Анна Бэй - Вопреки. Том 4 [СИ]

— И толку?

— Например, все эти свойства характеризуют лучший в мире кристалл силы сильнейшего из магов.

— Проводник. Но мы оба знаем, что маг может обойтись без проводника…

— Ты сама сказала, что любой маг — сам проводник. То есть ты — лучший в мире проводник.

— С этим я спорить не стану, — грустно улыбнулась она, — Лучшая, среди посредников — это должно успокаивать меня всю оставшуюся жизнь, — она зарылась в его объятиях сильнее, почти спрятав голову, и уткнулась носом в бицепс мужа, — Раз так, то не надо меня защищать от твоего выдуманного проклятия, ладно? Я — твой проводник, самый износостойкий, я выдержу.

Он инстинктивно протянул свою руку к её безымянному пальцу левой руки, на котором был его перстень с изумрудом.

— Скучаешь по нему? — спросила Алиса хрипло, — Это твой камень, ты привык к нему…

— Он в надежных руках! — он схватил губами её мочку уха и оттянул, слегка покусывая, Алиса шумно вздохнула и чуть изогнулась, повернув своё лицо к мужу. Она закрыла глаза, наслаждаясь моментом, а Винсент медленно обводил губами её тонкие черты лица, слегка дул, будоража все нервные окончания Алиса, пока не нашёл её губы. Они неспешно целовались, сквозь сбитое дыхание и томные вздохи.

— Как Люцифер? — спросила Алиса, переплетая свои пальцы с пальцами мужа.

— Лучше, чем мог бы быть. Этот отморозок собрал все стрелы на свою шкуру, — с плохо скрываемой грустью пробормотал Винсент, — Не в первый раз он вытащил меня.

— Он хороший друг. У тебя есть ещё друзья?

— Плохая тема. У меня вообще с людьми не ладится, если ты не заметила.

Алиса замолчала, массируя руки Винсента самозабвенно, она изучала каждую подушечку на его больших ладонях, каждый сустав, пока он не издал мурчащий звук:

— Это очень приятно. Мне никто никогда так не делал.

— Ну, значит, у меня появилась какая-то значимость, это то, что может быть только между нами, договорились? — тихо предложила она, — А мне нравится, когда ты меня греешь. Только ты так можешь.

Он улыбнулся и снова зарылся в её волосах лицом, вдыхая аромат. Счастье растекалось по его жилам, он хотел кричать об этом, хотел вот так сидеть вечно, но знал, что всё это так зыбко.

— Мне всё же надо пописать, — смущенно и недовольно прошептала она, — Отпусти.

— Нет, — захихикал он, — Ты вернёшься букой.

— Винсент, да я сейчас лопну! А ну-как пусти немедленно! — вырывалась она, но он не ослаблял хватку, а наоборот прижимал сильней и покусывал её шею, отчего она громко засмеялась, — Прекрати!

— Ты плохо просишь, — интригующе произнёс он, — Давай поторгуемся?

— Чего ты хочешь? Я ведь и так это сделаю, ты же знаешь.

Винсент глубоко вздохнул и пробрался губами к её уху, он тихо и вкрадчиво зашептал:

— Я хочу… вернуться домой к жене без ссор и скандалов, хочу видеть в ней то, что вижу сейчас, что видел тогда, когда мы были в башне после приёма в честь нашей свадьбы. Алису, которая мне рада, — Алиса оцепенела и напряглась, — Нет, Лис, не статую-Алису.

— Тебе нужно, чтобы я всегда была… довольной?

Он фыркнул и закатил глаза:

— Да нет же, не перевирай! Ладно, иди писай. Но подумай о том, что я тебе сказал, ладно?

Алиса завернулась в простыню и встала, стремительно уходя в туалет. Винсент сидел не больше минуты, смотря туда, куда только что ушла его жена, а потом медленно встал, ощущая себя не в своей тарелке. Он натянул брюки, поднял её вещи, аккуратно провел по ним рукой и прижал к себе с трепетом. Ожидание её появления было мучительным, воздуха, казалось, стало в три раза меньше, поэтому он открыл окно, впуская прохладу утра в кабинет. Ещё через пару минут появилась Алиса, и с её лица снова исчезла беззаботность, которую он так любил.

— Я постараюсь, — произнесла она как-то отстранённо, помогая себе жестами, — Ладно? Я очень постараюсь найти эту грань между силой и человечностью.

— Хочешь поговорить об этом? — не слишком уверенно предложил Винсент.

— О человечности? С тобой? — она вопросительно подняла бровь и слегка улыбнулась, — Плохая шутка, прости. Хорошо, я действительно хочу тебя спросить, как ты это делаешь.

— Это ведь ты меня научила, — он скрестил руки на груди и сел на край письменного стола, — Помнишь?

— Научила и показа — разные вещи. Плюс… наша сила разная, ты же знаешь. Дело ведь не столько в Квинтэссенции, сколько в Некромантии…

— М? — он нахмурился, ожидая объяснений, — Давай-ка подробней.

— Квин меня защищала, а не поглощала, — сухо ответила Алиса, пристально глядя на мужа, — От Некромантии.

— Ммм… да, я заметил, что она тебя защищала, как она берегла твоё тело. Странно, что ты дала имя своему Альтер-эго, ведь вы нераздельны. Ты — и есть она, — он испытывал взглядом Алису, ну ничего на её лице не дрогнул ни один мускул. Она долго стояла и внимательно слушала, а потом повернулась к окну, стоя спиной к Винсенту, который продолжал говорить, — Лис, у тебя раздвоение личности, это нормально, учитывая те экстремальные нагрузки, которые ты испытываешь. Я запретил тебе использовать силу, чтобы твой мозг успокоился, чтобы ты стала… цельной! Но это… не обезопасило тебя от реальности, в которой нагрузок меньше не стало. Квин — это ты, это та часть тебя, которая справляется со всем, это простая самозащита, — он осторожно взял чистый листок бумаги со стола, скомкал его и бросил в Алису. Она резко развернулась, выставила перед собой руку, направляя силу из ладони к летящему в неё комку и разряд тока воспламенил бумагу. До Алисы не долетел даже пепел, она снова стала воинственной, несмотря на обнаженное тело, прикрытое шёлковой простынёй, — Справляешься ты, Алиса, никто другой.

Блэквелл с хитрым взглядом подошёл своей львиной походкой к девушке, замершей в одном положении, взял её ладонь в свою, переплёл свои пальцы с её пальцами, но Алиса по-прежнему стояла как статуя. Винсент проскользнул второй рукой по прохладному шелку к талии девушки, ловким и быстрым движением запрокинул её назад, почти ставя на мостик, но не теряя контакт с её холодными глазами и страстно зашептал:

— Ты не обманешь меня, ведь я знаю, что за холодной стеной, в той тусклой комнате всего одна женщина, горячая и страстная.

— Откуда ты знаешь? — тихо спросила она, глядя отстранённо. Её волосы касались пола, простыня прикрывала тело по-прежнему, но теперь держалась только от соприкосновения тел мужчины и женщины.

— Я был с вами обеими, и авторитетно заявляю: Квин — это твой механизм самозащиты.

— Знаешь…

— Эй! — предостерегающе перебил он её и поцеловал в соблазнительную ключицу, — Я не говорю, что Квинтэссенции нет, не преуменьшаю её значимость. Я знаю, что сила никуда не исчезает, что она вечна, что умирают лишь люди, но ты — часть этой силы, а она — часть тебя. Ты принимаешь всё вокруг в истинном свете, даже меня, но на себя у тебя не хватает места? Не отвергай себя.