Александр Тув - Новобранец. Служба контрмагии [цикл]

Если колдуна и поразил новый облик Шэфа, которого он знал седоватым мужчиной неопределенного возраста, то он никак этого не показал, разве что, чуть кривовато усмехнулся, произнося дежурный комплимент:

— Хорошо выглядишь, ш'Эф, не узнать…

— И тебе не хворать, Велиар… — присаживайся, отведай из моего кубка.

— Чего? — насторожился колдун, на что Шэф только с улыбкой махнул рукой, — угощайся и рассказывай с чем пожаловал.

— Это не Эркель. — Колдун так и остался стоять, настороженно глядя на Шэфа.

— Знаю. — Невозмутимо отозвался Шэф и тут же Велиар расслабился — как-то сразу стало понятно, что он до последнего мгновения не был уверен, уйдет он живым из «Русалки», или нет. — Присаживайся Велиар. — Повторил приглашение Шэф. — Все очень вкусное.

Теперь отказываться от угощения, когда недоразумение было успешно разрешено, Велиару было совершенно не с руки, и он спокойно уселся за стол. Прождав с минуту слугу, долженствующего обслуживать его бокал и тарелку, он бросил на Шэфа недоуменный взгляд.

— А у нас самообслуживание, — пояснил Шэф, — кидая, а ля Карабас — Барабас, обглоданную кость в большой глиняный кувшин, — у нас все по походному — без излишеств. Настоящая Пчела должна стойко переносить все тяготы воинской службы, — продолжил он, — щедро намазывая бутерброд черной икрой. — Чай не баре! — завершил он непонятной сентенцией свой маленький спич.

Колдун, глядя на такое вольтерьянство, только покачал головой, но чиниться не стал, и тоже приступил к трапезе. Насытившись, он продолжил начатый разговор:

— Эркель хочет с тобой поговорить и…

— О чем? — невежливо перебил его Шэф. Велиар поморщился — не привык он к такому обращению, но зная Шэфа, как говорится — с плохой стороны, мудро решил не обострять.

— Я не знаю… — мягко произнес он.

— Врешь! — убежденно отозвался Шэф, — но это неважно — слушаю.

Велиар только вздохнул и сокрушенно покачал головой — мол только Высокие Небеса знают, как ему тяжело выслушивать такую напраслину в свой адрес.

— Эркель хочет поговорить с тобой, — он сделал паузу на случай нового перебивания, но не дождавшись, продолжил, — и приглашает сегодня на ужин.

— Насчет ужина не знаю… — задумчиво протянул Шэф, — сам не знаю, где могу быть в это время, но… может попозже, постараюсь заглянуть ненадолго, если он хочет поговорить… — Велиар едва заметно усмехнулся — он догадывался, какие дела могут так увлечь Шэфа, что он забудет об ужине, но озвучивать, разумеется, ничего не стал.

— Договорились! — произнес он вставая и протягивая Шэфу руку, которую тот с чувством и пожал.

Сегодня утром, прямо в его же служебном кабинете, что было особенно обидно, начальнику внешней стражи славного города Хазрета было сделано предложение, от которого он не смог отказаться. Незнакомый посетитель — прилично одетый неприметный человек, запомнить внешность которого решительно не было никакой возможности — такая она была заурядная, приятно улыбнулся и без приглашения расположился в гостевом кресле. Особенностью кресла были чрезвычайно низкие ножки и продавленное сиденье, что обеспечивало тер'Оносу взгляд сверху вниз на человека любого роста, попавшего в его кабинет, а посетителю, в свою очередь, кресло обеспечивало чрезвычайный дискомфорт — согласитесь трудно сохранять чувство собственного достоинства, да и вообще любое другое позитивное чувство, когда коленки упираются в подбородок, а поясницу массирует чрезвычайно неудобная и угловатая спинка. Но, судя по всему, странному посетителю в «гинекологическом» кресле было достаточно удобно, он ничем не выражал своего недовольства, а наоборот мягко улыбался хозяину кабинета, и вообще складывалось такое впечатление, что в кабинете грозного страженачальника тот чувствовал себя как дома и вот это-то очень сильно и не понравилось хозяину кабинета… — чрезвычайно сильно!

Тупой, кабанообразный дуболом, сластолюбец, садист и коррупционер — таким начальник внешней стражи выглядел в глазах подавляющего большинства горожан. И как достаточно часто случается, большинство было не право… или же — не совсем право, вспомним хотя бы нашу собственную историю — большевики, приватизация и прочее дерьмо…

Насчет коррупционера — тут к гадалке не ходи, это правда… Но, с другой стороны, и не совсем правда… — ну скажите на милость, кому будет лучше, если молодой человек, совсем почти мальчишка, сын уважаемого человека, будет сидеть в зиндане, только за то, что с друзьями — сыновьями таких же уважаемых людей, гонялся наперегонки ночью по воинскому кладбищу — там аллеи прямые, можно хорошенько разогнаться. Ну — у… помяли они немножко могилки и сторожа — инвалида, так тот сам виноват — попал молодым господам под горячую руку со своими криками…

Ну как не помочь уважаемым людям, скажите на милость? Как?! А уважаемые люди, на то и уважаемые, что не забывают оказанное им уважение и стараются, в свою очередь, оказать уважение начальнику внешней стражи — так что, если разобраться, то никакая это не коррупция, а просто взаимное уважение! О как!

Теперь насчет садиста — это и вовсе неправда. Подчиненные, те — да, иногда перегибают палку, но! — только от излишней старательности, из-за, если выражаться высоким штилем, любви к родному городу! — чтобы всякое отребье не поганило его стройный, но строгий вид. Ну… прибьют иногда бомжа… или пьяницу… или еще кого… — но только из-за излишнего усердия, градолюбия и порядкофилии, так сказать, а сам начальник — ни — ког — да! Чтобы не болтали эти оппозиционеры — ни — ког — да!.. разве что с тем купчишкой… так и то… он же в конце концов живой остался, а что болтает, так наверняка врет! Клевещет гад, а начальник внешней стражи Хазрета его и пальцем не тронул!.. дубинкой… — может быть… но пальцем точно нет!

Сластолюбец… сластолюбец — это да! Из песни слова не выкинешь. Несмотря на свой кабанообразный вид, а может и благодаря ему, поди разбери этих женщин, тер'Онос пользовался успехом у слабого женского пола. Злые языки правда утверждали, что за все удовольствия ему приходилось платить — не деньгами, так оплеухами, и что за некоторые его любовные похождения, буде они совершены менее уважаемым человеком, он вполне мог бы пополнить славную когорту евнухов — в Хазрете с правами человека было не особо, а с кастрацией наоборот — хорошо! Так что, ежели чего не так — чик! и готово! но… не пойман — не вор, а кто ж его поймает? — он же начальник внешней стражи! а не хрен собачий.

И насчет тупого дуболома, это тоже вранье. Во — первых это доказывал простой семантический разбор поговорки, без изменения наличествующей во всех мирах, населенных людьми: «Если ты такой умный — почему такой бедный?». Тер'Онос не был бедным, значит что? — значит он не был глупым. Это раз.