Анна Бэй - Вопреки. Том 4 [СИ]

— Порванным?

— Подробности позже… — хихикая ответила мне девушка, тыкая указательным пальцем всюду.

О да, ей хватит пить! А мне? Мой метаболизм куда более развит, чем у неё, и я уже потихоньку начинаю трезветь, но совершенно этого не хочу, поэтому смело наливаю себе остатки виски и слышу, как за дверью блюёт Сью. Когда она вернулась, выглядела уже не такой пьяной, и была очень довольна:

— Здорово посидели, да?

— Вполне.

— Тебе, я смотрю алкоголь не по чём!

— Это на твоём фоне, — хихикаю я и понимаю, насколько на самом деле пьяна.

Я побрела не в спальню, как хотела, а к Артемису, который уже выспался и поздоровел, и, конечно же, сразу учуял запах виски:

— О боже, Али! Я тебя такой пьяной не видел!

— Даааа.

Я сказала это? В голове монологи куда насыщенней, но язык уже не слушается.

Чёрт! Как хочется танцевать… танцевать и… ммм!

Смотрю на Артемиса, ставлю ладошку перед глазами, закрывая голову моего лучшего друга и вижу всё, что ниже, а там… ммм! Красив, мускулист, у него шикарная фигура, правда кожа ещё бледновата, но в этом случае я была бы прекрасной медсестричкой!

Сигил на локте. Мой Сигил.

— Что-то странно ты как-то смотришь на меня, малышка, я готов поспорить, что… — он замолчал и замотал головой, прогоняя дурные мысли, — ДА ЛАДНО!?

И тут меня-таки стошнило от одной мысли, что я могу заняться с НИМ сексом! Тьфу, блядь! Нет, не только от той мысли конечно, ведь ещё и от алкоголя, которого в моём организме был избыток.

Он громко засмеялся и протянул мне воды, я очень осторожно взяла у него стакан и отпила, смотря прямо в его лучистые глаза. С водой пришла ясность мыслей, хотя я конечно же не протрезвела сразу.

— Извини, Арти, — виновато сказала я, — Я просто перепила.

— Да ерунда, это ты от напряжения. Всё хорошо.

Пришлось убирать. Гадость…

Я легла в его кушетку под бок друга и мы начали болтать так, как давно не себе не позволяли: спокойно, с задором и расслабленно. Его снова одолевал сон и тогда я пошла туда, куда почему-то боялась идти: в спальню. Увидев Винсента таким… слабым, у меня снова зашумело в голове, путаница из разных чувств была совершенно хаотичной, но я поняла одно — мне ужасно больно видеть именно это: когда ему больно. Всё остальное — мелочи, хоть порой и болезненные.

Легла рядом с ним, взяла за руку.

Боже, как же я его люблю! Это чувство вокруг, оно во мне не помещается, выходя за рамки моего тела, как… мыльный пузырь. Улыбаюсь и надуваю мыльный пузырь вокруг себя, а потом и вокруг Винсента. Маленькая магия, возможно бесполезная, но мне теплее вместе с ним в моём шатком убежище.

— Винсент… — позвала его я, но его ресницы даже не дрогнули, а дыхание было ровным, хоть и тяжёлым, — Даже если на меня упадёт небо, вместе со всей Некромантией мира, если вселенная лишится магии, то… я всё равно буду рядом, потому что люблю. Слышишь?

Звук: Lifehouse — Everything, Kings Of Leon — Closer.

Винсент Блэквелл не помнил такого тяжёлого периода реабилитации после ранений, но в этот раз было действительно невыносимо. Боль не покидала его даже во сне, а спал он очень много, будто компенсируя великое множество тех ночей, в которые его мучила бессонница. Пробуждения были редкими, подобными ярким вспышкам.

Вспышка.

Он повернул голову на свет луны и вдохнул запах грозы. Алиса металась по комнате из стороны в сторону, хваталась за голову и тяжело дышала. Он понял, что она не может справиться с магией, которая её поглотила, хотел помочь, но не мог пошевельнуться.

Алиса жалобно шептала то, чего он не понимал, потом взяла в руки шкатулку, прижала её к себе, подошла к книжной полке и завела мелодию. Она повернулась спиной к Винсенту, как будто пытаясь спрятаться, а её плечи беззвучно тряслись. Через несколько секунд она начала хрипло напевать мелодию шкатулки, а плечи трястись перестали, но она ещё долго всхлипывала.

Потом долгий сон и снова вспышка.

Алисы не было, но была Линда, которая хмурилась и причитала себе под нос:

— Да как она смеет… — бурчала пожилая женщина, — Я ведь была с ним с самого рождения! Я была с ним во времена Эвы, во времена Феликса, Ирэн, Ниэлин… скольких пережила, и её… Заносчивая девица не отнимет моего мальчика.

Винсенту это не понравилось. Он любил Линду, понимал, как невыносима может быть Алиса, ведь никому не верит, но няня нехорошо говорила о его любимой.

— Няня… — хрипло позвал он, хотя давалась это сложно, будто голосовые связки атрофировались, — Линда…

— Да, мальчик мой! — она подлетела воодушевлённо и потрогала его лоб, — Я так рада, что ты очнулся!

— Не говори так об Алисе.

— Винни, — она поцеловала его в лоб и начала всхлипывать. Её тон был таким, какой Винсент не любил, ведь пытался всегда избежать женские склоки, а доносы и вовсе не переносил, но в этот момент был слаб, и не мог не слушать, — Ирэн была хорошей девочкой, лучшей из твоих женщин. Алиса не простая… ох непростая! Без году неделя, как стала Герцогиней, а уже помыкает всеми! Ведёт себя негоже…

— Няня… — он закашлял, — Не надо.

— Как скажешь. — это было сказано с обидой, и она отстранилась, — Только знай, жёны редко бывают верными.

Он не открывал глаза, потому что боялся испугать няню со слабым сердцем. Его глаза заплывали чернотой, реагируя на боль, которую причиняли эти слова.

Снова сон. И снова вспышка.

Его разбудил голос любимой:

— Тише-тише, папа спит, не буди его! — шептала она, а голос её был похож на мурлыканье.

Винсент с трудом повернул голову к жене, которая лежала рядом и держала свёрток с новорожденным ребёнком и кормила его из бутылочки. Малыш был ещё весь сморщенный и не самого привлекательного цвета, но это всё равно было невероятно приятным зрелищем. Алиса заметила устремлённый на неё взгляд, мягко улыбнулась и положила свою ладонь на лоб мужу:

— Как себя чувствуешь? — спросила она его.

— Словами не описать, — хрипло сказал он, а на душе было так хорошо, что было действительно сложно подобрать определение, — Я стал отцом? И дядей…

— Да, — улыбнулась она, — Матильда ещё приходит в себя, ей очень тяжело пришлось, чуть не откинулась, но родила дивного малыша! Не доношен, но жив…

Блэквелл впитывал каждый миг с трепетом: его Алиса лежала рядом с ним и обнимала его новорожденного сына, так нежно улыбалась, а маленький мальчик пил молоко из бутылочки.

— Ты чувствуешь? — спросила она, — В нём дремлет сила.

— Нет… пока не чувствую.

— Сильный мальчик, — прошептала она серьёзно, — Хороший, сильный мальчик.

— Жаль папа не видит, — задумался Винсент и прикрыл глаза, — Он был бы счастлив увидеть в своём внуке моего брата, то хорошее, что когда-то было в нём.

Алиса подползла ближе к мужу и аккуратно положила малыша ему подмышку, а сама обняла их обоих: