Анна Бэй - Вопреки. Том 4 [СИ]

— Тогда скажи: что тебе от меня надо?

— Чтобы ты вернулась ко мне.

— Предположим, я вернулась. Дальше что?

— Дальше мы попробуем снова.

— Читай по губам: у нас ничего не выйдет.

— Потому что я сделал тебе больно?

— Да, Винсент, ты сделал мне больно и не раз, дальше что?

— Ты простишь меня?

— За избавлением от грехов пришёл? Не выйдет, я злопамятная.

— Не простишь?

— Отпущу твои грехи, если отпустишь меня. Дашь мне свободу?

— Нет. Я не могу.

— Вот и разобрались. Кстати, мочь и хотеть — разные вещи. У тебя наконец-то всё?

Но это было не всё, потому что, когда Алиса повернулась к мужу, он стоял на коленях:

— Прости! Лис, прости меня. Вернись домой, ты очень мне нужна…

— Ты что делаешь? Тебя подчинённые на коленях увидят, ты ведь Герцог! Встань…

— Простишь?

— Чёрт! — рыкнула она, — Я не могу это просто забыть! Сотри память, если хочешь…

— Ты мне мстишь? Раньше ты говорила, что ненависть и месть — не те чувства, за которые будешь цепляться.

— Что интересно: Вон Райны веками намеренно создавали поколения, всё сильнее и всё опасней, создавая монстра. Ты рекордсмен, у тебя это получилось меньше чем за год.

— Ты не монстр, просто не закрывайся.

— Прикажи.

— Нет, но я пошлю тебе Эндрю.

— Мне некогда.

— Ты сохранила ему жизнь, давай теперь отвечай за него.

— У меня нет материнского инстинкта.

— Вот и проверишь. И Артемиса забирай.

— Оставь себе.

— Нет, меня он раздражает.

— Тогда я буду спать с ним.

— Не будешь, я запрещу.

— Тогда влюблюсь!

Он загадочно посмотрел на неё, а потом тихо сказал:

— Я думал, ты и так его любишь…

— Любовь не для меня, но влюблённость из мести я могу позволить.

— Любовь — самое сильное чувство, может ты перестанешь быть такой стервой. Теперь у меня всё.

— Как интересно. Ты намеренно пошлёшь мне, своей жене, человека, который мне небезразличен, чтобы я в него влюбилась? Какой крепкий фундамент для брачных уз. А если я захочу Артемиса, мне тебе записку написать, чтобы не умереть от желания?

— Я тоже для любви не создан, но может этот уёбок спасёт хоть твою душу.

— Моя душа не в твоей юрисдикции. Уходи, пока я ещё контролирую свой гнев.

Блэквелл вплотную подошёл к девушке и коснулся её искрящих током волос.

— Твоя душа для меня сакральна, — шептал он, — И если я умру, я хотел бы умереть от твоей руки, — он взял её руку и накрыл своей ладонью, а Алиса прикрыла глаза и перестала дышать, — Ты похожа на замерзшего брошенного котёнка, который огрызается, но тянется погреться в чьих-то руках. Моя неприкаянная, безбашенная девчонка, — он смотрел на неё спокойно и покровительственно, — Иди ко мне, я согрею тебя, — и он обнял девушку, крепко прижимая к себе.

— Я не хочу отогреваться, не хочу быть слабой, не хочу ничего чувствовать.

— Ты должна… и ты вовсе не слабая. Просто много на себя взвалила. Сильнее тебя я никого не знаю, и это, поверь, раздражает. Попробуй заняться чем-то, что тебе по возрасту. Хочешь во Францию? Или в Америку? Хочешь путешествовать?

Она молчит и резко отстраняется от него.

— Ты отпустишь меня?

— Я не дам тебе полную свободу, если ты об этом. Но… свободу передвижения и не такой жёсткий контроль дать могу.

— Подробней.

— Если я позову… ты придёшь. Позову, когда будет крайняя необходимость.

