Марина Снежная - Тени (дилогия)

Эжен поймал себя на том, что ее губы его завораживают. Никогда еще его мужское естество не реагировало таким образом всего лишь на часть лица. Ему хотелось увидеть полную картину. Может, он тут же в ней разочаруется.

– Вы с достоинством переносите горе, мадам, – решился он заговорить.

– Благодарю вас, сударь, – раздался нежный мелодичный голос, от которого у него внутри полыхнуло жаром.

– Наверное, неудобно есть в вуали, – хрипло сказал он, не сводя с нее взгляда. – Почему вы ее не снимете?

– Мои глаза покраснели от пролитых слез, – немного театрально ответила она, он уловил в ее голосе лукавство и это его заинтриговало.

– Ничто не может быть более свято и достойно уважения, чем слезы в глазах жены, оплакивающей мужа своего, – он специально выражался витиевато, чтобы подстроиться к ее тону. Эжен понимал, что женщина с ним играет, но эта игра даже забавляла его.

– Что ж, если вы так считаете, я, пожалуй, сниму вуаль. И мы вместе разделим величайшую скорбь из-за гибели любимого нами человека.

Грациозно-небрежным жестом она сдернула вуаль и слегка поправила волосы, собранные в высокую прическу. У Эжена перехватило дыхание от ее красоты. Но она и правда лукавила – ни малейшего следа слез не было видно в лучезарных изумрудных глазах. Скорее, напротив, в них светилось дерзкое выражение, словно бросающее ему вызов. В любой другой женщине это бы вызвало раздражение и желание усмирить, но с ней почему-то напротив. Ее внутренняя сила вызывала уважение.

Показалось, что в зрачках глаз мелькнула тень, он резко вздрогнул, напряженно вглядываясь в них. Тряхнул головой и с неудовольствием посмотрел на чашу с вином.

Что за чертовщина ему кажется?

Едва слышная тихая песня заставила его едва не свалиться со стула. Расширенными от потрясения глазами он смотрел на Анабеллу.

– Мой маленький храбрый рыцарь,

Пойдешь ты горной дорогой,

Найдешь ты свою принцессу,

Уже осталось немного.

В пути тебя ждут драконы,

Опасности и тревоги,

Но ты будь всегда отважен

И знамени не пятнай…

– От-откуда? – просипел он, слушая песенку, которую в детстве пела ему мать. Она сама сочинила ее, и он обожал слушать мелодичный материнский голос и представлять себя рыцарем, скачущим навстречу приключениям.

Когда ему исполнилось семь, отец не позволял матери больше «баловать» его, как он это называл. Мальчик рос и все сильнее ожесточался, но эта колыбельная по какой-то причине навсегда оставалась с ним, вела его по жизни, пробуждала время от времени несвойственные душевные порывы.

Иногда, когда Эжен приезжал в замок, ему казалось, что он видит призрак матери. Это всегда вызывало острую душевную боль и сомнения в собственном рассудке. Потому он избегал часто бывать здесь. Каким образом эта женщина могла узнать про песню? О ней знали только двое: он сам и покойная мать.

– Замолчи, – почти жалобно попросил он, обхватив руками виски. – Ты ведьма…

– Не больше, чем ты, Эжен. – Она поднялась с места и скользящей кошачьей походкой приблизилась к нему. Отведя его руки от висков, она заставила посмотреть себе в глаза. – Я такая же, как ты… Тоже вижу то, что недоступно другим… Твоя мать рассказывала о тебе… Что ты видел ее…

– Ты сумасшедшая, – прерывисто дыша, проговорил Эжен. – Ты…

– Я не сумасшедшая… Как и ты… Просто есть люди, которым доступно больше, чем другим. И мы заслуживаем брать от жизни больше. Представь себе тайное общество таких, как мы. Наша власть была бы непостижимой!

– Но что мы можем? – как завороженный, он смотрел в гипнотические глаза, теряя способность мыслить здраво. – Всего лишь видеть тени.

– Не только! Мы можем управлять ими!

Анабелла резко развернулась и послала в стену порыв ледяного воздуха. Старинный портрет одного из предков Эжена с утробным уханьем сорвался со стены и рухнул вниз.

– У каждой тени есть уникальный дар, у кого-то меньший, у кого-то больший, – задумчиво подняв в воздух картину и вертя ее вдоль своей оси, рассуждала женщина. – Об этом мне поведала твоя мать. Кто-то может управлять стихиями, кто-то разумом, есть те, кто умеют много вещей. У тени твоей матери тоже есть уникальный дар – она чувствует таких, как мы. Она поможет нам собрать собственное войско!

Анабелла повесила портрет на место и приблизила лицо вплотную к лицу Эжена.

– Мы станем могущественнее всех королей мира! Ты со мной, Эжен?

Его губы жадно встретились с губами Анабеллы, он грубо обхватил ее за талию и прижал к себе. Чувствовал клокочущую в ней мощь, и она сводила его с ума. Кто бы ни была эта женщина: ведьма, сумасшедшая, исчадие ада, – он желал лишь одного – раствориться в ней без остатка.

Тень внутри Анабеллы захлебывалась от негодующего крика, но женщина ее не слушала. Направляла силу Луизы де Монвуаз на то, чтобы подчинить себе ее сына.

Глава 22

На следующий день Дина пошла на работу с тяжелым сердцем после вчерашней неудачи. В принципе, она говорила Соне, что будет отсутствовать три дня. Имела полное право отлеживаться дома и сегодня. Но Дина чувствовала, что так будет только тяжелее. Постоянно прокручивать в голове ситуацию с Евгением, Маркусом, убийствами. Уж лучше отвлечься с помощью работы.

Сонька при виде нее, появившейся на пороге офиса, так округлила глаза, словно узрела второе пришествие. Справившись с изумлением, тут же подскочила с места и бросилась помогать ей снимать дубленку. Будто Дина была маленьким ребенком и не справилась бы с этим делом сама.

– Ты как себя чувствуешь? – заботливо спросила подруга.

– Все нормально, – буркнула Дина. – Клиентов много на сегодня?

– Так мы ж всех поотменяли, – почесал затылок Димка. – Кстати, привет. Отлично выглядишь! – жизнерадостно соврал он, за что получил от Соньки убийственный взгляд.

– Можете снова их обзвонить и сказать, что я всех приму, – проигнорировала фальшивый комплимент Дина и поплелась в свой кабинет.

– Кофе хочешь? – крикнула в закрывающуюся дверь Сонька.

– Да, – успела ответить Дина и мешком свалилась на стул за рабочим столом.

Голова раскалывалась, несмотря на то, что вчера она почти весь день проспала. Но настроена Дина сегодня была решительно. С мужиками в ее жизни покончено навсегда. От них ничего хорошего ждать не стоит. Если удастся выпутаться из этой передряги с виверами, посвятит всю жизнь работе и даже жалеть ни о чем не станет.

Дина достала из ящика стола косметику и занялась нанесением грима. Обычно она ненавидела свой готический облик, но сегодня была даже рада ему. По крайней мере, эта маска скроет, насколько ей хреново.