию, подписал книги и буклеты и исчез за кулисами вместе с организаторами только что открытой выставки, посвященной Африке. Говорил Беллхайм, в основном, о малоизвестных народах и их многообразных культурах, а не о колониальной политике, так что опасения Гумбольдта оказались напрасными. Публика начала расходиться. Император и императрица уже удалились, поэтому у большинства присутствующих теперь не осталось причин задерживаться здесь. Шарлотта и Гумбольдт дождались, пока толпа поредеет, после чего поднялись со своих мест и направились туда же, где исчез докладчик.

Им преградил дорогу служитель.

– Что вам угодно?

Гумбольдт возвышался над этим человеком почти на голову, поэтому для ответа ему пришлось наклониться.

– Я бы хотел побеседовать с профессором Беллхаймом, – проговорил он. – А также поздравить его и выразить свое восхищение столь удачным и содержательным докладом.

Служитель покачал головой.

– Очень жаль, но мне было велено никого не пропускать за кулисы.

– Для герра Гумбольдта можно сделать исключение, – внезапно раздался голос откуда-то слева. К ним приблизилась бледная дама в розовом платье и белых туфлях и протянула ученому руку. – Меня зовут Гертруда Беллхайм.

– Значит, это вам мы обязаны приглашением?

– Совершено верно. Надеюсь, доклад вас не разочаровал.

– Было чрезвычайно интересно, – Гумбольдт поклонился и поцеловал руку дамы. – Это моя племянница Шарлотта.

– Как мило! Вас тоже интересует Африка, моя дорогая?

– Не только Африка, – ответила Шарлотта. – В первую очередь меня интересуют естественные науки – физика, химия, биология, география. В мире так много всего интересного!

– Я вижу, герр Гумбольдт, яблоко от яблони падает недалеко, – госпожа Беллхайм одарила Шарлотту сердечной улыбкой. – Я провожу вас к моему мужу. Представляю, как любопытно вам будет увидеться, ведь прошло столько лет…

– Вы правы, – подтвердил Гумбольдт. – Когда-то мы в самом деле были задушевными друзьями.

– Тогда следуйте за мной, пожалуйста, – супруга этнографа быстрыми шагами направилась вглубь служебных помещений.

Пока они шли по коридору, а затем спускались по лестнице в полуподвальный этаж здания, госпожа Беллхайм оживленно беседовала с Шарлоттой. Оказалось, что их взгляды во многом сходны. Так, жена ученого считала позорным тот факт, что многие женщины все еще не могут получить фундаментального образования. Шарлотта, тут же оживившаяся, едва была затронута эта тема, горячо соглашалась с ней. Совсем недавно в Германии был отклонен законопроект, разрешающий женщинам учиться в университетах. И это при том, что в Швейцарии девушки были допущены в высшие учебные заведения с 1840 года, в Великобритании – с 1849, и почти по всей остальной Европе – с 1870 года. И только в Пруссии и Австро-Венгрии ситуация осталась прежней.