Алина Углицкая - Перст судьбы. Эсмиль

– Рик, бери Эльдрена и Берра, отвечаешь за тыл, – крикнул Дарвейн, ловя ртом ледяной ветер. – Пришпорьте лошадей, иначе все здесь останемся!

– Слушаюсь, Ваша Милость, – голос Риквана прозвучал словно издалека.

Снежный вихрь был настолько силен, что Эсмиль видела не дальше своего носа. Спутники казались ей смутными тенями, мелькавшими в полумгле, а спасительных стен она вообще не могла разглядеть. Зато странный звук приближался, становился все отчетливее, и девушка начала различать в нем множество леденящих душу голосов. Теперь они звучали не только за спинами всадников, казалось, будто огромная стая неведомых существ преследует отряд по пятам, окружая, загоняя в ловушку.

– Дарвейн! – она повернулась к лэру, ловя его взгляд. – Нам что-то угрожает? Это хищники?

– Закрой рот, а то заболеешь, – не глядя, отрезал тот.

– Нет, подожди. Если есть опасность, я хочу иметь оружие чтобы себя защитить!

– Ты? Защитить? – в его тоне сквозила насмешка, но Эсмиль добилась желаемого, лэр соизволил на нее посмотреть.

– Да. Сомневаешься в моих способностях?

– Совсем нет, милая. Сомневаюсь, что ты удержишь в руках арбалет.

Это "милая" прозвучало издевкой. Девушка заскрежетала зубами. Доказывать свою правоту сидя на несущейся во весь опор лошади, да еще когда в глаза и рот забиваются хлопья снега, было невыносимо, но она не желала сдаваться.

– Не надо мне арбалет! – выкрикнула она, перекрывая завывание ветра. – Дай кинжалы, дротики, все, что можно метать в цель!

– Прости, такое оружие недостойно воина, это игрушки наемных убийц.

– О, Бенгет Всеблагая! – Эсмиль закатила глаза, мысленно поражаясь местным обычаям. – Да какая разница, чем защищать свою жизнь? При чем здесь достоинство?

– Молчи, женщина, – рассвирепел Дарвейн и хорошенько встряхнул ее. – Еще одно слово – и я вышвырну тебя в снег.

Девушка благоразумно прикрыла рот, но внутри у нее все клокотало от гнева. С этого мужлана станется бросить ее здесь, посреди пурги, на потраву диким зверям. Кто она для него? Всего лишь вещь, рабыня, не имеющая права даже на то, чтобы защищать свою жизнь.

"Здесь нет моей богини, моей защитницы, – размышляла она, пригнувшись к шее лошади и вцепившись в оледенелую гриву посиневшими пальцами, – даже помолиться будет некому перед смертью…"

– Дар?..

– Да ты заткнешься или нет? – взревел Дарвейн.

Он был очень зол. Его лошадь несла двойной груз и уже уставала, он слышал, как она хрипит, видел, как со взмыленной морды падают вниз клочья пены, как на порванных удилами губах пузырится кровь. А снежные барсы приближались, их было слишком много для такого маленького отряда. Дети Эрга чуяли добычу и хотели получить свою дань, они окружали путников, понемногу сжимая кольцо, но поднявшаяся буря еще не давала их рассмотреть.

"Мы не успеем, – мелькнула в его голове обреченная мысль. – Придется кому-то пожертвовать собой и остаться."

И именно в этот момент из снежной мглы вылетело длинное гибкое тело, белое, словно только выпавший снег.

Эсмиль не успела вскрикнуть, как ее мощным ударом вышибло из седла. Она отлетела в сторону и шлепнулась в снег плашмя, не сумев сгруппироваться. Что-то тяжелое и горячее, злобно рыча, навалилось на нее. Один миг – и когтистая лапа рванула меховой плащ, заставив девушку похолодеть.

Ошеломленная, она лежала лицом в снегу. Огромный зверь, которого невозможно было рассмотреть, стоял над ней, придавив тяжелой лапой, и из его глотки сквозь пургу рвался победный рык.

Хищник ударом лапы перевернул свою жертву. Эсмиль успела накинуть свалившийся капюшон и свернулась в комок, но этого было мало. Ей хватило всего лишь взгляда, чтобы понять – с этим зверем ей не справиться, это конец. Все, что она может, это только продлить агонию в надежде на то, что кто-то из данганаров вернется за ней.

Огромный зверь снежно-белого окраса, похожий на леопарда, но гораздо мощнее, возвышался над девушкой, и с его оскаленной пасти прямо на ее плащ падала тягучая слюна. Густая шерсть топорщилась на затылке, превратившись на морозе в твердые иглы, в красных, как уголья, глазах пылали голод и смерть.

В один миг перед глазами Эсмиль пролетела вся ее жизнь. "О, Бенгет Всеблагая, Мать всего сущего, если ты меня слышишь!" – взмолилась она последней отчаянной попытке. Умирать ей совсем не хотелось, тем более здесь и так.

"Здесь нет твоей богини, девочка, здесь только я. Можешь звать меня Арнеш Пресветлой", – раздался в голове Эсмиль сладкий, как патока, голос. Он завораживал, усыплял бдительность, предлагал забыть о страданиях и лишениях, закрыть глаза хоть на миг и отдаться на волю судьбы. "Зачем сражаться, зачем куда-то бежать, – словно спрашивал он, – ведь все равно конец лишь один – забвение, но там, по ту сторону смерти, тебя ждет новый мир и новая жизнь. Тебе не придется страдать в райских садах, ты будешь обласкана и согрета. Перестань бороться с судьбой, не трать силы, позволь мне помочь…"

Ну, нет, слабой и угнетенной Эсмиль никогда не была, да и не собиралась. Даже сейчас, перед оскалом собственной смерти, она сохраняла ясный ум и холодный рассудок.

Ирбис бросился вперед, метя в нежное горло, но девушка успела прикрыться руками. Толстый слой шкур и сукна защитил тело от острых клыков. Яростно рыча, хищник вцепился зубами в плащ из медвежьей шкуры и начал трепать свою жертву, вжимая лапами в рыхлый снег.

Неожиданно он отпрыгнул, издав короткий звук, похожий на жалобное мяуканье.

Эсмиль тут же вскочила на ноги.

Снежный зверь стоял совсем рядом, буквально в трех шагах, растопырив лапы и нагнув лобастую голову почти к самому снегу. В его правом боку торчал арбалетный болт, вокруг которого расползалось темное пятно.

Из ледяной мглы в сторону зверя скользнула какая-то тень. Эсмиль невольно вскрикнула и прижала руки к груди.

Это был Дарвейн! Он шел на хищника с выражением отчаянной решимости на лице. В одной руке сверкал кинжал с коротким широким клинком, вторая же была до самого плеча обмотана суконным плащом.

Одно мгновение – и ирбис прыгнул на нового врага.

Эсмиль закричала.

Кто-то схватил ее, потащил в снежную пелену. Девушка даже не поняла, кто это был. Инстинкт самозащиты заставил яростно вырываться из крепко державших рук.

– Тише ты, буйная! – раздался над головой недовольный, но очень знакомый бас. – Или брошу, и спасай сама свою шкуру!

– Ниран? – Эсмиль не сдержала облегченного вздоха. Она даже не заметила, как из глаз брызнули горячие слезы.

– Он самый. Ты ранена? Идти можешь?

– Нет… нет… да! Я в порядке.

Задыхаясь, сбиваясь, почти ничего не соображая, она пыталась удержать в голове ускользающую мысль:

– А Дар? Ему нужно помочь!