Александр Тув - Новобранец. Служба контрмагии [цикл]

— На Земле, Шэф, имеют место самые разные общественно — экономические формации, — щегольнул он останками знаний почерпнутых на лекциях по обществознанию: Африка и Москва, до третьего кольца — рабовладельческий строй; Швеция — социализм; Европа и Штаты — капитализм; Белоруссия и Северная Корея — диктатуры; Китай — империя; Россия — хрен знает что…

— Чувствуется поверхностно — волюнтаристский подход к проблеме, мягко говоря — бред, — Денис надулся, — но… в целом правильно. Правильно в том, что на Земле разнообразие. Тоже самое на Маргеланде: в крупных странах рабовладельчества нет… официально, в основном монархии разной степени абсолютизма, а в мелких все что угодно: от пиратских республик до абсолютных монархий. Одной даже управляет Великий Император Вселенной — о как!

Услышав, что в главном он прав, Денис закончил дуться и продолжил допрос мудрого руководителя:

— Значит приходят только свободные люди со своими сыновьями?

— Блин! Ты слушал, что я говорю, или спал с открытыми глазами!? Или слушал и не понимал? — Разозленный Шэф выглядел, мягко говоря, страшновато и Денис весь сжался, причем как внутри, так и снаружи. Однако глубоко вздохнув, а затем медленно, со звуком, выпустив воздух сквозь сжатые зубы, терпеливый руководитель стоически взял себя в руки и, гневно сверкнув напоследок очами, продолжил.

— Согласно Восьмому Ордонансу Ордена Пчелы, представленному Ассамблее Восхода, Заката, Полудня и Полуночи восемнадцатым Гроссмейстером Ордена Пчелы ш'Кварценом, и утвержденного Ассамблеей Восхода, Заката, Полудня и Полуночи в качестве безусловного императива, скрепленного Большими Государственными Печатями всех государств — членов Ассамблеи, а также Главной Печатью Ордена Пчелы, все дети мужского пола, достигшие к Испытаниям возраста семи лет, без различия расы, вероисповедования, имущественного и гражданского состояния родителей имеют право беспрепятственного доступа к Испытаниям, в сопровождении как обоих своих родителей, так и любого из них, а равно самостоятельно!

Денис в изумлении уставился на Шэфа и, желая загладить прошлый ляп, восторженно, но стараясь не переигрывать, произнес:

— Ты эту хрень отбарабанил как Патриарх Отче Наше! — Главный руководитель усмехнулся:

— Заставляли учить… в свое время… у кого не получалось через голову — доходило через задницу… По его задумчивому виду было непонятно, каким образом он выучил эту богатую фразу, но уточнять Денис не стал, а спросил:

— Шэф, а хозяева этих рабов и крепостных, они не мешают? По идее, могли бы и не пускать?

— Негласно, конечно препятствуют, но на рожон не лезут.

— Почему?

— Ну — у… во — первых — уртаху нужны всем — чтобы маги не хулиганили. Но это так — абстрактная польза, типа зеленых насаждений — все понимают, но когда мешает парковке, срубят к чертовой матери. А во — вторых, и это поважнее будет, как-то раз один самостийный князек запретил именным указом пускать своих поданных на кастинг. На мягкий укор Ордена положил с прибором… — Шэф замолчал, будто припоминая что-то, Денис не выдержал:

— И?!

— Что «И?!» — замок взяли штурмом, с князя содрали кожу и кинули в яму с солью… — Денис, обладавший отличным воображением, нервно поежился:

— Высокие… высокие отношения!

— А то! — ухмыльнулся Шэф, — нехрен было выеживаться!

— А наоборот — рабы и крепостные не бегут под шумок?

— Да не очень-то побегаешь, с магическим клеймом. Не вернешься к хозяину — жечь начинает… типа наших червячков из Аз — Карсала, только попроще. Ладно — я продолжаю. Вся эта толпа мальчишек, тоскливо оглядываясь, заходит в главные ворота Ордена, а родители разбредаются по постоялым дворам, трактирам, кабакам и тому подобным заведениям. Потом, каждое утро, они приходят на площадь и ждут.

— Чего ждут? — не понял Денис.

— Ждут своих… но надеются, что не появится их сын, с грустно опущенной головой. Видишь ли — Орден не резиновый, а мальчишек каждый год приводят туеву хучу…

— Ну, так отбор бы какой устроили, вступительные экзамены, типа…

— Дык, елы — палы, кормилец, как же без тебя не догадались-то?.. — Шэф ухмыльнулся обычной ехидной ухмылкой, — их и устраивают, но силами самих, так сказать, абитуриентов — их помещают в казарму и для них начинается жизнь, по сравнению с которой жизнь московских новобранцев из семей музейных работников, в роте с процветающей дагестанской дедовщиной, показалась бы отдыхом в испанском отеле пять звезд олл инклюзив.

— Их что, бьют эти, красножопые… тьфу ты — краснопоясные? — испугался Денис за малышей.

— Да ни боже ж мой, — успокоил его Шэф. — Методика гениальная по простоте и эффективности: ребятишек помещают в казарму, где спальных мест заведомо меньше, чем людей, а еду дают в маленьком котле, явно недостаточном на такую ораву, количество ложек и мисок тоже ограничено и тоже меньше, чем людей. Причем детей предупреждают, что в течении десяти дней они могут вернуться к родителям. Родители это тоже знают и ждут… и надеются, что их дитятко не покажется в воротах…

— И в конце десятидневки остается ровно то количество мальчишек, сколько коек в казарме, — произнес догадливый Денис.

— Йес, сэр — обычно даже раньше, остается ровно сто пятьдесят мальчишек — сто пятьдесят маленьких волчат, сдавших свой самый первый в жизни экзамен… я бы сказал — самый важный экзамен — экзамен на твердость характера. В Ордене эти первые десять дней называют: «Тест на яйца». Остаются только те, чей дух не был сломлен. И далеко не всегда это самые физически сильные мальчишки, хотя большинство именно такие.

— Понятно… — стереотипно отреагировал Денис, а потом внезапно добавил. — Лучше иметь твердый шанкр, чем мягкий характер!

— Молодец — службу понимаешь! — одобрил Шэф.

— Но ведь отсеиваются самые умные и утонченные, — задумчиво продолжил Денис, — они-то наверняка всю эту дедовщину не выдерживают.

— А Орден Пчелы это знаешь ли не Университеты дружбы народов имени Патриса Лумумбы, — зло усмехнулся главком, — интеллектуалов здесь готовят в других местах… наверное… я точно не знаю.

— Понятно. И чё дальше с маленькими головорезами… пардон — с волчатами?

— Дальше им дают белые пояса и желтую одежду и обучают разным занятным штукам, а через восемь лет, примерно половина из них, сдает экзамен на красный пояс.

— А другая половина?

— А ее нет, другой половины — или сами уходят — не выдерживают, или гибнут… но гибнут, в основном, на Испытании, а это дело добровольное… А так, в быту, если можно так выразиться, несчастные случаи со смертельным исходом довольно редки… хотя время от времени случаются… не без этого… ребята-то резкие… как сейчас любят выражаться — конкретные… да чего там рассказывать — сам все увидишь. — Последнее высказывание Шэфа Дениса насторожило.