Томас Тимайер - Город заклинателей дождя

Он оперся о поручни платформы и продолжал:

– Но есть и положительные моменты. Великий жрец Юпан в знак дружбы и признательности преподнес нам щедрый дар. Отныне «Пачакутек» принадлежит всем вам. Мне подробно разъяснили принципы управления этим воздушным судном и работы двигательной установки. Скажу прямо: корабль превосходно подходит для наших целей. Он прост в управлении, оснащен навигационными приборами, на борт можно взять солидный запас провианта, а энергии вполне достаточно, чтобы перелететь не только через Анды, но и через Атлантический океан. – Загадочная улыбка заиграла на его лице, Гумбольдт подбоченился. – Следовательно, друзья мои, мы рискнем совершить то, на что еще никто никогда не отваживался. Мы преодолеем океан и впишем новую страницу в историю путешествий и открытий.

– А что будет с нами? – Макс Пеппер растерянно развел руками. – Лично мне необходимо вернуться в Нью-Йорк. Меня там ждет семья и работа.

– Я тоже хотел бы вернуться в Америку, – поддержал его Босуэлл. – И прежде всего для того, чтобы погасить шумиху, вызванную моими фотографиями. Я считаю своим долгом убедить мистера Вандербилта, что все это просто нелепая ошибка. Этот народ имеет право жить так, как он жил до сих пор. И если ему удавалось существовать в тайне от всего остального мира на протяжении двух тысяч лет, я сделаю все возможное, чтобы все осталось по-прежнему. Эта маленькая цивилизация с неповторимой культурой просто рухнет, если в так называемых цивилизованных странах узнают о ней. Сюда хлынут полчища авантюристов и просто любопытных, которые принесут с собой все пороки и беды, от которых страдает современный мир.

– Я поддерживаю вас всем сердцем, – сказал Гумбольдт. – Кси’мал должен оставаться самим собой. И я счастлив, что обрел в вашем лице единомышленников! – Он с признательностью поклонился обоим американцам. – И, разумеется, мы доставим вас туда, куда вы пожелаете. Хотите – в Лиму, если вам будет угодно плыть морем до Сан-Франциско, не испугаетесь риска – через Анды вместе с нами с посадкой в Рио-де-Жанейро. Это сэкономит вам время, которое придется потратить на переезд через весь континент по железной дороге. Итак, что скажете?

Пеппер и Босуэлл переглянулись. Затем оба расхохотались, похлопали Гумбольдта по плечу и исполнили короткий танец, который мог бы кое-кому показаться странным, если бы не их индейские одеяния. На платформу высыпали жители соседних домов, зазвучала музыка, появилось вино, и в результате прощание с Кси’малом превратилось в праздник, продолжавшийся до поздней ночи.

«Пачакутек» стартовал ранним утром, задолго до восхода солнца.

Никто, кроме Юпана, Хуаскара и их немногочисленных приближенных не провожал путешественников.

На прощание каждый из семерых получил особый подарок. Элизе достался кувшин с семенами редких целебных растений, Шарлотте – серьги из окаменевших кораллов, Гумбольдту – астрономический инструмент для ориентирования по звездам, изготовленный местными мастерами, Босуэлл и Пеппер получили по охотничьему луку и кинжалу, а Вилме была преподнесена чудесная дорожная клетка-корзина искуснейшего плетения. Для Оскара Юпан приготовил нечто особенное: наряд искусных воров, своеобразной касты, пользовавшейся у индейцев особым почетом. Он состоял из кожаных штанов, длинного балахона с капюшоном и позволяющей передвигаться совершенно бесшумно обуви. Отличное облачение для того, чтобы куда угодно проскользнуть незамеченным.

Сопровождаемые наставлениями великого жреца, путешественники поднялись на борт «Пачакутека» и запустили моторы. Стоя на платформе, Юпан раскинул свои ритуальные крылья и воскликнул:

– Пусть сам Виракоча благоволит вам и дарует спокойную дорогу домой. Прощайте!

С этими словами он снял с себя лингафон и передал прибор Гумбольдту.

– Спасибо от всего сердца, Юпан и Хускар, – произнес ученый. – Пусть ваш народ живет вечно! И пусть не иссякает для вас дыхание ветра!

Судно величественно поднялось в серое, набухающее влагой небо. Оскар и Шарлотта стояли у поручней, махая друзьям. Город внизу стремительно уменьшался, пока окончательно не скрылся в тумане.

«Пачакутек» поднимался все выше, а, набрав высоту, развернулся и взял курс на восток. Путешественники молча смотрели на стену горных хребтов, возвышавшуюся впереди. Никто не находил в себе сил заговорить первым. Каждый знал, что прощается с заклинателями дождя навсегда.

Гумбольдт задумчиво обвел взглядом гряду величественных вулканов, чьи заснеженные склоны дремали в тени облаков.

Элиза осторожно взяла его за руку.

– Ну что? – спросила она. – Чем сейчас заняты твои мысли?

Гумбольдт указал на юг и проговорил, обращаясь ко всем спутникам:

– Видите вон ту вершину?

– Ты имеешь в виду ту, что похожа на двойную сахарную голову? – спросила Шарлотта.

– Именно. Это Чимборасо, гигантский потухший стратовулкан. Однажды мой отец пытался подняться на него, но потерпел поражение. Это была одна из немногих неудач в его блистательной карьере путешественника. Он никогда ни перед чем не отступал, но все-таки уступил обычной горе, пусть и очень большой.

– Я однажды читал его путевые заметки, – сказал Оскар. – Они похожи на приключенческий роман.

Гумбольдт кивнул.

– Когда перелистываешь его дневники, становится ясно, что он так и не забыл об этой неудаче. – Он встряхнул головой. – Еще бесплоднее завершилась его экспедиция в Перу. Он так и не увидел два главных чуда – плоскогорье Наска и город в небесах. Впрочем, в те годы никто понятия не имел об их существовании…

– Ему пришлось бы подняться в воздух, чтобы увидеть их во всей красе, – заметил Оскар.

– Что бы он чувствовал, если бы увидел нас сейчас здесь…

– Я уверена, он гордился бы нами. – Элиза положила руку на плечо Гумбольдта. – И прежде всего тобой – ведь ты достойно продолжил дело его жизни.

– Он всегда и во всем опережал меня на шаг или два, – с легкой горечью заметил ученый. – Что бы я ни делал, я всегда оставался в его тени. Я уже потерял надежду когда-либо освободиться от него.

– Теперь все это позади, – прошептала Элиза. – Тень прошлого осталась внизу, на земле. Начинается новое время.

Гумбольдт повернулся к ней и бережно поцеловал в щеку. Шарлотта и Оскар обменялись многозначительными взглядами.

В этот момент «Пачакутек» пробил пелену облаков и поднялся над ними. В вышине распахнулся лазурный купол высокого неба, пронизанный солнечными лучами…

Месяц спустя

Берлин утопал в клубах дыма. Предместье Ораниенбург не напрасно носило прозвище «Огненная Земля». Нигде не найти такого скопления чугунолитейных цехов и машиностроительных заводов, как здесь.