Анна Бэй - Вопреки. Том 4 [СИ]

Гринден был точен как часы, на которых было 2 часа дня: время назначенной встречи. Герцог встретил Графа сдержанно, но учтиво:

— Ваше приглашение для меня большая неожиданность.

— Лорд Блэквелл, — сухо кивнул старый Граф с седой бородой. У него был очень высокий лоб с залысинами, черты лица при этом очень резкие, хоть и довольно правильные.

Говард Гринден был среднего роста, суховат, взгляд высокомерный и даже слегка брезгливый, на лице морщинами отпечаталась мимика человека ко всему придирающемуся и вечно чего-то требующего. Таким он и был, смерть сына сделала его невыносимым и заносчивым, хотя и до мрачных событий он был слишком высокого мнения о себе. Винсент помнил, что Гринден не принимал решения Феликса об усыновлении бастарда и даже запрещал своему законнорожденному сыну Грегори общаться с младшим Блэквеллом. Сказать, что отношения между Говардом и Винсентом были натянутые, значило бы разрядить обстановку, потому как ни для кого не секретом была репутация Аннабель Гринден, которая и без того будучи не слишком разборчива в интимных связях, умудрилась соблазниться Винсентом.

Они присели за стол и Гринден заговорил:

— Я уже слишком стар, чтобы сдерживать натиск недоброжелателей. Наследников, как ты знаешь, у меня нет, а на моё добро зарятся слишком многие, — начал Гринден. Его интонация была вымученной, он явно преодолевал себя, говоря с неприятным ему Блэквеллом, что последний прекрасно осознавал, но не перебивал. Говард продолжил, — Моё тело ещё остыть не успеет, а замок разнесут по камням. Не хочу, чтобы наследие моих предков досталось безродным мародёрам! А что будет с кровью Гринденов? Наша кровь уже семь веков льётся чистейшим родником!

— Ну это, допустим, не такая уже проблема. У вас есть дочь, изолируйте её в мире обычных людей и пусть там родит наследника, которого ваши же люди будут охранять. Вы ещё вполне живы, чтобы управлять делами, пока взращивается носитель крови, — нарочито сухо говорил Блэквелл, услышав тему про чистоту крови.

— Я не прибегну к таким идиотским мерам! Мир обычных — для обычных! Моя дочь — Гринден! Никогда её не «изолирую» в этом инкубаторе для отребья!

— Да ради бога, мои какие проблемы? Ваше дело как поступать с вашей кровью… от меня вам что надо? Защиту?

Гринден сложил вместе кончики пальцев, собираясь с мыслями. Его лицо выдавало сильное напряжение и внутреннюю борьбу.

— Мою кровь может защитить только сильный, и… несмотря на моё несогласие с чистотой твоей крови, я не могу не признать силу.

— То есть, став Архимагом, я резко реабилитировался из обычных бастардов в сильных бастардов? Это до соплей лестно, Граф, но я повторю: что вам конкретно нужно от меня?

— Мне нужно, чтобы ты взял Аннабель в жёны. Она родит тебе наследника и у двух из трёх влиятельнейших семей мира появится наследник.

Блэквелл смеялся в голос:

— Это неприемлемо по миллиону причин, но вот вам самая веская для вас: у меня не может быть детей, потому что я — Архимаг, и я не верю, что вы забыли об этом.

— Ну это не проблема. Анна родит ребёнка от кого-то такого же чистого кровью, и ты усыновишь это дитя.

— А может мне просто так вот прямо сейчас вам Мордвин подарить? И всё остальное в придачу! Это просто смешно!

— А что тут смешного, Блэквелл?

— Вы презираете во мне бастарда, а сами предлагаете такое?

— А чем бастард бастарда хуже, чем просто бастард? Тем более, я пока могу сам подобрать биологического отца для своих внуков! Это уж явно лучше, чем гены какой-то безродной сумасшедшей шлюхи…

Не успел граф договорить, как Блэквелл уже держал его за горло.

— Сегодня вы остались живы в память о моём лучшем друге, который странным образом был вам сыном, — прорычал Блэквелл, смотря чёрными как смоль глазами в бесцветные глаза Графа, — И не дай вам бог ещё хоть раз меня оскорбить, я не посмотрю на преклонный возраст и другие факторы.

Блэквелл отпустил хватку, добившись кивка от старика, и встал. Он отвернулся, чтобы вернуть контроль, пока Гринден переводил дыхание.

— Почему бы вам с вашими взглядами на… жизнь, не отдать вашу дочь за Вон Райнов? У Роланда два сына, да и Уолтер холост. Вы бы сошлись в мировоззрении…

— Серьёзно? Ты предлагаешь мне перейти на сторону врага, когда в последней битве потерял столько ресурсов? Ведь я очень много имею, и всё это досталось бы Эклекее…

Блэквелл чувствовал, как его зажимают в очень тесный угол, что совершенно не способствовало восстановлению контроля. Граф всё сыпал аргументами в пользу союзного брака, пока Винсент пытался настроится на свою протоптанную дорожку к контролю. Он восстанавливал в памяти последнее, что он видел, уезжая из Мордвина: Алиса стояла в конюшне, обнимала Люцифера за мощную шею и трепала своей маленькой рукой огненную гриву коня. Сквозь окна пробивалось настойчиво солнце, ища золотистые пряди волос девушки и играя на её лице. Она щурилась и прикрывала глаза, Люцифер привстал на дыбы, подбрасывая висящую у него на шее девушку, и она громко рассмеялась. Вдруг Алиса обернулась и растерянно посмотрела на стоящего в проходе Винсента. Иллюзия в миг рассеялась, девушка снова стала воинственной и бесстрастной.

— … А мои люди и так будут охранять Аннабель Элен, я с тобой её только на приёмы отпускать буду, а то ты моего Грэга загубил, ещё и Анна… Куда ты пошёл, Блэквелл, мы ничего не решили!

— Хуй ли тут решать?

— Я отправлю запрос в Совет, уж там тебе придётся подумать… Ублюдок беспородный! Выебал мою девочку, а теперь нос воротишь!

— Вашу девочку до меня выебали все, кому не лень, так что к ним претензии, а не ко мне.

— А не охуел ли ты? Ведёшь себя, как будто у тебя есть выбор! — вслед уходящему Герцогу прокричал Гринден.

Блэквелл, обернувшись уже у двери, убийственно посмотрел на Графа и хлопнул дверью, в которую ещё меньше часа назад вышвырнул Артемиса Риордана. И уже в третий раз за этот час Герцог терял контроль на своим разумом, уходя в магический транс.

Всё сейчас было против него, хотя, казалось бы, ещё пару недель назад его проблемой было только как сохранить Алисе жизнь, потом как вернуть её в реальность, а теперь…

Теперь Риордан хотел забрать у него его любимую, как и отвратительный ублюдок Саммерс, эти два подонка покушались на самое дорогое, что было в жизни Блэквелла. В настоящее время ещё и Гринден собирался женить на нём свою дочь, которая была для него пустышкой.

Блэквелл понимал Алису, которая сражалась с рабским гнётом. Ему тоже хотелось просто взять и свернуть шею всем, кто ограничивают его свободу, а ведь сейчас он чувствовал себя забитым в угол, рабом этой бесконечной войны. И как же он хотел спрятаться в длинных белокурых волосах своей маленькой своенравной рабыни, так же лечь к ней на колени, как перед битвой на Востоке, чтобы она гладила и массировала его виски, и тихо что-то говорила спокойным чарующим голосом.