Элли Блэйк - Ледяная Кровь

Капитан недоверчиво фыркнул. — Монах по имени Лэк нам все рассказал. Они знали, и старый монах все равно исцелил тебя.

Старый монах. Брат Гамут. Нет.

Одно дело причинить боль мне, но этот добрый монах провел всю свою жизнь среди трав и растений, его единственная цель — узнать лучшие способы лечения, как и у моей мамы. Моя кожа начала нагреваться.

Я услышала голос Брата Тисла в моей голове. Хорошо. Теперь позвольте этому гневу струиться…

Я сосредоточилась на своем сердце, но была потрясена, обнаружив только прохладное тепло. Казалось, что мой огонь вытащил из моего тела, словно на меня вылили ведро невидимой воды, которая сделала меня холодной и слабой. Мои глаза расширились, а горло сжалось.

Если я не могла получить доступ к моему теплу, я была бесполезна. Король. Трон — уничтожения обоих зависело от моего дара.

— Есть проблемы, Огнекровная? — Спросил король, его глаза сузились до темных точек, а губы подергивались. — Ты выглядишь… немного холодной.

Когда он сказал эти слова, мои конечности онемели. Мои ноги не двигались. Я поняла, что лед сковал мои лодыжки. Мое сердце билось сильно, но я словно задыхалась. Когда я открыла рот то ли умолять, то ли угрожать, мою челюсть сжало, и я не смогла говорить. Ядовитая паника струилась по моим венам. Я была целиком и полностью на милости короля.

— Ты привыкла к холоду, он мало на тебя влияет, не так ли? — Он улыбнулся, довольный как сытый кот. — Но я не крестьянин. Моя сила исходит от трона Форса. Он поглощает твое тепло.

Холод достиг моего живота и медленно полз к моей груди. Мое дыхание замедлилось, и все вокруг стало размытым. Так вот как король убивал Огнекровных. Словно сквозь туман, я увидела его улыбку, почувствовала его грубое удовольствие оттого, что он причинял мне боль.

Я пыталась выдавить слова из моего замороженного горла. Звезды вспыхнули перед моими глазами.

Молодая девушка в сливовом платье шагнула вперед. Она пристально посмотрела на меня сквозь густые ресницы, прежде чем повернулась к королю.

— Простите, Ваше Величество, — сказала она мягким, мелодичным голосом, — но не будет ли хорошей идеей позволить ей сразиться? Мы не видели Огнекровных на арене уже несколько недель. Возможно, это поднимет дух ваших солдат, когда чемпион победит Огнекровную, чтобы напомнить им о наших великих победах. Это может стать многообещающим началом летнего сезона игр.

Раздражение мелькнуло в глазах короля, но взгляд женщины было терпеливым, любознательным и обнадеживающим. Её волосы пшенично-золотого цвета, освещенные из окна позади, были заплетены и скручены на голове в элегантном стиле, который соответствовал ее тонким чертам. У меня возникло ощущение, что, если бы кто-то другой был бы таким наглым, он бы был заморожен на месте. Король, казалось, задумался над её словами.

— Моя арена для воинов и чемпионов, а она не является такой, — ответил он. — Борьба — это привилегия, которую нужно заработать благодаря силе.

Он постучал пальцами по ледяному трону, сапфировое кольцо сверкнуло на свету. Тени во льду сдвинулись.

— Ее нужно испытать, — сказал голос, который звучал в моей голове, словно звон тысячи колоколов, мучительно громко. Из того, что я могла видеть, никто в комнате не показал признаков того, что они вообще что-то слышали. Голова короля слегка вздернулась.

— Ее нужно испытать, — повторил король. Он поднял руку и сделал небрежный жест в мою сторону. Холод устремился прочь, оставив меня дрожать. — Отведите ее к Гульзар. Если она выживет у зверя, возможно, я подумаю о том, чтобы позволить ей попасть на мою арену. Если нет, по крайней мере, у моего питомца будет горячая еда.

Капитан рассмеялся и низко поклонился, затем положил руку мне на шею и толкнул меня вниз.

— Наш великодушный правитель просто пощадил твою жизнь Огненная мерзость, — прошипел он мне на ухо. — Выкажи свою благодарность.

Я уставилась на пол, сжав рот. Во мне не было благодарности.

— Поблагодари! — приказал он. Хотя я ничего не хотела больше, чем ударит капитана пламенем, все еще было ощущение, что мое тепло просачивается из моего тела, капая на пол, как кровь. Моя голова стала кружиться. Если я останусь здесь хоть чуточку дольше, то потеряю сознание. Короля объявит меня слабой, и я потеряю шанс проявить себя.

— Спасибо, — выдавила я сквозь зубы.

Меня резко дернули к верху и поволокли к арочному выходу.

— Есть нечто особенное в этом человеке, — сказал голос звучащий, словно тысячи колоколов. Я развернулась, чтобы увидеть, кто говорит, но увидела только короля, глаза его стали черные как смола. Я отвернулась, но почувствовала, как его взгляд надавил на меня, когда меня вывели из комнаты.

— У зверя длинные лапы, — сказал один из стражников, его лицо прижалось к стальным прутьям над моей головой. — Лучше оставаться вне досягаемости.

Меня засунули в темное, подземное, пространство, представляющее собой круглую комнату из камня. Лед покрывал одну стену. Единственный свет шел из отверстия над головой. Улыбающиеся лица придворных и стражников смотрели вниз.

— А должна ли я держаться подальше от его рта? — Издевательски спросила я, изо всех сил пытаясь скрыть страх. — Или реверанс и приветствия, заставят его убрать зубы от меня?

— Ты немного похож на зубочистку, — сказал один стражник с широкой усмешкой.

Тепло, которое было подавленно в тронном зале, поднялось на поверхность. Я подняла руку, создавая спираль из огня, чтобы поджарить его, когда пол задрожал.

Затем еще один звук, более тихий, но гораздо более тревожный. Большие клубы холодного воздуха, словно они исходили из большого сильфона.

Дыхание. Обнюхивание. Шарканье лап.

Ужас обострил мои чувства. Я встала в позицию, которой научил меня Брат Тисл. Я помню, как он говорил, что борьба это — успокоение и сосредоточение ума. Я сделала несколько длинных, дрожащих вздохов.

Высоко на стене был крюк, с которого свисали длинные цепи. Я подбежала к ним и поднялась, используя в качестве опоры стену. Мне удалось подняться на несколько метров от земли. Облегчение пульсировали через меня. Гораздо лучше, чем быть на полу.

Зверь вошел в поле зрения, легкая тень в туннеле за воротами. Его тело было лохматым и толстым, с грязной, оборванной шерстью, которая когда-то была белой, но теперь стала грязно-серой. Тут и там пучки грязного меха образовывали хребты, которые торчали под странным углом. Его нос начал обнюхивать пол, а его горбатая спина выгнулась в непонятной форме, когда он ступал мягкими лапами, оставляя овал сверкающего льда на своем пути. Он шмыгнул носом и поплелся, следуя за невидимыми линиями запаха до того места, где только что стояла я, затем поднял свою огромную голову и посмотрел вокруг.