Марк Лоуренс - Ошимское колесо

Я заполз за диван, хлюпая коленями по влажной земле, и выглянул из-за него. Джон Резчик стоял обожжённый и почерневший, по нему текли ручейки расплавленного пластика, его окружали кольца моего огромного дракона. Он раскрыл пасть, которой можно было бы схватить тягловую лошадь, и подхватил Резчика. Зубы, словно короткие мечи, блестящие, как серебристая сталь, с хрустом сомкнулись. Ублюдок вмиг исчез, поглощённый в нутро громадной змеюки, покрытой огненно-бронзовой и золотой чешуёй.

Мне бы почувствовать облегчение, но я видел, что эти прекрасные блестящие зубы не разрубили Джона Резчика на куски, и за миг до того, как исчезнуть в глотке дракона, он встретился со мной взглядом – в его бледных глазах не было страха, они светились жутким обещанием.

Оглянувшись, я увидел, как Снорри и Кара успокоили своих лошадей, и уже поворачивали в сторону здания, которое я увидел. Хеннан бежал в ту же сторону, и уже покрыл треть расстояния. Я поджал губы, думая, что он мог бы продемонстрировать и побольше веры в маршала Вермильона. Я ведь уже организовал успешную оборону целого города против армии мертвецов… за моей спиной дракон рухнул, завалился набок и начал царапать чешую на животе, словно съел того, кто не согласился быть его обедом. На самом деле я подозреваю, что драконы обычно и съедают всякого, кто с ними не согласен, но… к тому времени, как эта мысль всплыла в моей голове, я уже бежал.

До здания я домчался несколькими секундами после Хеннана, и мой живот крутило от смеси торта с животным страхом. Кара на пути к зданию подхватила поводья Убийцы и вела его за собой. Снорри спешился и изо всех сил толкал огромную плиту из камня Зодчих, которая выглядела так, будто могла закрывать дверь. Если это было не так, то в здании не имелось входа – как знать, может это просто цельная плита литого камня, которая нужна, чтобы люди здесь растратили всё своё время, пока плоды их воображения строят планы, как их поубивать.

Я оглянулся назад. Знакомая неприятная фигура бежала в нашу сторону. За его спиной всё ещё горели участки пустоши, подожжённые моим драконом. Сам зверь лежал на боку с уродливой дырой в животе.

– Что ты делаешь? – крикнул я Снорри.

Он оглянулся, его лицо покраснело от напряжения, выражение лица было опасным.

– Уйди с дороги, – сказал я, и не ожидая, пока он уберётся, взмахнул рукой, пожелав, чтобы плита отъехала. – Проклятое Колесо пытается нас убить – пускай ещё и поработает на нас. – Ничего не случилось. Стиснув зубы, я начал стараться сильнее, уставившись на дверь, чувствуя, как кровь стучит в моей голове и колет в глазах.

– Не очень-то работает? – прорычал Снорри.

– Она бы не простояла долго, если бы не была защищена от аномагов! – сказала Кара. – Почему бы вам обоим не попробовать?

Обычно я стараюсь оставить физический труд крестьянским классам, но за мной быстро мчался Джон Резчик, так что второго приглашения не потребовалось. Мы с Хеннаном присоединились к Снорри, навалившись всем своим весом на плиту. Я так напрягался, что от усилий могли сместиться внутренние органы. Паника придаёт человеку сил, и что-то поддалось, неприятно треща и хлюпая. Сначала я подумал, это хрустнуло что-то во мне, но оказалось, сдвинулась плита. Пошевелившись, она пошла плавнее, и уже вскоре плита сдвинулась на ярд влево, оставив за собой грязную борозду на дёрне. За ней открылся тёмный прямоугольный проход.

Кара спрыгнула вниз с орихалком в руке и вошла в здание. Я оглянулся на Джона Резчика. Он бежал немного неловко из-за укороченной руки – не быстро, а монотонно, словно желая внушить мне столько ужаса, сколько возможно.

– Лошадей придётся оставить. – Мне не хотелось говорить это, и не только потому что Убийца так отлично умеет удирать.

– Я знаю. – Снорри нырнул в проход, и Хеннан за ним.

Я поднял ладони от гнева и изумления, но уже не осталось никого, кто мог бы это увидеть. Только я и Джон Резчик в сотне ярдов от меня.

– Знаешь, это не просто ебучие коровы, на которых вы привыкли ездить! – Крикнул я норсийцам вслед. Никакого ответа. – А-а-а, хрен с ним! – Я махнул рукой в сторону лошадей, и моргнул, чтобы глаза сфокусировались. Из ниоткуда спустился кричащий орёл, и все три лошади бросились прочь. Я заставил птицу снова кинуться вниз, чтобы развернуть их так, чтобы они бежали подальше от Колеса. Другой рукой я махнул в сторону Джона Резчика и раскрыл пальцы. Под ним разверзлась огромная яма, и он в ней исчез. Я снова сомкнул руку, и яма схлопнулась. Надолго это его не задержит. Последний раз глянув на лошадей, я развернулся и бросился следом за остальными в бункер.

– Ну и дыра. – Я сказал это в нескольких смыслах. Бункер оказался пустой коробкой, по углам которой темнели заветренные обломки, веточки, серые лохмотья, маленькие кости. В воздухе стояла застарелая вонь мочи. Прямо перед нами в армированном сталью камне Зодчих толщиной в ярд была прорублена неровная дыра, в которой я разглядел уходящую вниз круглую шахту.

– Наверное, аномаги использовали для чего-то это место, иначе оно скрылось бы давным-давно. – Кара встала на краю шахты и уставилась вниз, держа орихалк в руке. – Здесь лестница.

Кара направилась туда первой, и я был этому рад. Снорри отправился за ней, и следом Хеннан.

– Почему я последний?

– Это ведь твоё воображение пытается нас убить, – крикнул в ответ Снорри из шахты.

Орихалк Кары светил мимо викинга и парня, покрывая потолок над дырой мешаниной света и тени. Я добрёл до шахты и подождал, пока парень не скроется, чтобы я мог последовать за ними.

– А почему так? – крикнул я им вслед. – Почему я?

Я не разобрал, что они сказали, но уже знал ответ. Моё воображение нападало на меня всю мою жизнь – и лишь здесь у него было нужное ему оружие. Громадная подземная машина, предмет особой гордости Зодчих, и все эти двигатели под нами сейчас просыпались от дрёмы и всю свою энергию отдавали на войну моих страхов с моими мечтами.

Быстрый взгляд за дверь показал, что в месте, где я закопал Джона Резчика, земля начала подниматься. Спустя мгновение я уже спускался по лестнице в неизвестность, а Хеннан жаловался, что я наступаю ему на пальцы.

– Нам здесь ничто не угрожает? – Я всматривался в тоннель, шарахаясь от каждой тени.

Мы стояли примерно в сотне ярдов под поверхностью Ошима в трубообразном тоннеле ярдов шести в диаметре. Над нашими головами по центру тоннеля в темноту уходила чёрная труба в ярд толщиной. Я не видел, на чём она держится. Каждые несколько ярдов в тоннеле виднелись кольца серебристой стали шириной в шесть дюймов, словно какие-то укрепления. Гул, сначала почти не слышный, заполнял всё это место, и хотя он не становился громче, но уже вскоре уже пробирал до костей.