Ольга Болдырева - Принцип отражения [СИ]

Именно так. Не «возможно станет в будущем, когда к нему вернутся силы», а уже, как свершившийся факт, который нельзя вычеркнуть из ткани времени.

Лад молчал. Он отставил чашку и спокойно смотрел на Саломею. Внимательный взгляд старика совсем не подходил лицу молодого мужчины. Морта ждала. Сейчас все решала одна деталь, совершенно незначительная мелочь. Кого за прожитые столетия в Ладе осталось больше — охотника, уничтожающего порождения Нереальности, или экспериментатора, который принимал непосредственное участие в создании нового вида? (А еще занял после смерти Александра кресло главы исследовательского центра.)

Впрочем… Саломея не солгала, сказав, что Воронцов осторожно выбирал слова, однако, не уточнила, что говорил тот все равно много. Ведь, будучи в здравом уме, он не мог и предположить, что все услышанное верной и тихой мортой рано или поздно послужит для совсем иных целей. Так что сомнений у Саломеи не было. Только едва ощутимо тянуло внутри, будто бы кто-то легко трогал тонкие струны, и они тревожно и глухо звучали.

Наконец, растянувшись до предела, пауза оборвалась коротким, довольным смешком. Лад улыбнулся еще шире.

— Как интересно!

— Значит, облики. Нам нужен кто-то с данумом-образником, — Лад оставил в сторону пустую чашку.

Седьмую по счету.

За то время, которое они с Саломеей обсуждали будущее сотрудничество, он, кажется, успел выпить несколько литров напитка, который также был горячо любим Воронцовом (только Александр предпочитал зеленый). У Меи вид жидкость с травяным запахом вызывал какой-то смутный дискомфорт, похожий на отвращение, и с некоторым удовлетворением она вспомнила, что Ионов, конечно, тоже не обходился без чая, но все-таки по возможности предпочитал ему сок или газировку.

Еще один неоспоримый плюс нового Владыки.

Саломея посмотрела на давно остывшую чашку, стоящую перед ней — то ли дань вежливости, которую она не могла ни понять, ни оценить, то ли тонкая ирония над тем, что все равно в данный момент морта не насладилась бы вкусом напитка при всем желании.

По нескольким пунктам согласия они уже достигли.

Например, Лад брал на себя заботу об Ионовой Татьяне Сергеевне, которую тоже следовало ввести в курс дела. Осторожно, помня о ее непростом характере и совершенно непредсказуемой реакции. А также мужчина обещал поговорить с Данте. Мея, в свою очередь, согласилась на несколько тестов, на этот раз официальных, с возможностью дальнейшего предоставления информации во все заинтересованные Отделы. Не сказать, чтобы морту совсем не волновал странный огонек одержимости в глазах Лада, когда он говорил про исследования (по словам нерила — абсолютно безопасные и безболезненные), но ради Владыки Саломея была готова вытерпеть многое.

Также она получила развернутую информацию о слабом нериле Викторе Рихтере, который изначально добровольно согласился на эксперименты Воронцова, а затем исчез, когда понял, что для Александра он расходный материал. Откровением это не стало, но Саломея все-таки задумалась, раскладывая в уме новые факты.

Игорь тоже должен был это узнать. Как можно быстрее.

— Пока необходимы два облика, — уточнила Мея.

— «Пока» — это для вас и Войны, полагаю? А затем? Остальные Рыцари также планируют посетить столицу?

— Не исключено.

Лад фальшиво огорчился.

— Придется провести дополнительные тесты. Не думаю, что стандартные заготовки-образы, которыми пользуются нерилы для смены обличий, подойдут мервям. Нам это, в конце концов, нужно только, чтобы никто не мог отследить, что один и тот же человек засветился на фотографиях девятнадцатого века и двадцать первого. И… Саломея, надеюсь, вы понимаете, что, несмотря на все доводы, у меня нет оснований полностью доверять вам?

Логично. И вполне ожидаемо.

Морта тоже не собиралась верить каждому слову Лада.

— Ваши условия?

Нерил задумался, опустив взгляд на свои ладони. Либо он не ждал, что Саломея сразу согласится, не раздумывая, либо в последний момент решил дополнить список требований.

— Я установлю на облики ограничители данума.

Предсказуемо.

— Если ограничение будет разумным, а не полностью лишит нас сил, не вижу никаких сложностей.

Даже, наоборот, это уберет проблему постоянного контроля, на который, собственно, и тратится большая часть резерва, а, кроме того, страдают концентрация и внимание.

— Что-то еще?

— Конечно, Саломея, — теперь Лад изобразил удивление. — Иначе было бы слишком просто! — вероятно, ему просто хотелось узнать до какого предела может дойти морта и на какие еще условия согласится ради Ионова.

Он бы удивился, если бы узнал, что пределов не существовало.

Даже если Саломея с Войной лишатся своих данумов и будут вынуждены выйти из игры, ничего страшного не произойдет. Ведь кроме них останутся Смерть, Гнев, Деймос и Лилит, не считая нескольких десятков простых мортов — естественно, проигрывающих по силе Рыцарям, но не особенно уступающих нерилам.

Владыка никогда не останется без защиты.

— Также я поставлю ограничение на выход из обликов. Не больше двух раз за день. Если попытаетесь покинуть тело в третий — вас запечатает внутри.

В сумме для них с Войной — четыре выхода за двадцать четыре часа. Если установить шестичасовые дежурства, то все должно получиться. Саломея нахмурилась, чувствуя на каком-то интуитивном уровне, что в условии есть подвох.

— Печать, если возникнут затруднения, сможете снять только вы?

— Все верно.

— Значит, в случае вашей смерти, Владимир, мы останемся навсегда в искусственных телах с ограниченным данумом?

— Я не планировал умирать в ближайшее время… да и не в ближайшее тоже, — невероятно, но в голосе Лада послышались ноты опасения и неуверенности, словно нерил не смог понять, был ли вопрос морты безобидным уточнением или же завуалированной угрозой.

Выражение лица Саломеи осталось таким же беспристрастно-спокойным, и Лад честно пояснил.

— Будем считать это условие гарантией, что с теми, кто мне дорог, ничего не случится. Со своей же стороны я обещаю полную поддержку и помощь.

И это тоже было логично.

Саломея даже подумала, что Лад оказался слишком логичен и предсказуем для двойного игрока и манипулятора, который, по слухам, развязал две трети войн, произошедших за последние несколько столетий. Мея, пусть и не в полной мере, но представляла, что предсказуемый простак уж точно на такое способен не был.

Словно наперед просчитав саму мервь, нерил говорил лишь то, что та ожидала услышать. А истинные мотивы…