Екатерина Оленева - Твёрже алмаза

– Служанки проводят вас в туалетную комнату, где вы сможете привести себя в порядок, освежиться, немного отдохнуть перед свадебным обедом, – сообщил герцог.

Комната Каролине понравилась. Изящная, дамская и, что самое важное, обставленная явно специально для неё. Каждая вещь сияла новизной: столик, огромные вазы с благоухающими букетами роз, комоды, пуфики и гардеробная, размером в их общую с Силеной спальню.

Переодевшись к ужину в более декольтированное платье, Каролина спустилась в гостиную с тем, чтобы занять своё место за столом.

Обед длился долго. А поскольку большинство людей были Каролине совершенно незнакомы, она была молчалива. Почти ничего не ела. Мучила жажда, но лимонада на столе не было, а пить вино она не хотела.

Взгляд то и дело обращался к Сиду Кайлу. Она с любопытством созерцала мужа.

Сощурив глаза, герцог лениво слушал гостей, изредка прихлёбывая вино. На лице застыло привычное выражение злой иронии. Интересно, что является поводом на этот раз? Или для того, чтобы иронизировать, этому человеку повод не нужен вовсе?

Когда стемнело начались танцы.

Впервые в жизни Каролине не хотелось танцевать. Но Сид Кайл первым поднялся из-за стола, приглашая на полонез юную супругу.

Опираясь на руку мужа, Каролина вышла на середину бальной залы, по богатству убранства немногим уступающей залам во дворце.

Где-то в толпе мелькнуло лицо Питер Рэдси. Взгляд у молодого человека был тоскливый. Каролина не посмела приветствовать его даже кивком. Слишком много взглядом было устремлено на неё. Слишком много шепотков летело в спину. Хотя люди и расступались перед маршалом и его невестой, Каролина, наделённая чуткостью восприятия, чувствовала враждебность так же, как улавливала лёгкую фальшь сегодня утром в голосе сестры.

Сид Кайл улыбался, сверкая безупречно белыми, жемчужными зубами.

Улыбался так, будто завистливая, липкая враждебность, окружавшая их как сеть, давала ему силы.

Маршал был настоящей звездой. Каролина юная, невинная, трепетная, казавшаяся стройной ланью рядом с гибким гепардом, заслуживала своей части любопытства и интереса. Глядя на образовавшуюся пару люди словно читали интересную историю. Всех интересовал вопрос, дрогнет ли сердце опытного волокиты перед трепетной красотой невесты или он сломает её, словно ветер тонкую берёзу?

Людское любопытство оно, по сути своей, не злое. Оно равнодушное. Потому так неприятно привлекать к себе массу любопытных взглядов, пытающихся вывернуть тебе душу на изнанку ради секундного развлечения.

Руки у Каролины были ледяными. Настолько, что когда их пальцы соприкоснулись, в глазах маршала промелькнуло беспокойство:

– Вы замерзли, сударыня?

– Разве здесь можно замерзнуть?

– Я специально велел не топить сильно в бальной зале, памятуя о том, какая тут царит духота под конец вечера. Но на мне плотный камзол, а на вас лишь тонкий атлас.

– Мне не холодно, уверяю вас. Просто… просто я немного нервничаю.

Герцог покачал головой. Бриллиантовая серьга в его левом ухе поймала гранями отблеск свечей, вспыхнув, точно маленькая звездочка

– С чего вам нервничать? – усмехнулся он многозначительно.

– Может быть я забыла следующую фигуру танца?

– Не переживайте. Я её прекрасно помню. Я направлю вас в нужную сторону.

– В нужную – кому?

– Мне, – не отводя дерзких глаз проговорил Сид.

– А если я скажу, что забыла все фигуры?

– Я отвечу – к чёрту фигуры! Будем танцевать так, как захотим сами. Это наша свадьба, миледи. И мы будем делать то, что нам нравится. Я вас успокоил?

Каролина засмеялась:

– Что вы? Ещё больше напугали.

– Не клевещите на себя. Вы не из тех девушек, что падают в обморок, встречаясь с неожиданностью.

– Польщена.

– Моей наблюдательностью?

– Тем, что вы сочли интересным за мной наблюдать.

Грянули скрипки.

Выстроившись в стройные ряды, танцующие начали движение. Длинные юбки дам тянулись по плитам пола, шелестя, как сухие листья под дуновением ветерка.

На самом деле танцевала Каролина прекрасно. И, что важнее, любила танцевать. Ножки плавно скользили по паркету. Руки то сплетались, то расплетались с руками партнёров, меняющихся вместе с переменой фигур.

В очередной раз подняв глаза Каролина встретилась взглядом с Питером.

– Поздравляю, ваша светлость, – приветственный поклон совпал с поклоном в танце. – Позвольте выразить вам своё восхищение.

– Охотно. Выражайте.

– Счастлив видеть вас во всём блеске красоты, счастливой и беззаботной.

– Вы, оказывается, льстец?

– Говорить правду значит льстить?

– Да. Если правда настолько приятна, – засмеялась Каролина.

Прочитав в тёмных глазах восхищение и тоску Каролина ощутила странное жжение в горле, будто в них скопились слёзы. Такое чувство возникает, когда вместо того, чтобы дать им свободно течь, глотаешь их.

С чего бы слезам проситься наружу?

– Вы с господином Кайлом самая красивая пара, которую я видел в жизни.

– Благодарю за добрые слова. Впрочем, мы с вами оба ещё так молоды. Что мы видели? Грёз больше, чем реальности.

– Что ж? Скажу только, что счастлив видеть так близко реальность, до боли похожую на грёзы. Мне только мучительно осознавать, что моя грёзы развеялась.

Следующая фигура в танце развела Каролину и Питера в разные стороны.

Ощутив твёрдое прикосновение пальцев к своей руке, Каролина, подняв глаза, встретилась взглядом с Сидом.

– Мне померещилось? – полюбопытствовал он небрежным тоном. – Или моя молодая супруга пытается обольстить моего оруженосца?

– Я всего лишь выслушала от него пару хвалебных фраз, сказанных из вежливости, – пожала Каролина плечами.

– Хотите сказать, что не кокетничали с ним?

– Хотите сказать, что удостоили меня ревности? – парировала она.

– Фи, – покачал головой Сид Кайл. – ревность слишком низкая эмоция свойственная людям неуверенным в себе. Я всего лишь пытаюсь понять.

– Что именно?

Положив руку Каролине на талию девушки, маршал закружил её словно в вальсе, к удивлению всех присутствующих. Подобных па в исполняемом танце не было.

Каролина не пыталась противиться. Это лишь подстегнуло бы скандал, а не загасило его.

Спрятаться в многолюдном зале, являясь центром всеобщего внимания невозможно. Но высокая белая колонна, увитая искусственным плюющем, в какой-то мере загораживала их от любопытных взглядов.

Прислонив Каролину спиной к прохладному гладкому мрамору, герцог Кайл навис над ней, потребовав:

– Поцелуйте меня.

Каролина заартачилась:

– Нет.

– Что значит – «нет»?

– Нет значит нет.

– Я так неприятен вам, что вы отказываетесь выполнить мою просьбу?