— В других случаях не зови, чтобы ни случилось. Я не хочу возвращаться, не хочу тебя видеть, не хочу от тебя зависеть и слышать о тебе. Но если ты всё же меня позовёшь, Винсент, ты знаешь какой я вернусь… — тихо говорила она глядя пристально в его серьёзные глаза, — Я останусь твоей «формальностью», прирученной пятой стихией, но Алисой я уже не буду.

— Это то, что ты действительно хочешь?

— Это то, что мне действительно необходимо.

Внешний вид Винсента Блэквелла говорил только о крайней сосредоточенности, но внутри была пустота. Он чувствовал неприятное ощущение в солнечном сплетении и давящую на грудь тяжесть, сковывающую всё тело. Наконец, когда ступор немного отошёл, он смог тихо прошептать:

— Я сделаю, как ты просишь… — Блэквелл зарылся лицом в её волосах и дышал её запахом.

— Ты, как и хотел, будешь делать всё, что душе угодно, а когда придёт время, я помогу тебе убить брата… тебе не о чем волноваться.

— Попытайся разобраться с морем прежде чем… покинешь Мордвин, — сказал он уходя.

— Подожди… — она взяла его за предплечье, — Как у тебя выходит? Как ты не сходишь с ума от магии?

— У меня очень крепкий мостик.

С этими словами он поцеловал её в лоб и телепортировался.

Poets of the fall — Sleep, Sugar…

Была сильная гроза в Мордвине этой ночью. Герцог долго скитался по замку, не находя себе места. Девушка не просто ненавидела его, она вообще закрылась от всех, даже Артемиса избегала, Дрейк докладывал, что за две недели, она всего раз говорила с ним, вообще не спала и каждый час заряжалась энергией.

— Риордан, есть время? — спросил Блэквелл, зная, что время у Артемиса есть.

— О, теперь ты пришёл ко мне? Хочешь излить душу?

— Нет. Предложение есть.

— Слушаю.

— Верни Алису. За это я дам тебе что угодно, кроме Мордвина: место в Совете, замок, титул, деньги, рабов…

— Надо же, опомнился! И как я это сделаю? Я пробовал, она чуть не убила меня, до неё не достучаться! — в отчаянии говорил Артемис, — Она твёрдо что-то решила, а мы оба знаем, что это значит!

Блэквелл был в отчаянии и был готов на всё, чтобы Алиса передумала:

— Как думаешь, что ей нужно?

— О… — загадочно произнёс Артемис, — Ей нужен человек, который будет любить её больше всего на свете, а она его.

— Но ты ведь не тот человек.

— Мы любим друг друга, но это не та любовь, Блэквелл, — Риордан был суров и задумчив, — Я ей помочь не смогу уже. Хотел бы… но это не в моих силах. Я теряю её… и это ужасно больно. Ты меня понимаешь? — как-то странно спросил он и пристально посмотрел в изумрудные глаза.

— Через слово… — неуверенно ответил Блэквелл, — Послушай, для меня задача № 1 это вернуть её домой. Если у тебя будут идеи, то преодолей свою неприязнь и бегом ко мне, ладно? Я сделаю всё.

— Всё?

— Вопрос с подвохом? Выражайся ясней.

— Ты бы смог сделать её счастливой?

— Не знаю… пока не получалось.

— А дать ей свободу? Отпустить, смог бы?

Блэквелл много раз задавал себе этот вопрос, но сейчас вдруг понял: да, смог бы, если это действительно то, что ей нужно. Но в момент, когда она бы ушла, он бы перестал держаться за жизнь, и магия бы снесла все преграды. Он готов был отдать свою жизнь, чтобы Алиса была счастлива.

Артемис смотрел внимательно и едва заметно улыбнулся:

— Ты знаешь… может я идиот, верящий в невозможное, но надежда ещё есть. Ты ведь маг огня, может, ты растопишь тот лёд, которым она покрывается? Раньше ведь ты справлялся, когда у неё были истерики. Ей нужен муж, будь им.