Анна Бэй - Вопреки. Том 5 [СИ]

Проводка тока не выдержала, и вся техника в квартире заискрила, выходя из строя, но Винсент лишь улыбался, истекая в удовлетворённую жену семенем. Потом он лёг рядом и обнимал её лицо отчаянно с трепетом и болью, шептал ей нежные признания, а она молчала в ответ и приятно массировала его ладони.

Прошло всего четверть часа за разговорами, а потом он снова брал её с жадностью. Он медленно и глубоко дышал, сдерживая удовольствие, в один момент даже отстранился и вышел из неё, чтобы выдержать дольше, но она искала его с капризным хныканьем:

— Ещё… хочу ещё.

И он шёл на поводу её желанию. Он очень старался, но ей было мало, хотя она снова сотряслась от оргазма. Не успевав отойти от волны тока, она, не открывая глаз, прошептала:

— Ещё.

Ему было стыдно признаться, что он немного устал, нужна была передышка, поэтому он лишь рассмеялся и начал играть с её клитором, снова заставляя её тело изгибаться. Алиса очень волнительно задышала, будучи на пике удовольствия, но Винсент внезапно убрал руку, лишая оргазма, который возместил минутой позже уже губами. Пока он доставлял ей удовольствие, возбудился сам и, не давая ей отдыха, начал трахать её уже жёстко и быстро. Не ожидая от неё больше никаких поползновений к возобновлению ласк, он был крайне удивлён, увидев, что она снова хочет ещё:

— Да что с тобой!? — спросил он с искренним удивлением, — Лис, это уже нимфомания.

— Беременная… — с отдышкой ответила она, — Просто я беременная. И ты — мой единственный источник удовольствия. Заткнись и…

— Да-да, я понял, — смеялся он, вбиваясь в неё сзади, — «Трахни меня, Винсент», да?

— Вроде того, — она улыбнулась и сдавленно простонала, — Сейчас будет ток… ой, кажется очень много тока… чёрт!

Её истошный крик и содрогание мышц всего тела были очень ярким финалом, разя молниями всё вокруг. Пасмурный Лондон сотрясся от внезапных вертикальных вспышек молний и последующих раскатов грома. День был в разгаре, но плотные облака скрывали солнце, создавая ощущение приближения ночи. Винсент стонал, принимая волну электричества на себя, которая заставила его излиться раньше задуманного, и то было ещё ярче обычного.

Лондон ещё не успел осознать внезапность грозы, как хлынул такой ливень, какого здесь не помнили очень давно. Небо сверкало вспышками, но уже тише, сводя электричество на нет, а Алиса вторила вспышкам сотрясаясь в судороге уходящего удовольствия:

— С-спасибо… — слетело с её дрожащих опухших губ, — Это было… как-то иначе.

— Да! — только и смог из себя выдавить немного опешивший Блэквелл, ложась рядом в обнимку, — Ты… если ты хочешь ещё, то давай немного позже? Кажется, ты наконец-то меня умотала, или… — вдруг нахмурился он, — Я слишком стар для тебя. — последнее было сказано уже почти шёпотом и с ужасом в глазах, между которыми залегла глубокая морщинка на переносице.

Алиса в ответ звонко рассмеялась будто в истерике. Она всё никак не успокаивалась, но и Блэквелл от своего предположения, как было видно по его лицу, отступаться не хотел.

— Ты из-за висков себя старым возомнил?

— Из-за них в том числе, но моя неспособность тебя удовлетворить…

— Чтоб я этого больше не слышала, — сурово сказала она, — Восемьдесят семь минут, — просто сказала она, будто всё было понятно без комментариев.

— М?

— Минутная стрелка твоих часов прошла свой путь восемьдесят семь раз, а ты довёл меня до оргазма четыре раза.

Блэквелл не поверил своим ушам и резко встал, подбираясь к своим брюкам, в которых лежали карманные часы, что Алиса ему подарила. Они справно шли, показывая не совсем достоверное время, но всё же стрелки действительно двигались.

— Обычно они не идут, — монотонно заметил он и взглянул на жену исподлобья сурово, на что она пожала плечами:

— Они не могут не идти. Знаешь кто их сделал?

— Знаю. Но они были сломаны. Мне вручили сломанные часы, Алиса.

— Но они идут, — заметила она и с этим было сложно поспорить.

— Ты считала… как я сразу не понял? — возмутился уже на другую тему он, — Пока мы… ты считала! Я видел, что ты щёлкаешь пальцами как-то ритмично, но что это было… — он вдруг замолчал и полностью погрузился в мысли, садясь на край кровати, — Щёлкаешь пальцами. — повторил он задумчиво.

Алиса наблюдала за его мыслительной деятельностью какое-то время, а потом подползла и положила ему голову на колени, смотря на его лицо с интересом:

— Ты о чём задумался?

Он опустил взгляд на жену и начал гладить её голову очень нежно:

— Я чувствую… — начал он, подбирая слова, — Что вляпался в какую-то игру, но не я игрок. Я — фигура, — он произносил каждое слово довольно медленно и поглядывал на жену, а потом указал на неё пальцем задумчиво, — В этот раз ты играешь, передвигая меня по доске…

— Это ведь паранойей называется, нет?

— Нет, — он убрал выставленный указательный пальцев в сторону, и щёлкнул пальцами звучно, — Вот так, по щелчку, ты мной двигаешь. Это твоя игра, а я уверен, что не ошибаюсь. Я уверен, Алиса, не пытайся меня переубедить.

Она хлопала глазами не столько наивно, сколько задумчиво, едва наклонив голову бок, и чуть щурилась. Он любил эту борьбу интеллектов, что царила между ними в такие моменты, но в этот раз чувствовал себя неуверенно, будучи словно позади Алисы.

— Ты так думаешь, потому что не обладаешь полной информацией, хотя привык к иному. Ещё ты чувствуешь себя старым почему-то. Ты полон сомнений, Винсент, чего обычно с тобой не случается, я тебя не узнаю.

— Меня кое-что очень сильно подкосило, Алиса, — спокойно ответил он, но был холоден, — И на мои выводы повлияло большое количество деталей, в которых замешана ты.

— Ты ведь не про часы и щёлканье пальцами? Я затерялась во времени и привыкла его отслеживать. Так я выживаю, разве это плохо? Против тебя я всё равно никогда играть не буду, ты — моя слабость.

Он отвёл взгляд в сторону и просто ещё раз щёлкнул пальцами с задумчивым видом. Сидел так долго и всё думал о чём-то своём неведомом, а потом опустил глаза на Алису, только она уже спала на его коленях. Он улыбнулся и осторожно переложил жену на кровать, боясь разбудить.

— Я сегодня второй раз в сознании, — сквозь сон прошептала она и уткнулась мужу в ногу, — Второй раз. В первый это было на несколько минут.

— Что заставило тебя вернуться впервые?

— Ты, — хрипло ответила и задержала дыхание, — Париж, Собор Парижской Богоматери двенадцатого мая. Ты помнишь?

— Я думал… это был сон, — сипло прошептал он и отвёл хмурый взгляд в потолок, — Ты была в опасности.

— Была.

— Лис… ты отправила меня домой? Почему?

Она не ответила, лишь зевнув в ответ.

— А знаешь… — начала она сонно, — В мире столько вопросов, столько загадок и это не даёт мне покоя.