Брендон Сандерсон - Путь королей

Солдаты переглянулись, покачали головой.

— Нет, светлорд, — ответил один из них. — Да если бы мы такое увидели, сразу бы заменили, точно вам говорю.

— Но, светлорд, — прибавил другой, — в тот день была такая кутерьма и так много народу вокруг. И близко не похоже на обычную вылазку. И… ну вот честное слово, сэр, — кто мог вообще подумать, что из всех вещей, пребывающих под Чертогами, нам следует защищать королевское седло?

Далинар кивнул Адолину, и они вышли из шатра.

— Ну что?

— Они, судя по всему, ничем нам не помогли. — Адолин скривился. — Невзирая на свой пыл. Или, скорее, из-за него.

— К несчастью, согласен.

Великий князь тихонько вздохнул. Он махнул Тадету; коротышка-ревнитель стоял возле шатра.

— Допроси их по отдельности, — негромко приказал Далинар. — Попытайся выведать все детали. Определи, как именно выразился Садеас, и в точности узнай, что они ему ответили.

— Да, светлорд.

— Пойдем, Адолин. Надо еще кое-что проинспектировать.

— Отец, — окликнул Адолин, беря Далинара за руку. Доспехи, соприкоснувшись, тихонько звякнули.

Князь повернулся к нему, хмурясь, и Адолин резко махнул рукой Кобальтовой гвардии. Этот жест означал просьбу оставить их наедине. Стражи быстро удалились на достаточное расстояние.

— Что происходит? — спросил Адолин тихо, но твердо.

— О чем ты? Мы инспектируем лагерь, чтобы узнать, как идут дела.

— И каждый раз ты выпихиваешь меня вперед. Смею добавить, временами это было неуклюже. Что-то не так? Что за мысли бродят в твоей голове?

— Я считал, ты уже определился по поводу того, что бродит в моей голове.

Адолин поморщился:

— Отец, я…

— Нет, все в порядке. Я просто пытаюсь принять трудное решение. На ходу это чуть легче. — Далинар скривился. — Другой человек нашел бы место, чтобы хорошенько все обдумать, но со мной такое не работает. У меня слишком много дел.

— И что же ты пытаешься решить? — поинтересовался Адолин. — Может, я бы помог.

— Ты уже помог. Я… — Далинар осекся и нахмурился.

К тренировочным дворам Пятого батальона приближалась небольшая группа солдат. Они сопровождали человека в красно-коричневом наряде. Это были цвета Танадаля.

— Разве ты не вечером должен с ним встретиться? — спросил Адолин.

— Должен.

Нитер, капитан Кобальтовой гвардии, побежал наперерез новоприбывшим. Иной раз он делался чрезмерно подозрительным, но для телохранителя это совсем неплохая черта характера. Вскоре он вернулся к Далинару и Адолину. Он был загорелый, с короткой черной бородой. Светлоглазый очень низкого ранга и в гвардии уже много лет.

— Посланец сообщает, что великий князь Танадаль не сможет встретиться с вами сегодня, как было запланировано.

Лицо Далинара омрачилось.

— Я сам с ним поговорю.

Нитер с неохотой махнул тощему юноше, чтобы тот приблизился. Гонец подошел и упал на одно колено перед Далинаром:

— Светлорд.

На этот раз князь не приказал сыну занять свое место.

— Докладывай.

— Светлорд Танадаль сожалеет, что не сможет посетить вас сегодня.

— Он предложил встретиться в другой день?

— Князь сожалеет по поводу того, что у него сейчас слишком много дел. Но он с радостью побеседует с вами в один из вечеров на королевском пиру.

«На людях, — подумал Адолин, — где одна половина гостей будет подслушивать, а другая — вероятно, включая самого Танадаля — окажется мертвецки пьяной».

— Понимаю, — сказал Далинар. — А он не высказывал предположений по поводу того, когда перестанет быть таким занятым?

— Светлорд, — проговорил посланец с растущим беспокойством, — он сказал, что, если вы будете настаивать, я должен объяснить, что он говорил с несколькими другими великими князьями и догадывается о сути вашей просьбы. И еще велел сообщить вам, что не желает создавать альянс и не намерен отправляться в совместную вылазку на плато.

Далинар помрачнел еще сильней. Он взмахом руки отпустил посланца, потом повернулся к Адолину. Кобальтовые гвардейцы по-прежнему держались на почтительном расстоянии, чтобы они могли разговаривать, не боясь чужих ушей.

— Танадаль был последним, — сообщил Далинар. Каждый великий князь в свой черед отверг его. Хатам был бесконечно вежлив, Бетаб позволил жене все объяснить, а Танадаль не очень-то старался спрятать враждебность под внешним лоском. — Последним, не считая Садеаса.

— Сомневаюсь, что обращаться к нему с такой просьбой будет мудро, отец.

— Ты, вероятно, прав, — проговорил Далинар голосом, лишенным интонаций. Он был зол. Даже в ярости. — Они передали мне послание. Им никогда не нравилось то влияние, которое я имею на короля, и князья с нетерпением ждут моего падения. Светлорды не хотят идти на встречу, поскольку опасаются, что это позволит мне восстановить нарушенное равновесие.

— Отец, мне жаль.

— Возможно, это к лучшему. Важнее всего то, что я потерпел неудачу. Я не могу заставить их сотрудничать друг с другом. Элокар был прав. — Он посмотрел на Адолина. — Продолжи инспекцию без меня. Я хочу кое-что сделать.

— Что?

— Просто одну работу, которую, как мне кажется, надо завершить.

Юноша хотел возразить, но не смог подыскать нужных слов. Наконец он со вздохом кивнул:

— Ты ведь мне все потом объяснишь?

— Скоро, — пообещал отец. — Очень скоро.

Далинар следил за тем, как его сын уходит, деловитый и целеустремленный. Из Адолина получится хороший великий князь. Решение, которое он собирался принять, было простым.

Пришло время отойти в сторону, уступить дорогу сыну.

Вот только если Далинар так поступит, все будут ждать, что он перестанет принимать участие в политике, удалится в свои земли и предоставит Адолину возможность править. Думать об этом было мучительно, и он знал, что не должен спешить. Но если он действительно сходит с ума — в чем, похоже, не сомневается никто в лагере, — тогда ему необходимо уйти. И побыстрее, до того как болезнь зайдет так далеко, что он уже не сможет проявить нужную для такого решения волю.

«Монарх — это власть, — всплыла в его памяти цитата из „Пути королей“. — Он обеспечивает стабильность. В этом его служение и его ремесло. Если он не управляет самим собой, разве может управлять другими? Разве торговец, который знает цену буресвету, не вкушает плоды своих трудов?»

Странное дело, цитаты по-прежнему приходили на ум, хотя великий князь не переставал думать о том, что именно они — пусть даже отчасти — и свели его с ума.

— Нитер, пусть мой боевой молот принесут на площадку для построения.

Далинару нужно было двигаться и работать, иначе он не мог думать. Его телохранителям пришлось поспешить, когда он быстрым шагом миновал переулок между казармами Шестого и Седьмого батальона. Нитер послал нескольких человек за оружием. Его голос звучал до странности возбужденно, словно он считал, что Далинар намеревается совершить нечто поразительное.