Ольга Болдырева - Принцип отражения [СИ]

— Поделитесь?

— Только один вопрос, — девочка, словно придя к согласию сама с собой, убрала щит и отбросила со лба короткие черные пряди. Смотрела она цепко, требовательно, сама похожая на ледяной клинок. — Что ты сделаешь, когда к Игорю вернутся силы? Снова захочешь драки с ним?

Рыжий презрительно сплюнул вниз, едва не попав на макушку какого-то припозднившегося прохожего.

— Я, конечно, не образец адекватности, но не держите меня за идиота. Впечатлений от нашего последнего боя хватит еще на пару столетий, к тому же, в Нере сейчас куда больше интересных противников. Так что не парьтесь. Как только Ионов снова станет нерилом, меня и след простынет. Стоп! Понял! — Войну озарило. — Вы сами ищите способ вернуть Ионову силы, сняв блок инквизитора! Но как? Может, помощь требуется?

Снежинка от такого предложения закашлялась. Рыжеволосый скривился. Морт пытался изобразить само участие и добродушие. Получалось, видимо, не очень. Зато новости того стоили.

— Сначала придется компенсировать то, что изменил в нем Воронцов, чтобы нерила в Игоре снова стало больше, чем мерви. А затем мы так же, как в первый раз, спровоцируем критическую ситуацию, чтобы ему пришлось перейти в Нереальность.

Война задумался. Видимо, для всех этих манипуляций требовались доноры данумов, которые могли бы прижиться в Ионове наравне с собственным и пересилили бы кровь мортов. Тогда и блок можно будет снять. Но поскольку место главного экспериментатора пустовало, проект буксовал и продвигался черепашьими шагами. Пауза затягивалась. Ни нерилы, ни Война не знали, что делать и говорить дальше. Все вопросы вроде выяснили, планы обсудили. И что теперь? Просто разойтись по домам добрыми друзьями? Снежинка с Морковкой явно испытывали те же затруднения, размышляя, что скажет начальство, если они просто вернутся в Отдел, оставив Ионова на попечение Рыцарю Нера. С другой стороны, за год же ничего не случилось?

Наконец, Бриан созрел.

— Ты это… если что… — изрек он.

— …то вы непременно и очень больно, — поддержал Война. И вдруг неожиданно предложил. — Слушайте, а подежурьте у дома немного, а-а? А я на охоту сгоняю.

Утро застало Саломею на заброшенном складе.

Солнце раскололось в мутных окнах, расписанных сложным орнаментом трещин. Пронзило острыми копьями прорехи в крыше. В ярком свете вспыхнула искрами пыль. Ее было настолько много, что весь склад казался заполненным сияющей, клубящейся дымкой. На полу в беспорядке лежали мусор, камни, арматура и желтые листья, припрятанные ветром еще с прошлой осени. Кое-где, пробившись через крошащийся бетон, росла тонкая бледная трава. Она отчаянно тянулась к лучам, в беспорядке рассыпавшимся по складу, словно бы вместо одного привычного солнца заброшенное здание окружило сразу несколько светил. И теперь они заглядывали через неровные дыры в стенах, желая отыскать Саломею.

Морта сидела у обвалившейся лестницы в плотной холодной тени, недоступной для ажурного света. Рядом лежала измятая пластиковая бутылка с застывшими подтеками газировки. Сладко и ненавязчиво пахло гнилью, чуть сильнее железом и бетонной крошкой, а еще прелыми листьями и пылью.

Саломея, не мигая, смотрела перед собой, сосредоточившись на двух пульсирующих данумах у дома Владыки. Она не решилась уходить далеко, понимая, что помощь может потребоваться в любой момент. Пока все было спокойно, и от того почему-то тревожно. Война ощущался фоном, на самом краю восприятия, бесспорно живой и невредимый. Вполне вероятно, ему удалось договориться с нерилами, но что-либо утверждать Саломея бы не рискнула. Для детального анализа и обоснованного вывода не хватало информации.

Где-то наверху ветер хлопнул открытой створкой окна. Всю ночь он, словно пойманный в ловушку, боролся с рассохшейся рамой. И его резкие удары глухо отдавались в мыслях Саломеи до сих пор.

Пока нерилы оставались рядом с Владыкой, тому вряд ли что-то угрожало. Впрочем, решающую роль играл вопрос, знали ли в Отделе и инквизиции об неквамах и их планах на Ионова? Логика подсказывала, что были должны. Опыт напоминал, что самих мортов нерилы не замечали, пока Война не выпрыгнул прямо под нос сыну главы охотников. И Саломею не замечали до тех пор, пока она не раскрылась полностью перед Матвеевым.

К тому же оставался вариант, что все шло согласно плану того же Данте. Или Лада. Там, где нашелся один предатель, рано или поздно отыщется новый. Особенно, если поставить вопрос немного иначе. Что именно следует считать предательством по отношению к смертному мальчишке, который больше мешал Отделу, ломая привычное мироустройство одним фактом своего существования? Саломея знала, что некоторые из нерилов и инквизиторов наверняка были бы рады, случись с Ионовым Игорем какое-нибудь досадное недоразумение и попади он в Нер на этот раз в качестве обычной мерви без данума и надежды когда-либо его вернуть.

Некоторые, но не все. Далеко не все. Только это и успокаивало.

Вполне вероятно, что так бы Саломея и просидела все время, ощущая спиной холодную шершавую стену с облупившейся краской. Спешить было некуда. Попытка пробить даже самый крошечный проход в Нер оказалась бы равносильной белому флагу, вывешенному над складом с большим плакатом «та мервь, которую вы ищите, здесь». А мыслей у Саломеи всегда хватало, чтобы не скучать наедине с собой. Как подозревали многие Рыцари, морта вряд ли вообще догадывалась о существовании такого явления как скука. Это Гнев, если его оставляли в одиночестве хотя бы на десять минут, спустя одиннадцать шел искать себе компанию, вне зависимости от желания оной развлекать его.

Саломея же могла часами смотреть в одну точку, не испытывая какого-либо эмоционального дискомфорта.

Правда, последнюю пару месяцев, наблюдая за Владыкой, иногда она ощущала что-то непонятное, давно забытое. Отголосками далекого прошлого звенели внутри тонкие струны интереса, раздражения, радости и беспокойства. И пустота, которую, казалось, Саломея олицетворяла собой, медленно наполнялась ослепительно-солнечным цветом с редкими седыми проблесками.

Хорошо ли это или же плохо, Мея пока не задумывалась.

Как-то пока не до того было.

…Разрез, появившийся в двух улицах от склада, поначалу ничем не заинтересовал морту. Как и мервь, которая из него вылезла. Слабая, голодная, глупая — умная, ощутив данум нерилов, уже бы сбежала обратно в Нереальность. Такая мервь представляла опасность разве что для крыс. И то, судя по тому, насколько медленно тварь перемещалась вниз по улице, у крыс был шанс спастись бегством.

Саломея едва слышно вздохнула и пообещала себе обязательно заняться мервью позже. Если, конечно, нерилы не вспомнят о своих обязанностях и сами с ней не разберутся. Даже такой ничтожный кусок мяса мог затаиться в укромном уголке, накопить силы и стать опасным.