Пол Томпсон - Судьба

Хамарамис обругал воина, что тот не выполнил приказ Беседующего. — «Я приведу писца, сир — если понадобится, на кончике меча», — прорычал старый генерал.

Гилтас остановил его. Он не хотел заставлять кого-либо рисковать собой. Хотел бы он сам войти в этот туннель. Когда-то он вполне преуспел с чернильной кисточкой. Но, конечно же, подобные приключения сейчас ему были не под силу.

Он решил направить вниз только воинов, когда из лагеря появился бежавший изо всех сил молодой эльф. Поймав их взгляд, вновь прибывший резко замедлился. Несмотря на испачканные чернилами пальцы и короткую прическу писца, вновь прибывший оказался очень молодым, и, к тому же — девушкой. Она быстро поклонилась Беседующему, Хамарамису, и даже Трусанару, только что прибывшему со своими помощниками.

«Великий Беседующий, я — Виксона Диламбро, ученик писца. Я явилась в ответ на Ваш призыв», — задыхаясь, сказала она.

«Ты — дитя!» — воскликнул Хамарамис.

«Я давала клятву писца». — Это означало, что ей было по меньшей мере восемьдесят, хотя она выглядела гораздо моложе.

Гилтас спросил: «Почему ты хочешь идти?»

«Чтобы служить вам, сир». — Он внимательно смотрел на нее, и она выпалила, — «И чтобы показать этим старым пням, что я так же хороша, как они!»

Он понимал. Его старшие писцы были из того поколения, что не пускало женщин в свою профессию. В Квалинести этот запрет на профессию был давным-давно отменен, но мало кому из женщин хватало мотивации противостоять упрямым стариканам, весьма ревностно охранявшим традиции писцов. Клятва писца в благоразумии, честности и точности была не простым звуком. Наказание за нарушение любой части кодекса было суровым, и еще большим — ущерб чести. За всю свою жизнь Гилтас знал меньше дюжины женщин-писцов.

Что-то в Виксоне тронуло Гилтаса. Возможно, ее отдаленное сходство с Кериан — она была блондинкой, но у нее было такое же как у его жены сердцевидное лицо. А скорее всего, Виксона вызвала в его памяти упрямство Кериан.

«Прекрасный пыл, юная леди. Не подведите меня».

«Не подведу, Великий Беседующий. Я не подведу!»

Хамарамис довольно кисло спросил ее, умеет ли та обращаться с оружием.

«Я сражалась против людей в пустыне».

Как и каждый эльф в долине. — «Есть у тебя какие-то навыки обращения с оружием?»

Ей пришлось признаться, что нет, но явное неодобрение генерала не могло охладить ее энтузиазм.

Исследовательскую партию должен был вести Хамарамис, и он выбрал в сопровождение трех воинов. У каждого должно было быть по два факела, один горящий, и второй про запас. В туннеле больше бы пригодились лампы, но все масло реквизировали в качестве еды. Они должны были быть вооружены только мечами, никаких луков. Генерал попытался навязать Виксоне запасной клинок, но она запротестовала, так как уже была нагружена пергаментом, чернильницей и кисточками. Он вопросительно посмотрел на Беседующего. Гилтас сделал знак убрать запасной клинок. — «Пусть берет, что хочет», — сказал он.

Наблюдая за приготовлениями, Гилтас съел принесенную Трусанаром крошечную порцию еды. Сильванестийский целитель глубоко тронул своего короля. Прибыв на рабочую площадку с обычной дозой неприятного на вкус лекарства, он также принес сюрприз: маленький горшочек кефра .

Гилтас пристрастился к этому кхурскому напитку во время изгнания у стен пустынной столицы. Целитель обнаружил кефр вместе с белым глиняным горшочком и крошечной соответствующей чашей, из которой его традиционно пили, среди багажа Беседующего, куда он был тщательно упакован Планчетом перед походом сквозь пустыню. Трусанар надеялся, что напиток поможет пробудить пропавший аппетит его короля.

Бережно держа чашу в тощих руках, Гилтас глубоко вдохнул. Его обволок резкий аромат кефра , а разум наполнился мыслями о потерянном друге и отсутствующей жене.

Над ямой медленно вырастала конструкция.

Когда Кериан пришла в сознание, ее волокли по узкому переулку, пальцы ее ног бились о торчащие булыжники. Ей хватило ума не сопротивляться, вместо этого воспользовавшись возможностью оценить ситуацию.

Двое мужчин держали ее под руки. По ногам ей шлепали ее пустые ножны, но она чувствовала, что спрятанный на спине потайной нож все еще на месте. Предплечье, где его порезал кинжал торганца, пульсировало. Рана была замотана грубой повязкой, и кровотечение прекратилось. От ее пленителей несло дымом костра, козлятиной и кислым молоком, запахи, обычно ассоциировавшиеся скорее с кочевниками, чем с городскими жителями Кхура.

Незаметно приподняв голову, она бросила беглый взгляд вперед. Пара кхурцев несли находившуюся без сознания Са'иду. Их сопровождали еще несколько мужчин. Лица кхурцев были скрыты шарфами и низко натянутыми широкополыми шляпами. Продвижение безмолвной процессии можно было отследить по катящемуся впереди нее звуку захлопывавшихся ставней и дверей. Местные научились исчезать, когда Сыны Торгана выходили на улицу.

Сперва она подумала, что они направляются к Храму Торгана, но окрестности сказали ей другое. Это не был Храмовый Путь, вдоль которого располагались важные святилища Кхури-Хана. Храмовый Путь представлял собой широкий мощеный проспект. А это была полутемная убогая улочка с высокими домами из обожженной глины. Эти здания наводили на мысль об Арембеге, южном районе города, лабиринте тесных улочек и переулков, лишенном площадей и сууков. Арембег был отличным местом для головорезов, укрывавшихся от солдат хана и его легиона информаторов.

Схватившие ее остановились у ничем не примечательной двери в тупиковом переулке. Один из торганцев поднял свою дубинку и выстучал по двери некую последовательность. Узкая дверь приоткрылась внутрь на несколько сантиметров.

«Они у нас», — сказал торганец, и голос внутри велел им войти.

Комната была широкой. Меблировка — скудной. Традиционные короткие трехногие кхурские стулья с единственным шестом в качестве опоры для спины. Са'иду усадили на один из них, связав руки за спиной. Один из державших руки Кериан торганцев проворчал насчет неудачи, которая постигнет тех, кто плохо обращается со святой женщиной.

Подобные сомнения не терзали их в отношении Кериан. Они не побеспокоились насчет стула, а просто швырнули ее на грязный пол, лицом вниз. Коснувшись пола, она ухитрилась сделать так, чтобы ее левая рука безвольно упала на нижнюю часть спины.

«Что со зверем?» — спросил голос. Его акцент не принадлежал коренному жителю Кхура, а голос звучал громко в комнате с низким потолком.

«Он был слишком свирепым. У нас не было подходящего оружия. Он убил двоих моих людей, и подрал еще четверых. Мы набросили на него сеть и оставили там».