Ганс Бандильерос - Хэви метал страны огня [СИ]

— Наруто кун… — сказала я, поражённо слушая своего…. (Не краснеть!) возлюбленного. Откуда он может знать ТАКОЕ? Но, чувствую по его взгляду, что он уже понял, о чём я думаю… Вообще, Наруто не просто изменился — он стал совершенно другим человеком, и чем больше я узнаю этого человека, тем больше понимаю, что в Наруто была просто влюблена, причём поначалу просто принимала чувство благодарности за любовь… Я понимаю это, потому что теперь точно осознала, что значит настоящая любовь… Нет, это новое, совсем не такое как раньше чувство — оно не заставляет сердце биться так часто, да и кровь приливает к лицу в умеренных количествах, но на душе… На душе после взгляда на него становится тепло, как будто я наконец нашла частичку себя, давно утерянную.

— Вай, вай, что ты тут расчувствовалась? — спросил он, отрывая меня от моих мыслей.

— Наруто… посмотрела я в его глаза.

— что? — с самым непонимающим видом спросил он.

На что я только встала, и дотрагиваясь пальцами до стола, обошла предмет мебели. Наруто встал, и даже вскинул бровь в непонимающем жесте.

— Наруто, я должна тебе кое-что сказать… — тихо, что бы не дрожал голос сказала я.

- э… Что-то не так?

На что я лишь обняла его. Пусть и клона, но ведь это всё равно Наруто. Казалось, удивление его было настолько сильным, что его (удивление) можно было потрогать руками.

— я люблю тебя, Наруто! — в сердцах сказала я, не заметив как голос уже не дрожал, как раньше.

— э? Хината?

— прости. — я отстранилась от него, и развернувшись, встала рядом со столом. Надо было найти нужные слова…

— Наруто, понимаешь… я только сейчас поняла, что любовь — это не то чувство которое заставляет меня краснеть и заикаться. Нет, не перебивай! — воскликнула я, когда клон Наруто уже открыл рот, что бы что-то сказать.

— Наруто, просто… я люблю тебя. Серьёзно. А по поводу того, как я вела себя в детстве… извини, просто у меня богатая фантазия, и я была… влюблена в тебя. Да, именно влюблена. — закончила я.

— Хината, хочешь я скажу тебе одну умную, можно сказать мудрейшую мысль… — сказал Наруто, лукаво прищурившись.

— да? — удивлённо спросила я, когда разум уже осознал, что я только что сделала.

— так вот, Хината Хьюга… — начал он, и сердце моё пропустило удар. Наруто же, с хмурым видом продолжил:

— я хочу сказать что если мужчина думает, что он понимает женщину, то он неисправимый идиот. Что ты мне только что и доказала. — Улыбнулся Наруто своей лучшей, искренней улыбкой. — и, Хината… — продолжил клон: Если бы клоны могли краснеть, то я был бы сейчас похож на помидор. — снова подарил мне улыбку Наруто, улыбку на которую я с радостью ответила своей…

— спасибо, Наруто… надеюсь, тыне против, если я называть тебя так?

— Только и исключительно «за». Хотя, я считаю суффиксы весьма полезной штукой — сразу понятно как к тебе относятся… Но, между близкими людьми они не нужны. — закончил он, вновь присаживаясь за стул.

— б…близкими?

— ой, только не начинай краснеть. Кажется, мы минуту назад признались друг другу в любви…

— хорошо, Наруто. — снова тихо ответила я. Хоть кое-что и изменилось, но нельзя взять и вот так просто изменить себя. По крайней мере мне потребуется на это время.

— Нда… Я кажется когда то сказал, что ты странная и загадочная… И готов это повторить.

— Наруто, пожалуйста, продолжи рассказ, а то я опять покраснею! — воскликнула я, вызвав у собеседника искренний смех.

— прости, прости… просто ты так мило это сказала… Кхм… на чём я остановился?

— про шаринган закончил. И про битву Хаширамы и Мадары.

— ах, да, битва. Про неё стоит сказать отдельно, ведь это уже третье начало — Начало истории моей семьи. Итак, существовал один клан — клан Узумаки. Во времена основания конохи он был очень многочисленен, и не мог стать частью конохи, так как пятьсот шиноби-Узумаки — это перебор. В лучшее время, насколько я помню, Сенджу насчитывали пятьдесят семь человек, Учиха — шестьдесят, а Хьюг сейчас…

— сто двадцать семь… включая меня. — ответила я, что бы любимый мой не ломал свою светлую но забывчивую головушку.

— да, много… по меркам конохи. У нас же во времена конохи было более пятисот шиноби — такая орава не поместилась бы в конохе, и неизменно бы завоевала власть, просто по причине многочисленности. Да и силой наш клан был не обделён. Так что жил клан Узумаки в своей собственной деревне — узушигакуре, или просто узушио. Правил в деревне узушикаге. Первой была моя прабабушка — Узумаки Мито, она же позже, после заключения союзом с конохой, стала женой первого Хокаге. Во время битвы в долине завершения Учиха Мадара использовал Девятихвостого демона-лиса… надеясь, что он поможет ему победить, Мадара подчинил Кьюби своей воле и заставил атаковать Хашираму. Но, как и было сказано ранее, Хаширама подавил силу демона, а его жена используя искусство, в котором наш клан особо силён — фуиндзюцу, запечатала его в себе. Так она стала первой джинчурики девятихвостого. Помнишь, что я сказал, что стоило мне поработать головой, и всё стало на свои места? — клон откинулся на спинку стула, и посмотрел мне в глаза.

— ммм… да.

— А я веду к тому, что Мито была первым джинчурики. У них с Хаширамой было двое детей — сын и дочь. Но дочь не унаследовала мокутон, и хотя все родители любили её, но решено было сделать из неё следующую джинчурики. Мито отправила свою дочь в Узушио, где та и жила всю свою жизнь. Звали её Узумаки Наоко — она моя бабушка, и по совместительству вторая узушикаге.

Со временем у Наоко появилась дочь, и она готовила её к становлению джинчурики… но вмешались обстоятельства — на узушио напали, причём положение было крайне серьёзным. Наоко извлекла Кьюби и бойцы клана запечатали его в семилетней Узумаки Кушине, моей маме… Бывших джинчурики не бывает — извлечение Биджу это верная смерть, так что осиротевшая мама была доставлена телохранителями в коноху. Тогда как раз пост хокаге занимал Знакомый нам Сарутоби Хирузен, ученик Хаширамы и Тобирамы. Впрочем, в свои пятьдесят он был весьма мягок но энергичен, и с радостью приютил то, что осталось после разгрома моего клана. Мама поступила в академию шиноби, где училась вместе с другими детьми… Там же она познакомилась с моим отцом — их истории похожи, папа тоже был потомком к уничтоженного клана.

Но, как я и говорил — всё совсем очевидно — Кьюби передавался в клане Узумаки от одного главы к другому. От Матери к дочери. Мито — Наоко — Кушина… Похоже, я первый джинчурики Кьюби — мужского пола. Хм… и ведь я знал из академического курса, что Узумаки Мито — жена первого и первая джинчурики… И я знал, что я тоже Узумаки, а позже узнал что я тоже джинчурики… а вот сложить два и два как то не догадался… — виновато улыбнувшись, закончил Наруто свой рассказ… По крайней мере я думала, что это конец.