Анна Бэй - Вопреки. Том 4 [СИ]

Осталось только самому появиться и убедиться, что остроумие не покидает девушку, как бы далеко её мысли не уходили. Появившись в Форте Браска, Блэквелл убедился, что девушка хочет быть одна, это она сказала искренне. И тогда Винсент покинул её, а это было нелегко, учитывая тепло её тела, запах её волос и грусть в глазах. И вот Герцог остался один, мысли одолевали его, грусть от расставания со смыслом его жизни, с мостиком от его благоразумия до безрассудства, грызла душу громадной крысой.

Он мог увидеть её в ближайшее время только раз, когда она приедет, чтобы покинуть его. Возможно позже они встретятся однажды, но всё равно это был конец.

Ноги вели Блэквелла к единственному месту, где сейчас он надеялся найти поддержку: в каминный зал, к портрету отца. Двери каминного зала тихо открылись, и он пошёл в темноте к портрету по пути бормоча:

— Слушай, а ведь она права, я такой долбоёб в тебя! Я думал ты — рыцарь в сияющих доспехах, а ты такой же! Жене изменял, брак по расчёту, сыном не занимался, отдал его на воспитания чертям из преисподней, этим Вон Райнам! А хлеще того, ты знал, что за проблемы будут у меня, но ничего мне не сказал, не предостерёг от ошибок! Я же демона создал собственными руками, папа! Она через пару недель совсем потеряет человечность, если доживёт. И что ты сделал? Ты только посодействовал, чтобы её родители встретились, полюбили друг друга и родили маленького ангелочка с силой настолько большой, что она просто не сможет нести это бремя. Ты запутал мою жизнь настолько, что я сломал жизнь себе, другим людям, а самое главное — ей. Этому вашему с мамой «ключу» от смерти Верховных магов-демонов. Ты ведь знал, что она станет для меня смыслом жизни, знал и позволил этому произойти! Мама… не знаю её, но тоже лепту внесла. Вы ебучие стратеги! Чего добились? Оба на том свете по вине своих детей…

Винсент Блэквелл громким шёпотом доказывал что-то портрету своего отца. Огонь в камине полыхал, как и чувства в душе Верховного мага.

— Я люблю тебя, пап, такого какой ты есть. Но лучше бы ты был со мной откровенен…

Он развернулся и пошёл к себе в спальню.

Не зажигая свет, он сбросил одежду и упал на кровать. Небо сотрясалось раскатами грома и освещалось от проходящей сквозь облака энергии.

Винсент почувствовал движение энергии в комнате, которая двигалась к нему. Алиса появилась рядом с кроватью. Она содрогалась и растирала себя руками, её зубы стучали от холода, а белков глаз было не видно за чернотой демонической сущности:

— Я не могу… согреться, — тихо сказала девушка.

— Квин? — позвал он и она кивнула, — Иди ко мне, — сказал он спокойно и раскрыл навстречу руки, — Ну же, не бойся, я просто тебя согрею.

Она снова кивнула, стуча зубами и легла на кровать, подползая ближе к мужу:

— Но я… не Алиса.

— Ты — Алиса. Та её бесчеловечная часть, что всегда будет жить, — он грустно улыбнулся и поцеловал её в лоб, — Моя маленькая искорка.

Квин отстранилась и хмуро на него посмотрела жутковатыми глазами:

— Ты меня принимаешь. — констатировала факт она, — Ничего не требуешь, ничего не просишь.

— Ты здесь — это главное.

— Феликс говорил так же.

— Ты проявлялась в маме?

Она отрицательно закачала головой:

— Это убило бы её, ведь её тело не имело ничего общего с Элементалями. Но… иногда, когда Эва погружалась в мысли, Феликс чувствовал меня и говорил со мной, а не с ней.

— Что говорил?

И тогда Квин замялась и закусила губу:

— Чтобы я потерпела. Что ещё не время.

— Время для чего?

— Для меня.

— Для Алисы? — осторожно сказал Винсент, — То есть папа действительно знал тебя.

— После смерти Эвы, он выходил в бурю на улицу и разговаривал с грозой.

— Ты это слышала?

— Далёким эхом, но слышала, ведь я — энергия. Мне хотелось сделать его боль хотя бы чуточку меньше, но… его муки… — лицо Квин искривила гримаса горя, — Он не заслужил такого, он был таким честным, таким чутким. Любил Эву, но меня он баловал, будто ребёнка. И, когда я, наконец, родилась… — она усмехнулась, — Мой день рождения никто ни разу не праздновал в Мордвине, кроме Феликса. Только он не остановился на этом и каждый год…

— Да! — улыбнулся Блэквелл, — Он, между прочим, мой день рождения так не праздновал, да и Элайджу как-то более сдержано поздравлял. Ох, Алиса… — тяжело вздохнул Блэквелл и закрыл глаза ладонью.

— Что!?

— Я был прав про раздвоение личности. Ты — не простая Алиса и стихийная Квин. Всё ты — стихия. Реальная стихия… с реальной памятью о прошлых воплощениях. Понятно, почему ты так быстро постигала магию, до этого выжидая момент…

— И что плохого? — она сладко зевнула, будто все эти вещи были очевидными.

— Легенда про Элементалей. Стихии воплощались в магах, чтобы чувствовать, но сами стихии этого делать не могут.

— В целом… ты прав, но основного тебе не понять.

— Чего?

— Что тепло всё же уходит… — загадочно сказала она и прижалась крепче, — Будь я просто стихией из плоти и крови, то сразу была бы демоном.

— Очень милым и вместе с тем очень кровожадным, — улыбнулся Винсент.

— …С потерей человечности не остаётся ничего милого. Вся эта гниль, отторжение и прочее… но мне нравится быть милой, я умею быть человеком, училась этому у каждого из своих воплощений, которые не выпускали меня. Но теперь холодно, — она снова зевнула.

— Какое совпадение, что твой муж Маг Огня, — улыбнулся он ей в темноте и крепче обнял, накрывая одеялом, — Прости меня, ладно?

— За что?

— За всё. За Лимбо, за свадьбу… — он перешёл на шёпот, — …За любовь. Ты говорила, что моя боль будет соизмерима с моей силой, но и любовь такая же необъятная. Ты даришь мне счастье, такое, о котором хочется кричать на весь мир, вести себя как идиот, — он говорил с придыханием, а сердце его билось учащённо. Жена, лежащая в его объятьях и это слышала, смотря серьёзно демоническими глазами, — Я очень хотел бы, чтобы ты дала мне шанс показать моё чувство, ведь… я бы подарил тебе весь мир, всё, что ты бы попросила, милая.

— Всё уже решено, и это решение Алисы. Пыталась её убедить неоднократно, но она такая упрямая.

Он перебирал пряди её светлых волос и целовал в макушку, слушая биение её сердца, которое сначала было явно ускоренным, но постепенно успокаивалось.

— Дай мне пару месяцев счастья. Прошу… это сделка! Я отдам свою жизнь за тебя, ты будешь жить дальше, будешь Герцогиней, будешь распоряжаться своей свободой как захочешь, будешь воспитывать сына, а я… без моей Алисы мне жизнь всё равно не нужна.

Он почувствовал изменение в её лице и заглянул в её глаза с интересом. Она улыбалась:

— Вообще-то это хорошая идея.

— Что?

— Мир без тебя. Это ведь… хороший стимул полноценно жить дальше!