Алина Углицкая - Перст судьбы. Эсмиль

Дарвейн смотрел на нее, как на чудо, и не мог отвести глаз. Казалось, будто это не земная женщина, а некая небожительница, сошедшая с небес в эту мрачную обитель.

– Вир, – хрипло произнес он, не отрывая взгляда от высокомерно улыбавшейся девушки, – выйди. И ты, Ниран, тоже. Никого сюда не пускать.

Данганары тут же выскользнули за дверь, напоследок одарив Эсмиль таким горячим взглядом, что из горла Дарвейна вырвалось тихое звериное рычание. Теперь в амбаре они остались вдвоем, он и она. Связанного пленника лэр не принимал в расчет…

Между тем, наемный убийца так же не сводил с чудесного видения горящего взгляда. На мгновение он даже забыл, для чего его привели сюда, и что эта прекрасная дева не так давно равнодушно перерезала горло его сообщнику и обещала поразить всех своими познаниями в изощренных пытках. Он задержал дыхание, когда она приблизилась к нему, соблазнительно покачивая бедрами, медленно присела на корточки, от чего тонкий шелк натянулся на коленях, и наклонилась, открывая жадному взору ложбинку между грудей. Ее тонкая рука скользнула по его лицу в ласкающем жесте. Глаза пленника расширились, рот приоткрылся, а в горле мгновенно пересохло. Сглотнув тугой комок, он лихорадочно облизал губы. Эсмиль удовлетворенно улыбнулась и встала.

– Мой господин, – промурлыкала она, поворачиваясь к Дарвейну, который застыл, будто статуя, – позволь, я продемонстрирую свои умения. Но для этого мне понадобится твоя помощь.

– Чего ты хочешь?

Лэр и сам удивился, каким хриплым стал у него голос, будто колючку проглотил. Горячая кровь шумела в голове, все инстинкты кричали: возьми ее! Сорви с нее эти тряпки, прижми к стене и возьми! Прямо здесь, в этом сарае, на глазах у пленника. Тому, все равно, не жить, так что вряд ли его стоит принимать во внимание.

Сморгнув, Дарвейн понял, что не слышал ничего из того, что сказала его рабыня. Да, рабыня. Черный кожаный ошейник все еще обвивал ее шею, четко выделяясь на белой коже. Эта узкая полоска, не больше двух пальцев шириной, заставляла его сердце сжиматься в томлении всякий раз, когда он смотрел на нее.

– Так ты сделаешь это? – Эсмиль старательно растягивала губы в соблазнительной улыбке, хотя ей безумно хотелось пустить в ход свой кнут и не только на пленнике.

– Что? – очнулся лэр.

– Ты поможешь мне?

Дарвейн медленно перевел взгляд ей за спину и уставился на пленника, который лежал на полу, связанный по рукам и ногам.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Распни его. Вон хорошая перекладина.

Тон Эсмиль был холодным и приказным, но лэр, не колеблясь, подчинился. Ему понадобилось всего несколько минут, чтобы крепко привязать пленника к тяжелому дубовому столбу, упиравшемуся верхним концом прямо в двускатную крышу. Такие столбы шли по всему помещению, располагаясь вдоль конька на расстоянии нескольких шагов друг от друга, а между ними, для крепости конструкции, были набиты доски, как раз на высоте плеч взрослого мужчины. Вот к этим-то доскам Дарвейн и примотал за запястья руки наемника, ничуть не заботясь о том, что сдавливает тому вены. Закончив, лэр повернулся к Эсмиль и отвесил ей театральный поклон.

– Ну, – насмешливо бросил он, – покажи, чем хотела меня удивить, женщина.

Девушка поджала губы. Пусть смеется, если ему так весело. Посмотрим, будет ли он так же беспечен, когда она покажет свое искусство.

– Что там у тебя в корзинке? – ухмыльнулся он. – Ты прихватила с собой окорок на ужин? Да, я не прочь перекусить, пока ты развлекаешься.

Эсмиль резко сдернула ткань, открывая содержимое корзинки. Иглы, спицы, каминные щипцы и скаковой стек. Дарвейн приподнял брови.

– Ты собралась заняться рукоделием? А стек зачем? И кнут тоже? Будешь нашего пленника погонять? Так я и сам могу, – осклабился он.

– Нет, Ваша Милость, все гораздо проще, – Эсмиль послала ему многообещающую улыбку. – Просто смотри и не вмешивайся.

Она достала из корзины утыканную иглами подушечку и приблизилась к пленнику, который смотрел на нее во все глаза, испытывая одновременно и страх, и возбуждение, и странное предвкушение, от которого внутри все сжималось.

– В моей стране это называется ахортон, – объяснила девушка. – Если хочется причинить рабу сильную боль, но при этом не навредить ему, мы используем острые тонкие иглы. Правда, наши иглы золотые или серебряные. От простых может быть воспаление и закипание крови. Мы заботимся о своем имуществе, пока оно нам интересно. Но ведь наш друг не на столько дорог, чтобы переживать о его здоровье?

Дарвейн позволил себе снисходительно усмехнуться. Он подобрал с земли довольно прочный прут и теперь крутил его в руках, пытаясь понять, что задумала эта глупая женщина? Чем хочет удивить? Воткнет иглы в наемного убийцу? Так он же не зря носит на плече черную лилию. Данганары сразу проверили его на предмет этой метки – клеймо тайного общества красовалось там, где и ожидалось.

Это был не просто грабитель, позарившийся на легкую добычу, а профессионал, воспитанный в суровых застенках ангрейдской академии убийц. И тот, кто нанял его, заплатил полновесной золотой монетой за его услуги. Такие не промышляют случайными грабежами. Нет, они точно знают, по чью душу пришли…

Подойдя к пленнику вплотную, Эсмиль чуть потерлась об него грудью, привстала на цыпочки и легко коснулась его рта своими губами. Это была ее маленькая месть лэру.

Дарвейн сжал кулаки. Раздался хруст. Он с удивлением глянул на свои руки. Из раскрытых ладоней выпал переломанный надвое прут. В два шага он пересёк разделявшее их пространство и грубо ухватил девушку за волосы. Оттянул назад, обнажая гибкую шею и вдруг болезненно куснул.

– Не смей его целовать! – сказал он, точно плюнул. – Ты моя вещь. Если забыла – могу напомнить.

Эсмиль сузила глаза, но промолчала. Если пленник поддался гипнозу с первой попытки, то ни на лэра, ни на его людей ее чары не действовали. И это заставляло вести себя сдержанно и осторожно.

– Сними с него рубашку, – мурлыкнула девушка.

Он достал кинжал и одним отточенным движением распорол рубаху пленника надвое, затем разрезал рукава и откинул в сторону ненужную тряпку. Пленник вздрогнул от неожиданности, то так и не отвел зачарованного взгляда от девушки.

– Начинай! – данганар махнул рукой и отошел.

Встал в нескольких шагах, прислонившись плечом к ободранной стене, и уставился на Эсмиль тяжелым взглядом. Странное чувство, которое он испытал, подозрительно напоминало ревность. Но Дарвейн предпочел назвать его инстинктом собственника и засунуть куда подальше.

Эсмиль скрыла удовлетворенную улыбку. Хозяин ревнует, значит, неравнодушен, а это существенно облегчало ее план. Маленькие пальчики нежно прогулялись по раскинутым рукам наемного убийцы. От ключиц в стороны, по плечам и предплечьям до самых запястий. Раз, другой, третий, вырисовывая загадочные узоры на чувствительной коже.