Марк Лоуренс - Ошимское колесо

Позади нас, ярдах в пятидесяти, снова раздался топот. Я оттолкнул Снорри и принялся искать ключ. Вероломно, словно лёд, он выскочил из моей руки, но шнурок держал крепко, и я его снова поймал.

– Открой! – Я стукнул ключом по ближайшему пруту, и все они разъехались в ниши – верхние половины в потолок, нижние в пол.

Я перешагнул их прежде, чем они скрылись с глаз и резко развернулся, пока остальные бежали следом. Тени выплюнули яростно бегущего Джона Резчика.

– Закрой! – Я шлёпнул ключом по блестящему кружку прута, который теперь был вровень с полом. Я стоял, заворожённый зрелищем пучеглазого монстра, несущегося на меня. Снорри отдёрнул меня назад, я успел лишь заметить, как Джон Резчик прыгнул в сужающуюся щель… и промахнулся. Он ударился с жуткой силой, и, клянусь, те прутья зазвенели.

– Пошли. – Снорри потащил меня вперёд.

– Прутья его удержат, – сказал я. И почти верил в это.

Спустя пятьдесят ярдов тоннель вышел в комнату размером с новый кафедральный собор в Ремезе. Чёрная труба, которая шла по потолку тоннеля, продолжалась посреди открытого пространства и исчезала в тоннеле на противоположной стороне. Она заходила в недра громадной машины, которая стояла на полу комнаты в пятидесяти футах под нами, и поднималась ещё на пятьдесят футов над трубой, проходившей через неё.

В потолке горели огни, такие яркие, что не взглянуть, освещавшие комнату сверху донизу, словно в летний день. В воздухе пахло грозой, всё пульсировало от биения огромных двигателей.

Мы стояли на краю, где тоннель выходил к отвесному обрыву, а пол виднелся далеко внизу. Если здесь когда-то и была какая-либо лестница, ступени были сделаны не из такого надёжного материала, как прутья позади, или титаническая машина перед нами, и сейчас возможно они превратились в коричневые пятна на стенах и на полу.

– Внизу кто-то есть, – указал Хеннан.

У основания высокой металлической плиты в громаду машины был встроен альков, облицованный стеклянными панелями, на которых пламенели символы и закорючки. Посреди алькова спиной к нам стоял мужчина в белой робе, или куртке – нам он был виден лишь от плеч до пят.

– Он не шевелится, – сказала Кара.

Целую минуту мы смотрели, или по крайней мере смотрели они – я продолжал вглядываться назад, на тот случай, если Джон Резчик нас догонит и столкнёт с обрыва.

– Статуя? – предположил Хеннан, встав на край.

– Или застыл во времени, как Тэпрут в подвале Зодчих. – Снорри оттянул Хеннана назад.

Далеко позади нас раздался глухой лязг.

– Надо спуститься и выяснить, – сказал я.

– Как? – Кара подошла к краю не так храбро, как Хеннан, положив руки на колени.

– Полетим? – Я замахал руками. – В конце концов, мы теперь аномаги! – Подняв плечи и встав на цыпочки, пожелал оказаться на полу. Ничего не произошло, но мне пришлось сделать неловкий шаг вперёд, чтобы не упасть, и я очень порадовался, что не стал пытаться полететь ближе к обрыву. – Почему не работает?

– Наверное, машины Зодчих используют контр-заклинания для своей защиты. А как иначе они простояли бы так много лет? – Кара наклонилась над обрывом. Снорри заставил меня держать её за ноги. – В камне стены вделаны ступени, как в шахте, по которой мы спускались.

Она отодвинулась назад, высвободила ноги, а потом развернулась спиной к краю и стала ногами искать опору. Сильно подозревая, что лязг шёл от прутьев, которые сопротивлялись Джону Резчику, я скользнул вниз сразу за Карой.

Спустя примерно минуту мы все стояли на полу комнаты, чувствуя себя муравьями – и по размеру, и по значимости. Снорри первым пошёл к алькову в основании машины. Огромное устройство из серебристой стали, через которое проходила чёрная сердцевина Колеса, занимало большую часть помещения, но от стены комнаты до внешней оболочки механизма было добрых двадцать ярдов. Эта штука не походила ни на одно устройство из тех, что я когда-либо видел. Здесь не было колёс или шестерёнок, никаких движущихся частей – вся конструкция, похоже, была построена из множества деталей и всевозможных трубок, вившихся по поверхности, которые соединялись и разъединялись сложными узорами. Всё сооружение гудело от мощи – не успокаивающий гул, но неприятный звук, состоящий из тревожных атональных созвучий, которые не могли быть созданы каким-либо человеческим разумом.

– Это человек с таблички. – Хеннан подошёл к Снорри, держа в руке большой нож, который, должно быть, дал ему викинг.

– Профессор О'Ки, – сказала Кара.

Он стоял, замерев, как в своё время Тэпрут, изучая одну из стеклянных панелей и узор огней на ней. Кроме того в алькове, несколько неожиданно, валялась неряшливая куча грязного постельного белья, множество книг, полусъеденная еда на тарелке и грязное кресло. Прямо перед ним замер небольшой предмет – тонкий цилиндр, чуть тоньше и длиннее моего пальца, – захваченный сразу после падения с поверхности, наверное, сбитый рукой с полукруглого стола, который тянулся по всей длине алькова. Он висел в падении примерно в трёх футах над землёй.

Я вытащил меч и двинулся вперёд, чтобы ткнуть им в направлении старика. В невидимую стену я врезался раньше, чем ожидал, только начав поднимать клинок, и чуть не разбил себе нос.

– Большая! – сказал я, пытаясь скрыть замешательство.

– Тэпрут называл это "стазис", – сказала Кара. – Поле стазиса.

Снорри положил руку на гладкую границу между временем и безвременьем.

– Воспользуйся ключом.

– Он не застыл, – сказал Хеннан.

– Застыл. – Я похлопал по себе в поисках вечно ускользающего ключа.

– Эта… штука… которая падает со стола – она уже ниже.

Я взглянул туда. Стилус действительно, казалось, ближе к земле, но это вполне мог быть обман зрения.

– Чепуха.

– Он прав.

Я не сразу понял, что не узнал голос, ответивший на высказывание Хеннана. Я повернулся и увидел, что Снорри держит свой топор неприятно близко к шее новоприбывшего.

– Кто ты? – прорычал викинг.

– Вы меня не узнаёте? – На мужчине был такой же длинный плотно облегающий белый плащ, как на О'Ки, чёрные штаны и блестящие чёрные ботинки. Ему было за двадцать, может на несколько лет старше меня, растрёпанные тёмные волосы, редеющие на макушке и торчавшие во все стороны, словно он имел привычку за них дёргать. Расширенные глаза весело блестели – уж я-то точно веселился бы куда меньше, будь в нескольких дюймах от моего лица топор варвара. Что-то в нём казалось знакомым.

– Нет, – ответил Снорри. – Почему я должен тебя узнать?

Кара уставилась на мужчину, нахмурив лоб.

– Ты колдун Зодчих.

– Ой, да ладно! Я же смотрю вам прямо в глаза. – Он помахал пальцами перед подбородком и другой рукой указал в сторону алькова. – Видите?