Элли Блэйк - Ледяная Кровь

— Время сжечь всех вас.

Я не поняла, что произнесла эти слова вслух, пока он не засмеялся. — Не может быть, чтобы в тебе осталось много огня, иначе ты бы давно это сделала. Но на всякий случай, Раджер, у тебя есть ведро?

— Прямо здесь, — сказал Раджер, ударив металлическим ведром о решетку.

Ключ щелкнул в замке, и дверь распахнулась.

— Сколько времени? — спросил Брэггер низким и серьезным тоном, который говорил мне, что будет только хуже, если я не подыграю.

Я стиснула зубы. — Время для моего обливания. Он улыбнулся, маска жестокого ожидания озарила его лицо.

Я сосредоточилась на том, чтобы оставаться неподвижной, но как ни старалась, дернулась, когда холодная вода обрушилась на меня, и шипящий пар поднялся от моей кожи. Охранники согнулся пополам от смеха.

— Это никогда не надоест, — сказал Брэггер, затаив дыхание возле моего лица. — Свистящий чайник в форме девушки. Интересно, что произойдет, если мы выпьем весь этот красный чай?

Я медленно подняла руку, чтобы откинуть назад прядь промокших волос. Его глаза настороженно следили за каждым движением.

— Я не боюсь тебя, — сказал он. Но отошел, когда Раджер шагнул вперед и замахнулся ещё одним ведром с водой, полным ледяных глыб, которые порезали мне щеки и путались в волосах. Я ахнула, желая, чтобы я могла контролировать пар, который так их забавляет. Но опять же, без пара, не было бы никакого страха. Я видела, что они делали с заключенными, которые их не пугали.

Третье ведро намочило мне спину. Я начала дрожать.

— Я не знаю, почему палач еще не пришел за тобой, — сказал Брэггер, — но это только вопрос времени.

Он быстро ударил меня в плечо, сбив с ног. Я свернулась калачиком, когда дверь камеры закрылась с лязгом, смеясь, они двинулись дальше.

Я так же холодна, как тюремные стены. Я не чувствую ничего.

Лёд треснул, как переломанные кости.

Я проснулась с рывком, сердце бешено колотилось. Что-то темное, странное и бесчеловечное, витала надо мной, касаясь моей щеки. Я смахнула остатки сна, и пригляделась.

Лёд охватил тюрьму белой волной, покрывая каменные стены, пробираясь в каждую щель и замочную скважину. Он разлился по полу и застыл в сверкающий лист, остановившись в нескольких сантиметрах от меня.

Кто-то очень медленно подошел к моей камере. Я подавила стон. Только не снова. Больше никаких охранников сегодня. Но охранники не пахли масляной кожей и мылом. Мои глаза метнулись вверх к высокой фигуре в капюшоне, державшей факел в правой руке, снаружи моей камеры. Мой желудок сжался, и тонкие волоски на моей шее поднялись.

Ещё одна фигура в капюшоне присоединилась к первой. Этот был на много ниже и опирался на трость, которой постукивал, с каждым шагом. Короткая белая борода выглядывала из-под капюшона.

— Значит, ты думаешь, что она та самая? — Он говорил спокойно, его изысканный акцент, явно был неуместен в этой яме безродных убийц и воров.

— Смотри, — сказал тот, что был выше, его голос был грубее и моложе. — Видишь, как лёд не прикасается к ней? Он втянул в себя воздух и выдохнул с силой. Вода в воздухе обернулась льдом и упала на меня крошечными гранулами, которые растаяли и превратились в пар, соприкоснувшись с моей кожей.

Я подавила стон, широко раскрыв глаза от ужаса. Это были Ледокровные, те, чей дар был полной противоположностью моему. Я изо всех сил старался даже не дышать, чтобы скрыть свою панику.

— Видишь? — Его голос был ликующий.

— Садись, малыш, — сказал тот что бы пониже, постукивая трость, словно стуча в мою дверь. — Мы хотим поговорить с тобой.

Я не сдвинулась с места, я так хотела, чтобы они двинулись дальше и оставили меня в покое. Такой испуганной я не была с того дня, как солдаты пришли в мою деревню. У охранников не была дара, а им все равно удавалось сделать мою жизнь невыносимой. Но по крайне мере, они боялись моего огня. Что могли Ледокровные сделать со мной?

— Делай, как он говорит, — сказал, высоки человек, вальяжно стоя с другой стороны тюремной решетки. — Садись, или я найду ведро с водой, и тогда мы увидим, как ты дрожишь.

Желание не подчиниться нагревало мою кожу. Но я села.

Старик подошел ближе. — Сколько тебе лет?

Я нахмурилась, разыскивая ответ в своем разуме. Дни, размытые в месяцы, которые могли истекать годами в королевской тюрьме.

Казалось, он понял мою неуверенность. — Прошло две недели с весеннего равноденствия.

Тупая боль прошлась по моей груди. Я потеряла почти полгода. — Тогда семнадцать.

— Ты подожгла солдат короля, некоторых из них очень сильно, — сказал он. — Хотя с помощью искусных целителей они выжили.

— Очень жаль, — ответила я, мой голос был таким же холодным, как ледяной пол.

Он усмехнулся и посмотрел на своего собеседника. — Любопытно, что у нее черные волосы. У по-настоящему одарённых за чистую огненные волосы. — Он протянул ко мне руки. — Покажи нам свое запястье.

Я поднесла руки к груди. — Зачем?

— Мы только хотим посмотреть, — его голос звучал мягко, нежно. Недолго думая, я подняла руку, разорванный рукав распахнулся, открыв тонкое запястье. Он взял факел у своего спутника и поднес его близко к решетке, свет падал на толстые вены, которые пульсировала, как жирные красные черви под моей кожей.

— Видишь, как она сияет такая красная? — Он удивился, когда я отдернула руку. А затем закатал свой рукав, чтобы показать мне вену на своем запястье, холодно синюю. — Мы не желаем зла, — заверил он меня. — Мы здесь, чтобы сделать предложение. Если ты выполнишь задание, которое нам требуется, то получишь свободу.

Мое сердце забилось чаще. Слово свобода звучало в моей голове, как чистая, ясная нота колокольного звона. Сама мысль об этом была болезненным искушением, почувствовать свежий воздух, поцелуи солнца на своей коже, игру ветра в моих волосах. Я задрожала, разрываясь между тоской и ужасом.

Есть вещи и похуже, чем медленно умирать в камере.

Две фигуры мерцали в свете факела, лед трещал под их ногами. А дыхание затуманивало воздух холодной пеленой.

— Какое задание? — спросила я.

Старик огляделся и покачал головой. — Это то, с чем ты охотно поможешь нам.

— Зачем мне помогать Ледокровным с чем-нибудь? За исключением смерти.

Он поднял руки и стянул капюшон, открыв худое морщинистое лицо, с кожей чуть темнее, чем моя. Его глаза такие светло-голубые, почти белые, прожигали меня. На его губах был намек на улыбку. — Лёд и огонь были друзьями когда-то.

— Не в моей жизни.

Он посмотрел на своего спутника и повернулся ко мне с выражением его намерений. — Тогда, возможно, это тебя заинтересует. Наша цель — это сам трон.

Я прижала руки к холодному каменному полу, чтобы успокоиться. Это было то, чего я жаждала, единственное, чего я хотела с того дня, когда солдаты забрали у меня все: убить короля, который приказал это. Если бы не король, не было бы ни солдат, ни капитана, ни тюрьмы.