Гарднер Дозуа - Книга Мечей (сборник) [litres с оптимизированной обложкой]

– Большая поставка, – сказал он. – Я слышал, она чище предыдущей. Чистая, чистая.

Крейн втянул воздух сквозь зубы.

– Необычайно много наркотика, Гилкрист, – прошептал он. – Три бочонка, уже обработанный. Стоит целое состояние, полагаю.

Гилкрист подсчитал.

– Два с половиной веса в серебре.

– Тот пожар все еще меня преследует, – мрачно сказал Крейн.

– По сравнению с тем, что в сейфе, это сущие гроши, – напомнил Гилкрист.

Один из помощников протянул Райкеру список на листе бумаги, другой что-то зашептал ему на ухо. Райкер повернулся к очереди, и все замерли.

– Сегодня только пятьдесят, – сказал Райкер голосом несколько писклявым из-за маски. – Предпочтение тем, кто уже отмечен. Остальные – вон отсюда.

Половина очереди возбужденно устремилась вперед, едва не сбив с ног Крейна и Гилкриста; все торопливо обнажали запястья и стирали грязь, чтобы показать знак, нанесенный красными чернилами. Остальные разочарованно взвыли; кое-кто старался с помощью слюны перенести на себя часть красной краски с соседа.

Худая женщина с растрепанными седыми волосами прорвалась и бросилась к Райкеру.

– Моя Скади, моя маленькая Скади, где она? – завывала она, схватив его за руку. – Она кашляет, впустите меня. Я буду работать больше всех, клянусь, клянусь…

Райкер полуобернулся и ударом кулака отправил женщину на землю. Ее голова с влажным шлепком соприкоснулась с булыжником мостовой. Он бесстрастно смотрел, как она корчится и воет. Подбежал стражник и оттащил женщину, а Райкер пошел дальше к воротам, глядя в листок.

Крейн и Гилкрист еще немного постояли, потом смешались с гомонящими рабочими и двинулись обратно – той же дорогой, какой пришли. Гилкрист сжимал кулаки.

Они уже свернули за угол и шагали по грязному переулку, где их никто не мог увидеть, когда Крейн заговорил.

– Никакой бухгалтерской книги не существует, Гилкрист.

Гилкрист посмотрел на него:

– И что это значит, Крейн?

Его голос прозвучал резко.

– Ты хорошо справляешься со счетами и балансами, – сказал Крейн. – Но в вопросах морали бухгалтерского учета не бывает. Нельзя смыть с рук кровь одного человека кровью другого.

Широкая спина Гилкриста напряглась. Он остановился.

– Так вот как ты про меня думаешь?

Крейн опустил со рта маску с фильтром.

– Да, ты считаешь, что есть люди гораздо хуже тебя и что ты смягчишь свою вину, если устранишь их, – сказал он. – Это иллюзия. Самообман. Тебе это не к лицу.

– Благодаря этому мы откроем сейф, – сказал Гилкрист.

Крейн усмехнулся.

– Ты был готов заставить ее сделать это, – сказал он. – Под угрозой ножа. Тебя тронула ее трагическая история. Это – и еще то, что наш объект эксплуатирует детей. Или я чего-то не понял?

Гилкрист неуверенно пожал плечами.

– Я видел, что угрозы не подействуют. Ей терять нечего.

– Она хотела, чтобы мы в это поверили, – просипел Крейн. – Но не сумела описать действие цианида. Почему бы это?

Гилкрист пошел дальше.

– Не все разбираются в ядах, Крейн.

– Нам следовало бы отнести сейф куда-нибудь еще. – Синие жилы на шее Крейна вздулись, тон был ледяным. – Мы действуем на вражеской территории, и на нашего союзника, как я считаю, полностью полагаться нельзя. – Он пошел за напарником. – Связываться с тем, за кем мы только что наблюдали, опасно. Райкер не кажется мне человеком, которого можно пытаться убить дважды.

Гилкрист продолжал смотреть вперед.

– К счастью, нам нужно это сделать всего раз.

Длинноногий Крейг догнал его.

– Твое немногословие становится утомительным, – фыркнул он. – Я хочу поговорить о том, что произошло, когда мы уходили из поместья Туле.

– Я помню, что произошло.

– Ты перерезал человеку горло, чтобы он не смог поднять тревогу, – сказал Крейн. – Если бы ты этого не сделал, сейчас мы оба болтались бы на виселице. Ты променял его жизнь на наши, как сделал бы и я в таких обстоятельствах.

Он взял Гилкриста за плечо.

Гилкрист развернулся, схватил его за руку и прижал Крейна к закрученной стене дома, оскалив зубы, как дикарь.

– У этого сторожа были дети, – сказал он. – Я потом видел их обувь. За караулкой. Ты проводил разведку. И ничего не сказал об этом.

Крейн, моргая, смотрел на невиданную прежде картину: рука Гилкриста у него на горле. На мгновение его лицо исказил гнев, но это выражение сразу исчезло.

– Это не имело отношения к делу, – сказал он, подчеркивая каждое слово.

– Для тебя, – закончил Гилкрист. – А еще у него на лбу был пепел. Это означает, что у детей нет матери. Это означает, что они кончат на улице или их продадут на фабрику.

– Бывает и хуже, – с вызовом сказал Крейн. – Ты пережил то же самое и уцелел.

Говорил он спокойно, но его уши пылали.

Гилкрист отступил. Убрал руку.

– Это я и имею в виду, Крейн. – Он хрипло рассмеялся. – Меньше всего я хочу, чтобы появились такие, как я.

Крейн потер горло. И ничего не сказал.

Когда они вернулись в мастерскую, Крейн, не трогая дверного молотка, постучал кулаком – так, как они условились. На этот раз Мирин сразу впустила их. На ее лбу был свежий пепел.

– Видели его? Видели его маску? – спросила она, стаскивая с одного уха резиновую «чашку» с прикрепленной к ней слуховой трубкой. Сейф стоял на верстаке, окруженный множеством разных ключей и остроконечных инструментов, один из которых торчал из паза для запирающего зуба. – Я прослушивала, – объяснила она, закрывая за ними дверь. – Там липко. На него что-то пролили.

– Вино, – сказал Гилкрист. Он сел на один из стульев. Крейн стоял, сунув бледные руки в карманы. – Мы видели его маску.

– Он ее никогда не снимает, – сказала Мирин. – Ее сделал по особому заказу ремесленник из Ленсы. – Она порылась под верстаком и достала искусно выполненный чертеж углем. – Это было нелегко достать. Не пролейте на него вино.

Крейн и Гилкрист посмотрели на чертеж: изображение маски анфас, в профиль и в поперечном разрезе.

– Она больше, чем нужно, – сказала Мирин. – Место для усовершенствований. – Она показала другой листок – этот чертеж делала она сама. Сжатые пружины и колышки прижимались друг к другу, образуя своего рода спусковой механизм. И только когда она достала из-под верстака готовую маску и развернула вощеную бумагу, в которую был завернут металлический корпус, они увидели внутри заостренные шипы.

Крейн потрогал запястье, которое накануне вечером сжимали челюсти дверного молотка.

– Очень изобретательно.

– В сборе их не будет видно, – сказала она, погладив пальцем один из шипов. – Дайте-ка вон ту миску.

Гилкрист молча протянул ей глиняную чашку с толстым дном. Она перевернула ее и надела на ее вершину металлический корпус. С глухим щелчком шипы челюстей сомкнулись. Когда она сняла корпус, миска лежала на верстаке в виде обломков и порошка. На лице Мирин было нетерпеливое и немного злое выражение.