Кристиан Бэд - Магистериум морум

Ну и пусть… Какое ему дело до демонической твари? Она — проиграла, повержена. Он сделал то, что хотел. Он станет сильнее отца. Он… Он отомстил за него и должен торжествовать!

Но торжества «Киник» не ощущал. Чувства его были в смятении, а внутренности пылали от жара. В нём пробуждался чужой беспричинный страх.

Не очень-то понимая, зачем ему это, «Киник» забрал со столика шкатулку с амулетами и одну из запретных книг. Спрятал за пазуху. Побрёл к порогу.

У тяжёлых дверей, окованных медью, оглянулся испуганно: никого!

Инкуб скоро истает. Пентаграмма будет вычищена. Отец не узнает, он не всесилен. А демонический жар пройдёт, впитается в ткани тела. Даст силу.

Юноша кое-как выбрался на лестницу. Глянул в пролёт: голова закружилась, а стены надвинулись и пошли в пляс.

Цепляясь за выступы в кладке, он потащился вниз, шатаясь, как пьяный.

Желудок не выдержал, «Киника» вырвало. Скудно, больно, словно тело его пыталось вывернуться наизнанку. Потом ещё раз, ещё.

Горечь во рту уже сама вызывала всё новые и новые спазмы. И с каждым приступом рвоты юноше становилось всё жарче.

Он перестал узнавать знакомые стены. Ужас магической башни, родной, привычной, ставшей ему и спальней, и площадкой для детских игр, наконец, настиг его.

Он увидел вокруг не камни, а мёртвых окровавленных быков. Они рыли копытами землю, пригибали в гневе рогатые головы… Что будет, когда они вырвутся?

Юноша сжал амулет на шее, озираясь и вздрагивая от каждой тени, побрёл вниз по лестнице. Ноги почти не ощущали ступеней.

Свечи на стенах гасли одна за другой, словно один его вид — убивал их.

Спустившись кое-как до среднего этажа, «Киник» повис на косяке, но не удержался, упал на колени, на четвереньках перебрался через порог своей комнаты.

Его начало рвать воздухом: грудь раздувалась и с шипением исторгала пустоту. На губах выступила пена.

— Мама, где же ты? — прошептал он. — Мама!

Альбедо — вторая стадия в изготовлении философского камня. Из получившейся светящейся жидкости маг выпаривает шлаки, чтобы явить миру малый эликсир (aqua vitae), способный превращать металлы в серебро.

О переходе из мира нигредо в мир альбедо Юнг писал так: «Неясность слегка рассеивается, как мрак ночи при появлении на небосклоне луны… Этот робкий свет относится к альбедо, лунному свету».

На этой стадии алхимического процесса распад старого уже завершён, а новое ещё только начинает появляться. Это период пассивного ожидания, когда в душе мага начинают складываться новые ценности и ориентиры.

«…Уже иным мы движемся путём,

И я — во тьме, ничем не озарённой».

Данте Алигьери, «Божественная комедия»

Первый круг Ада Великой Лестницы Геенны Огненной.

Тронный зал правителя Первого круга Ада.

2 день.

Железный трон Правителя Первого круга Ада массивен и весьма устойчив с виду. Он даже кажется незыблемым и внушающим трепет.

На самом деле Верхний Ад, скорее, форпост между землями Морум и Мортем — плоской людской морали и выдержанной адской муки. Толща земли и сияющих вод людского Серединного мира давит на своды мира Нижнего, грозя разрушить его. И если есть в Аду самый опасный трон, то он именно в Первом его круге.

«Твердь тяжела», — так говорят здесь про мир людей. Созданиям Ада трудно дышать земным воздухом, он слишком плотен и тягуч для них. Ад построен из более лёгких огненных флюидов. На Земле создания Ада остывают и вязнут, но тем сильнее их тянет вверх. И истинных причин любопытства сущих к неуютным для них землям людей пока не знает никто.

Удивительно, что и людям Ад кажется, некоторым образом, слишком плотным. Его воздух больше похож для них на вездесущее пламя. Он не просто обжигает кожу земных созданий, но и наполняет их лёгкие, прожаривает двуногого изнутри, за пару десятков часов превращая его в лакомое для здешнего населения блюдо «человек суточный».

Потому живой смертный в Аду — всё равно, что горячий ужин (для низших его тварей). Высшие же питаются флюидами, и в человеке их интересует исключительно духовное начало.

Впрочем, старенький Правитель Первого круга Ада, носящий по традиции имя Якубус, вряд ли размышлял сейчас о мироздании. Да и о бренном он тоже не размышлял, ибо… попросту дремал, спустив на нос тонкую чёрную корону, больше похожую на обод от бочки. На коленях у него потихоньку усыхала и скукоживалась книга «Историй сношения демонов и людей».

Видимо, истории были скучными, и Правитель позабыл про них. Книга постепенно умирала: листы её сворачивались и желтели — жарковато ей было в тронном зале.

Внешне Правитель напоминал вставшего на задние копыта плешивого козла с начинающимися рогами. Обычный чёрт пограциознее будет, но и покороче. Якубус был довольно крупным козлом.

Тяжёлый адский день медленно тлел. Близился обед. Правитель дремал в своём железном кресле, которое снизу подогревал небольшой камин с пылающей в нём лавой.

В зале имелся ещё один камин, в стене прямо за троном, но огня там не разжигали. Запасной камин Правитель использовал не по назначению и почитал это глубочайшим секретом. Хотя, это был, скорее, секрет Полишинеля.

Ад устроен так, что неизменен он — исключительно пока находится под чьим-нибудь бдительным оком. Пока Якубус дремал, в углах потихоньку начала самозарождаться разная нечисть, а на потолке пошёл в рост частокол сталактитов, натёки которых образуются здесь, как думают глупцы, из выпота душ, страдающих над тронным залом. Ведь над резиденцией Якубуса располагается зал обеденный, где кипят большие котлы с теми, кто обречён страдать, чтобы стать пищей.

Но разве повара допустили бы утечку ценного и питательного страдания?

А натёки? Ну вот тут ещё нужно разобраться, а не маскируются ли под ними души, выжившие в Аду и слишком охочие до знаний. Ходят легенды, что есть и такие, но никто ведь не знает наверняка?

В общем, Правитель спал, всё было чинно и спокойно, и вдруг… Прямо в центре тронного зала, на знаменитом мозаичном полу, блокирующим возможность практически любого колдовства, кроме женского (потому что женское колдовство — тип тёмный, неизученный и анализу не поддаётся), сгустилась небольшая вертлявая тень. Она покочевряжилась немного, а потом превратилась в молоденькую демоницу.

На самом деле Тиллит (а это была она) могла бы выглядеть старше, если бы пожелала. Но, в отличие от условно-маскулинных сущностей Первого круга Ада, условно-феминообразные не видят никакой пользы в постепенном старении своего облика. И даже как бы наоборот.

Демоница материализовала пудреницу, где на крышке помещалось что-то вроде зеркальца, а сама коробочка была разделена на клетки.