Томас Тимайер - Город заклинателей дождя

Запыхавшись, Альварес наконец-то покончил с приветствиями и хлопнул в ладоши. Мгновенно, словно из воздуха, возник слуга – человек неопределенного возраста с типичными чертами индейца и крохотными глазами, горящими из-под низко опущенных бровей, словно угольки.

– Могу я предложить вам что-нибудь прохладительное? – обратился губернатор к гостям. – Родниковая вода, фруктовый сок, охлажденное вино? Хочу отметить, что вино у меня чрезвычайно изысканное, а мои виноградники славятся на всю страну.

Гумбольдт и Элиза решили отведать вина, а Оскар и Шарлотта ограничились соком. Слуга, поклонившись, исчез так же моментально, как и появился.

– Ваш слуга понимает по-немецки? – удивился Оскар.

– Всего несколько слов, – ответил сеньор Альварес. – Со времен экспедиции Александра фон Гумбольдта Перу поддерживает самые дружественные отношения с вашей страной. Владеть немецким в нашем высшем обществе считается хорошим тоном, и слуги волей-неволей кое-что запоминают. Но вы и представить не можете, какой адский труд – выдрессировать этих индейских негодяев и привить им хорошие манеры! Стоит только отвернуться на минуту, и они тут же все забывают! Это похоже на борьбу с ветряными мельницами.

– Сервантес, – пробормотал Оскар.

Сеньор Альварес неподдельно удивился.

– Ты читал «Дон Кихота Ламанчского»?

– Это одна из моих любимых книг, – ответил Оскар, нисколько не покривив душой. Ему нравилась эта история про сумасшедшего идальго, последнего рыцаря, странствовавшего по Испании и готового ринуться навстречу любой опасности, пусть она даже воображаемая.

– Я поражен, сеньор Гумбольдт, начитанностью вашего слуги, – воскликнул губернатор. – Должен признаться, я даже немного завидую вам. Не хотите ли вы его продать?

– О, нет, – рассмеялся ученый. – В его услугах я сам постоянно нуждаюсь.

– Очень, очень жаль.

Снова возник индеец – на сей раз с подносом. Поставив его на стол, он принялся наполнять бокалы, бросая при этом странные взгляды на гостей своего господина. Когда пришел черед бокала Гумбольдта, слуга замешкался и пролил несколько капель густого красного вина, немедленно получив за свою оплошность удар хлыстом.

– Нерасторопный болван! – прорычал сеньор Альварес по-немецки, а затем продолжил, уже на испанском: – Ты не способен даже на такую мелочь, как налить вина гостям! Немедленно прибери на столе и проваливай!

– Слушаюсь.

Снова просвистел хлыст.

– Как я велел тебе называть меня?

– Сеньор.

– Запомни это, и попробуй хотя бы еще раз ошибиться!

– Исполню, сеньор.

Оскар напрягся и так крепко сжал кулаки под столом, что ногти впились в ладони. Он ненавидел, когда сильные издевались над слабыми, тем более, что ему самому не раз довелось испытать это на себе. И хотя Альварес физически наверняка уступал индейцу, он обладал властью и пользовался ею безраздельно.

Внезапно он почувствовал ладонь Гумбольдта на своем плече.

Ученый выразительно взглянул на него, а уже в следующую секунду обернулся к Альваресу.

– Полно вам, господин губернатор, – проговорил он. – В конце концов, ничего страшного не произошло. Он всего лишь отвлекся, разглядывая нас. Ведь не каждый день вашу резиденцию посещают гости из Европы!

Альварес пыхтел и метал громы и молнии. Затем принялся жаловаться:

– Вы просто понятия не имеете, сеньор Гумбольдт, что мне приходится выносить! В нашей стране днем с огнем не найти толковой и честной прислуги. Эти индейцы – у них в крови коварство и измена, буквально ни на кого невозможно положиться, и я… – он неожиданно оборвал фразу.

Индеец поклонился, отступил назад и застыл в ожидании приказаний господина. Был ли он признателен Гумбольдту за то, что он за него вступился? Неизвестно. По его глазам ничего невозможно было прочесть.

Альварес поднял бокал.

– За успех ваших начинаний, сеньор Гумбольдт! – провозгласил он. – Пусть ваше путешествие пройдет под счастливой звездой!

Оскар поднес бокал к губам и сделал вид, что пьет, но не сделал ни глотка. Все, что исходило от этого человека, было ему отвратительно.

После обмена комплиментами и тоста в честь Александра фон Гумбольдта, который дал свое имя холодному морскому течению, омывавшему здешние берега, сеньор Альварес отставил свой бокал и направился к письменному столу.

– А теперь, – начал он, – могу ли я поинтересоваться, что именно привело вас в нашу страну?

«Ага, – ухмыльнулся про себя Оскар, – господин губернатор переходит к делу. Торжественная часть приема окончена».

– Я совершаю путешествие в память о своем отце, – не моргнув глазом, объявил Гумбольдт. – Меня уже много лет не покидает мысль написать о нем книгу. Кроме того, я хотел более глубоко исследовать этот регион континента.

– С тех пор, как ваш отец побывал в Лиме, минуло девяносто лет, – заметил губернатор. – В этот период наши края посещало немало экспедиций, в том числе из Европы. Боюсь, вы не обнаружите здесь ничего нового и примечательного.

Гумбольдт кивнул.

– Вы правы, ваше превосходительство. Но это относится только к побережью Перу. Большая часть андских плоскогорий остается неисследованной. Моя задача заключается в том, чтобы подняться вверх по течению реки Камана до ущелья Колка. По моим сведениям, это самое глубокое ущелье на Земле, и я надеюсь получить там сенсационные данные о геологической истории нашей планеты в третичном периоде.

Губернатор стоял неподвижно, опершись обеими руками о крышку стола и так пристально разглядывая ее, словно это была редкая картина.

– Значит, Колка? – наконец произнес он. – Это дикая местность, полная опасностей. Вы уверены, что готовы подвергнуть ваших дам такому риску?

– Дамы привыкли к опасностям. Они мои постоянные спутницы.

В глазах губернатора вспыхнул недоверчивый огонек. Затем он покачал головой.

– Отсюда до входа в ущелье сто сорок километров. Даже если вы будете делать по тридцать километров в день, почти неделя уйдет на дорогу. Вряд ли я смогу предоставить охрану, которая будет обеспечивать вашу безопасность, на столь продолжительное время.

– В этом нет никакой необходимости, – возразил Гумбольдт. – Все, что нам требуется, – несколько мулов и запас провизии.

– Вы не нуждаетесь в проводнике?

Гумбольдт отрицательно покачал головой.

– Вы отважный человек, сеньор Гумбольдт, – заявил губернатор. – Отважный, но и, прошу прощения, легкомысленный. Что ж, если вы настаиваете на своем решении, я распоряжусь, чтобы все было подготовлено в соответствии с вашими пожеланиями. Когда вы намерены отправиться?

– Завтра ранним утром, с вашего позволения.

– Утром… – Губернатор поманил к себе индейца. – Ты слышал, в чем нуждаются господа?