Томас Тимайер - Город заклинателей дождя

Оскар приподнялся, чтобы взглянуть. На холме возвышался целый дворец в испанском колониальном стиле – с аркадами, башенками, куполами и причудливыми балкончиками. Резиденция представляла разительный контраст с нищими индейскими лачугами и хижинами рыбаков в районе порта. В этом был какой-то надменный вызов.

– Это просто возмутительно! – шепнула Шарлотта.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты только взгляни на это: страна прозябает в нищете, а здесь такой дворец! Это просто издевательство!

Оскар прищурился.

– Ты думаешь, у нас иначе? Я-то хорошо знаю жизнь в Берлине, и будь уверена, там ничуть не лучше. Бедным везде живется плохо, независимо от того, в какой части света они родились. Поэтому приходится время от времени кое-что отбирать у господ. Так сказать, отщипывать крохи от богатств. Понимаешь, о чем я толкую?

Шарлотта словно не слышала. Ее сердитый взгляд скользил по башням и кружевной резьбе стен дворца.

– Хотелось бы знать, что за человек этот губернатор, – задумчиво проговорила Элиза, – и зачем мы ему понадобились?

– Скоро узнаем, – отозвался Гумбольдт. – Мы уже почти на месте.

И действительно – имение уже можно было рассмотреть во всех деталях. Губернаторская резиденция располагалась в центре обширного парка, аллеи и цветники которого были обсажены пальмами. Дворец и парк окружала четырехметровая стена, сложенная из камня, а единственным входом в асьенду сеньора Альвареса служили кованые ворота с узорчатыми решетками.

Когда коляска приблизилась к воротам, из деревянной будки появился часовой и, внимательно оглядев гостей, распахнул створки ворот. При этом он перебросился парой слов с их провожатым в бакенбардах.

Тот причмокнул и взялся за вожжи. Коляска снова тронулась и покатила по хрустящему белому гравию главной аллеи.

Альфонсо, чья роль и должность по-прежнему оставались неясными, направлял лошадей к парадному подъезду. Оскар озадаченно озирался по сторонам.

Парк был полон всевозможных экзотических животных. Там и сям разгуливали павлины, антилопы и водяные олени мирно паслись на лужайках, в кронах пальм хрипло орали попугаи. Если бы не могучие горные хребты на горизонте, можно было вообразить, что находишься в Берлинском зоопарке.

Альфонсо спрыгнул с козел, откинул подножку коляски, и члены экспедиции гуськом направились к лестнице с полукруглыми ступенями, ведущей во дворец.

– Пожалуй, лучше оставить Вилму в саду, – решил Гумбольдт. – Для дипломатических приемов она явно не годится. Может произойти неловкость, если ей вздумается справить естественную надобность во дворце. Думаю, скучать здесь ей не придется.

Он опустил киви на землю и подтолкнул, прибавив.

– Беги, погуляй! Мы скоро вернемся.

Вилма по очереди взглянула на каждого из них, разочарованно склевала что-то с земли и гордо удалилась по направлению к павлинам.

– Похоже, она хотела увязаться за нами, – заметил Оскар. – Будем надеяться, что она не станет очень уж сердиться.

– Она не злопамятная, – сказал Гумбольдт. – Если и злится, то совсем недолго.

– Прошу вас, дамы и господа! – проворковал Альфонсо, опередивший их и теперь поджидавший у широких двустворчатых дверей. – Его превосходительство ждет вас с нетерпением.

Герр Гумбольдт первым переступил порог великолепного дворца. Элиза последовала за ним, Шарлотта и Оскар слегка приотстали.

Поднимаясь по широкой лестнице и чувствуя, как ноги утопают в ворсе драгоценных ковров, Оскар не переставал удивляться.

До сих пор мерилом достатка и богатства для него был дом Гумбольдта, однако тягаться со здешней роскошью он, конечно же, не мог. Вазы из полудрагоценных камней, огромные зеркала, хрустальные люстры, начищенная бронза и красное дерево – все сияло и переливалось, как в пещере Аладдина. Но вместо того, чтобы любоваться этим великолепием, Оскар испытывал к нему странную неприязнь.

– Ты была права, – вполголоса проговорил он, обращаясь к Шарлотте. – Это уж слишком.

– Наконец-то ты понял, что я имела в виду! – щеки девушки пылали от гнева, а глаза блестели. Оскару еще не доводилось видеть ее в такой ярости. – Кем же надо быть, чтобы жить среди всего этого, когда у подножия этого холма толпами бродят полуголодные и нищие горожане! Хотелось бы мне высказать этому вельможе все, что я о нем думаю!

– Не вздумай! – прошептал Гумбольдт, слышавший их разговор. – Держите себя в руках и прекратите болтовню, вы просто не представляете, с кем имеете дело!

Альфонсо, который торопливо шагал в нескольких метрах впереди, остановился, торжественно отворил дверь, ведущую в кабинет губернатора, и сделал приглашающий жест:

– Вас ждут, господа!

Кабинет представлял собой зал таких размеров, что в нем вполне можно было бы устраивать балы. У окна в дальнем конце кабинета спиной к ним стоял приземистый тучный человек, глядя в сад.

– Ваше превосходительство, наши гости прибыли, – воскликнул Альфонсо. – Дамы и господа – сеньор Альварес!

Губернатор обернулся и обвел вошедших быстрым и острым взглядом. Затем знаком дал Альфонсо понять, что больше не нуждается в его услугах, и размеренным шагом двинулся навстречу гостям. Слуга поклонился и покинул кабинет, затворив за собой двери.

– Прошу вас, проходите поближе!

Оскар заметил, что под мышкой у губернатора зажат короткий хлыст.

– Великая честь для меня – принимать в этой скромной обители потомка великого Александра фон Гумбольдта! – воскликнул сеньор Альварес.

– Не меньшая честь и для меня – пользоваться вашим гостеприимством, сеньор Альварес, – дипломатично ответил ученый.

– Приятным ли было ваше путешествие? О, вы непременно должны рассказать мне о Берлине! – коротким движением губернатор откинул со лба прядь волос. – Несколько лет назад я имел счастье побывать в этом великолепном городе. Он произвел на меня неизгладимое впечатление! Но прежде я просил бы вас представить мне вашу свиту, сеньор Гумбольдт!

Голос этого человека жужжал, как муха, угодившая в блюдце с медом. Рассыпаясь в комплиментах, он покрыл руки дам поцелуями, и этот вполне обычный ритуал выглядел в его исполнении чуть ли не гротескно.

Тем временем Оскар внимательно присматривался к тому, кто олицетворял высшую власть государства в городе Камана и всей обширной провинции.

Ростом сеньор Альварес был немногим выше полутора метра и при этом поразительно толст. Его грузность подчеркивал очень узкий черный костюм, в который губернатору неизвестно каким образом удалось втиснуться. Усилия для этого, наверняка, потребовались немалые: выше воротника на его шее бугрились мощные жировые складки, а пуговицы жилета грозили в любую минуту с треском отскочить. Волосы этого господина были пропитаны потом и ароматическим маслом и вдобавок завиты. Что касается лица, то, если бы не черная окладистая борода, сеньора Альвареса можно было бы счесть сильно располневшим братом-близнецом императора Наполеона Бонапарта.