Элейн Каннингем - Терновый Оплот

— Но ты — другое дело, — настаивала она. — У тебя была семья, и ты оставил её в маленькой лесной деревне.

Слова были похожи на обвинение. Бронвин желала быть более дипломатична, но желание понять было слишком велико. Ей нужно было услышать какое-то объяснение ужасу, который разрушил её семью и стал первопричиной её жизни.

Хронульф ответил не сразу. Он остановился перед дверью длинного каменного здания, которое занимало расстояние между двумя башнями. Крыша его круто поднималась вверх, чтобы встретиться в центре, образовывая парящую арку. Сквозь приоткрытую дверь Бронвин увидела алтарь с весами правосудия. Свет просачивался сквозь высокие окна, прорезанные в каменных стенах, бросая на коленопреклоненных или падших ниц рыцарей тонкие золотистые лучи.

— Я был обязан жениться, — просто сказал Хронульф. — Род Самулара должен был быть продолжен. Что напоминает мне о некоторых семейных вопросах, которые нам стоит обсудить.

Это не было ответом. Надеясь, что отец придумает что-нибудь получше, Бронвин последовала за ним обратно к башне. Он закрыл и запер дверь. Это поразило Бронвин. Странная предосторожность, учитывая их окружение. Она была озадачена еще сильнее, когда он вытащил из маленького деревянного сундука лист древнего пергамента.

— Ты умеешь читать? — спросил он.

— На нескольких языках, как современных, так и древних.

Этот ответ показался ей совершенно естественным, но, кажется, не понравился отцу.

— Подобная гордыня не к чему.

— Это не гордыня, — сказала она совершенно честно. — А необходимость. Я — торговка. И, полагаю, ученая. Я нахожу потерянные артефакты, а значит, мне нужно изучать самые разнообразные материалы и говорить с разными людьми, чтобы отыскать нужное.

— Торговка…

Мужчина произнес это тем же тоном, что провозгласил бы «хобгоблин». Внезапно Бронвин поняла, что чувствует кошка, когда шерсть на её спине встает дыбом. Она проглотила язвительный ответ, так и крутившийся на языке, и потянулась к пергаменту.

Записка была написана старым стилем, чернила почти пропали и были размыты водой, но Бронвин достаточно хорошо смогла вникнуть в суть. Крепость Терновый Оплот, а также большая часть горы, на которой та стояла, не принадлежала Святому Ордену Рыцарей Самулара. Она была собственностью семьи Карадун.

— В Захвате Вестника есть копия этого судебного прецедента, — сказал Хронульф. — После моей смерти ты обязана осмотреть крепость и убедиться, что она используется так же, как в течение многих столетий.

Он пристально посмотрел на дочь.

— Ты замужем?

— Даже близко нет, — сухо сказала она.

— Честно?

В любых иных обстоятельствах она бы ответила на этот вопрос саркастическим смехом. Теперь же она ощутила только недоумение, затененное подступающим гневом.

— Не понимаю, как это связано с нашим разговором, — резко ответила Бронвин.

По-видимому, в этом ответе Хронульф услышал что-то лишь одному ему ведомое, и совсем не то, на что он рассчитывал. На лице его появилось выражение серьезного разочарования. Вздохнув, он с явной решимостью сжал челюсти. Он встал и направился к письменному столу. Опустившись на стул, мужчина взял перо.

— Я напишу тебе рекомендательное письмо, — сказал он, погружая перо в чернильницу. — Возьми его в Саммит Холл и передай Лаарину Золотобородому, паладину Тира. Он командует этим местом и сможет найти для тебя подходящую партию.

Рот Бронвин сам собой открылся от изумления. Одной рукой она ухватила себя за волосы, и затрясла головой, словно пытаясь прочистить мысли.

— Я этому не верю.

— Род Самулара должен продолжиться, — серьезно сказал Хронульф. Подув на письмо, чтобы высушить чернила, он отложил пергамент в сторону. — Ты — последняя из моих пятерых детей, а потому ответственность ложиться на тебя. Кажется, ты отлично подходишь для этого. Ты молода, красива и определённо здорова.

Ну это уж было слишком.

— Полагаю, дальше ты скажешь мне, что дети — это моя судьба и долг.

— Так оно и есть.

Внезапно, Бронвин посочувствовала племенной кобыле. Она резко поднялась на ноги.

— Я устала, отец. Есть ли в этой крепости комнаты для гостей, в которых не слишком будут ошеломлены присутствием женщины?

Хронульф поднялся вместе с ней. Он изучал дочь, и лицо его слегка смягчилось.

— Слишком много информации. Прости меня. Я слишком быстро дал тебе слишком много пищи для размышлений.

— Я привыкну, — заверила она его, размышляя, не достигла ли она, наконец, границ своего терпения.

— С утра мы поговорим больше. Есть секреты, что известны лишь потомкам Самулара. Ты должна услышать их, и понять свою ответственность перед семьей.

На этот раз Бронвин не смогла сдержать незаметную мрачную улыбку. Прежде она всегда любила иронию. Для Хронульфа Тирского ответственность перед семьей, по-видимому, заключалась в продолжении рода Самулара. Но, выполняя свой долг, он оставил семью беззащитной.

У неё не было ни малейшего соблазна указать на это отцу. Пропасть, разделявшая их, заключала в себе осознание, что Самулар никогда не увидит это так, как она. Если Бронвин выйдет замуж, родит сыновей, способных следовать за Тиром — тогда он будет доволен. Никакие её поступки, ничто, кроме неё самой, не имело значения. Она оставалась такой же одинокой, как была до прихода в Терновый Оплот. Вот что точно имело значение.

Бронвин напомнила себе, что никогда не ждала обретения семьи. Она просто хотела узнать о своем прошлом. Если она сможет думать об этой встрече с отцом в подобном ключе, быть может, боль в груди пройдет. Потому она взяла врученный ей Хронульфом свиток и маленькую кожаную книжечку, которую он попросил прочесть, чтобы больше узнать о кредо и цели семьи. У Бронвин все еще имелась тысяча вопросов, но ответы, казалось, были вне пределов её досягаемости.

Все ответы. На все вопросы, кроме одного: почему же знаний о собственном прошлом, тех, о которых она некогда мечтала, было не достаточно?

* * * * *

В это время где-то в Терновом Оплоте заканчивался ужин и рыцари Самулара, каждый из которых предпочитал покой и тишь, разбредались кто куда. Один старый паладин, некогда известный по всему Фаэруну, как Рандолар Медведь, взобрался по узкой лестнице, чтобы оказаться у своей комнаты. Взяв из скромной спальни книгу — прекрасный томик, полный захватывающих историй, изложенных с восхитительной краткостью, он отправился в еще более маленькую комнату — аккуратно уборную, вырезанную в стене крепости. Там он расселся на доступном простому человеку троне и приступил к чтению.

Он настолько погрузился в книгу, что приглушенные проклятия показались ему всего лишь отголосками гнева побежденного злодея. Медленно, паладин осознал, что голоса были вполне реальны и доносились они из-под скрытой под ним шахты. После момента смущения, Рандолар понял, что кто-то пытается подняться по внутренней стене цитадели. Нарушитель спокойствия оказался достаточно решительным, чтобы рискнуть получить неприятный прием, который, в итоге, и обрел. К тому же, ему пришло в голову, что эта уборная — не единственная в цитадели, а значит могут быть и другие захватчики.