Екатерина Оленева - Твёрже алмаза

Каролина пыталась справиться с собой, но у неё не получилось. Упав на колени, она зарылась лицом в пышные юбки сестры и разрыдалась. Приглушённые рыдание заставили Силену растеряться. Испуганно гладя Каролину по волосам, она неуклюже пыталась её утешить:

– Ну, не плачь. Ну, успокойся. Всё будет хорошо. Я знаю.

– Я тоже, – сквозь рыдания отозвалась Каролина. – Я должна через это пройти. Со временем станет легче. И я… я не сдаюсь, Силена. Я не сломлена…

Плачь перешёл в сдавленный смех.

– Просто… просто немного согнулась… извини меня.

– За что?

– За то, что не могу всё тебе рассказать. И ты, наверное, не поймёшь, почему я так поступаю. Мы всегда всё делили на двоих. Но выходить замуж можно только в одиночестве.

С усилием поднявшись на ноги, Каролина подошла к умывальнику. Холодной водой смывала следы слёз, очень надеясь, что вместе с ними исчезнут и все признаки волнения.

Да, со дня, когда Каролина впервые увидела на балу Питера и приходила в отчаяние лишь потому, что за право танцевать с ней не подралась дюжина кавалеров прошло сто лет. Не меньше.

Между той девочкой и невестой Сида Кайла пролегала пропасть.

Каролина Фисантэ скоро превратится в Каролину Кайл.

Спустя два дня Каролина с полным равнодушием приняла известие о прибытии юриста, привёзшего брачный контракт.

Было объявлено, что свадьба состоится во второй месяц зимы, носящий названия полуночи, десятого дня.

Подписали брачный контракт, составленный лучшими королевскими адвокатами. Согласно им, в случае смерти мужа Каролина должна была стать наследницей его титулов и состояния, получая право распоряжаться ими по своему усмотрению. Щедрое предложение, с учетом постоянных военных действий и того, что господин маршал всегда шёл впереди своего войска, не прячась от пуль, одна из которых могла оказаться шальной и последней.

Если бы Каролина была алчной или бедной, этот пункт её бы утешил. Но она от рождения не знала бедности, поэтому достаток и даже богатство казались ей чем-то само собой разумеющимся. То есть не тем, чему следовало бы радоваться.

Последней пыткой стала ссора с братом, приехавшем в отпуск.

К удивлению Каролины, вопреки тому восхищению, что Джордж всегда выказывал по отношению к великому маршалу, возможности породниться со своим кумиром он не возрадовался.

– Это правда, что герцог просит твоей руки? – накинулся Джордж на сестру, подобно урагану.

– Правда. Тебе это кажется странным?

– Мне это кажется отвратительным! Мама говорит, что ты приняла это предложение. Скажи честно, она тебя заставила? Сестрёнка, если это так, просто скажи мне. По закону, вовсе не мама твой опекун, а отец. Без его согласия она не может принуждать тебя ни к чему. Я поговорю с ним! Я…

– Успокойся, Джордж. Меня никто не принуждает. Я сама хочу выйти замуж за Сида Кайла. И тому есть причины.

– Я прекрасно понимаю, какие это могут быть причины! Не нужно быть семь пядей во лбу, чтобы сообразить. Сид Кайл опытный сердцеед и волокита, гроза мужей-рогоносцев и матушек дочерей на выданье. Ты тоже попала под его чары? Дорогая сестричка, можешь мне не верить, но ты не будешь с ним счастлива. Уж слишком вы разные. Таких, как Сид Кайл не любить нельзя, а любить ещё сложнее. Он похож на звезду в ночи. Но звёзды всегда далёкие. А ещё они родом из темноты ночи. У господина Кайла не отнять ни красоты, ни изящества, ни изысканных манер. Я уже не говорю о его потрясающим самообладании в любой ситуации.

– Всё верно, – уныло кивнула Каролина. – Только дурак отнесётся несерьёзно к такому на редкость счастливому случаю. Если я стану сомневаться или колебаться, господин герцог, чего доброго, обидится, и заберёт свое предложение.

– Я не пойму, ты шутишь или прикидываешься глупой? Тебя как подменили! Пусть забирает своё предложение и катится к чёрту! Да я только этого и хочу.

– С чего столько возмущений, братец? Мне казалось, ты благоговеешь перед господина маршалом?

– Герцог Кайл великий человек, считал и продолжаю так считать. Я преклоняюсь перед деяниями этого человека и его заслугами перед отечеством. Но это не мешает мне видеть, что с этим человеком моя дорогая младшая сестрёнка будет несчастна. Сид Кайл широко известен своими беспорядочными связями с женщинами, в выборе которых он крайне неразборчив. Даже сейчас, при наличии официальной любовницы и жены, он продолжает волочиться за дешёвыми актрисами из варьете! Тебе не кажется странным такое поведение в такое время?

– Нет, не кажется. Судя по всему, мужчины скоты. Господин герцог ведёт себя совершенно по-мужски. И только.

– Хватит, Каролина, – шокировано глянул на неё Джордж. – Ты никогда не была такой злой. И в устах девушки подобные выражения звучат неподобающе.

– Раз уж мы заговорили о подобающем поведении, то замечу, что с твоей стороны, Джордж, неделикатно говорить с незамужней юной леди, обращая её внимание на то, что ей знать совершенно ни к чему.

– Так ты уже в курсе дела.

– Из девичьей скромности мне придётся не заметить то, что девушкам моего круга полагается не замечать.

– Да что с тобой такое?! – не выдержал, заорал брат. – Тебя чем опоили? Я словно не с тобой разговариваю! Что ж! Твоё право закрывать глаза на то, что, ухаживая за тобой Сид Кайл одновременно волочится за шлюхой. Тебя не унижает, не оскорбляет, что вас ставят на одну доску?

– Ну что ты? Мы на разных досках.

– Каролина…

– Не надо, Джордж, прошу тебя. Мне и без того тошно, хоть в окно кидайся. Мне безразлично, с кем и где сейчас этот человек. Наш брак просто контракт. И чем больше у него будет любовниц, чем дальше он уедет, тем легче мне будет дышать.

– Но почему?! Почему ты сказала «да»?!

Каролина не могла назвать брату причину. Пусть лучше брат ничего не знает о жертве, которую семья вынуждает её принести. Ведь оттого, что Джорджу с Силеной станет хуже, Каролине легче не сделается.

Каролина стояла посредине комнаты, пустыми глазами глядя на собственное отражение в полный рост.

Модистка и две её помощницы подкалывали булавками подол подвенечного платья. Из ослепительно белого атласа с вплетёнными в него серебристыми нитями оно было не просто великолепным – оно было блистательно. Прозрачный белый муслин, расшитый бриллиантами, словно обрызганный каплями росы, окутывал обнажённые плечи. Невесомая фата держалась на голове с помощью диадемы, сверкающей точно корона.

Силена смотрела на неё с восхищением и завистью. Джордж с сожалением, как на больную тяжёлым недугом или приговорённую к смерти. Мать предпочитала не смотреть вовсе. А может быть, у неё и в самом деле не нашлось для этого времени.

Сама Каролина чувствовала себя каменной. Модисткам её неподвижность казалась удобной, и нисколько не странной. По крайней мере она существенно облегчала им работу, закончив которую девушки удалились, подарив несколько минут благословенного одиночества.