Сара Пинборо - Дом смерти

Все обмениваются недоуменными взглядами.

— Да шутит он! — говорит Элби. — Или нет?

— Не вижу смысла усугублять ситуацию, — отвечает Луис и потягивает вино.

Он просто воплощение благоразумия, и нам это кажется настолько смешным, что мы одновременно начинаем хохотать до боли в животе и не можем остановиться.

— А что такого? — спрашивает Луис с таким смущенным видом, что нас настигает второй приступ смеха.

Том еле дышит. Клара пытается отпить вина, но от смеха выплевывает его обратно в свой стакан, и все начинается по новой.

— Не видишь смысла усугублять ситуацию? — наконец еле-еле выдавливает Джейк между взрывами хохота. — Блин, чувак, да это же классика!

— Ну надо же! Он не хочет усугублять ситуацию! — вторит ему Том. Из-за смеха слова невнятные, а голос такой высокий, что даже не похож на его собственный. — Привет! Я из дома смерти. Только не предлагайте мне сигарет. Я не вижу смысла усугублять ситуацию!

Последние слова становятся едва различимым набором звуков вперемешку со сдавленным смехом, и Том опять взрывается хохотом.

В конце концов до Луиса доходит, что он сморозил, и он тоже начинает смеяться. На этот раз хохочут уже все.

От смеха болит живот и лицо. Подбитый глаз пульсирует, как ненормальный. Знаю, все это дико: мы ввосьмером навеселе и от души хохочем, хотя живем в доме смерти. Мало того, наша медсестра и Хозяйка разговаривали о нас с Луисом. Но я смеюсь и не могу остановиться. Сейчас все без исключения кажется смешным.

Сигареты мне даже не нравятся, но одну я сегодня точно выкурю.

Уже от пары затяжек кружится голова, а легкие так горят, что дышать страшно. Клара отважно пытается курить взатяг, но от каждого вдоха громко кашляет. Мы как неудачники на задних партах в школе. В итоге сдаемся и отдаем сигарету Джейку. Они с Томом выкуривают обе.

Когда вино заканчивается, до отбоя еще около часа. Элби идет вниз поиграть на саксофоне и, как он выразился, «приспать себя». Клара с Томом уходят послушать его игру, а младшие пацаны разбегаются по спальням.

— Покажи, как замки вскрывать, — говорю я, когда в комнате остаемся только мы с Джейком.

Бутылки мы прячем за старым шкафом, где их не найдут как минимум несколько недель, если вообще когда-нибудь найдут, а потом идем к крылу учителей. В голове гудит, от сигареты все еще подташнивает. Запах дыма прилип ко мне, как вонь фигового лосьона после бритья, но я изо всех сил стараюсь сосредоточиться на словах Джейка, который рассказывает, как держать шпильки и как ими шевелить в личинке замка. Наконец я слышу щелчок, поворачиваю ручку, и дверь открывается. Мое сердце ликует.

— Вот видишь? — ухмыляется Джейк. — Говорил же, это просто.

Мельком удается разглядеть уютную комнатку с покрывалом на диване и телевизором в углу. Комнатка кажется в лучшем смысле нормальной и какой-то домашней. А потом мы закрываем дверь.

— Куда сложнее снова запереть замок.

Джейк прав. К тому моменту, когда у меня получается, все пальцы болят, а я как минимум дважды проговорил все матюки, которые знаю. Но у меня получилось. Я знал, что получится. Иначе и быть не могло. Я думаю о кабинете Хозяйки внизу и молча молюсь, чтобы там оказался похожий замок.

— Пора возвращаться, — говорит Джейк. — Надо смыть с себя сигаретный дым, пока медсестры не явились.

— Эй, — говорю я, когда мы подходим к лестнице, — спасибо.

Честно говоря, не знаю, что я имел в виду. Лицо Джейка выглядит совсем не так плохо, как мой глаз, но губа опухла, и видна трещина там, где я его ударил.

— В общем, после всего, что произошло…

— Проехали, — пожимает плечами Джейк.

— Не вопрос.

Хочется сказать, что скоро мы с Кларой исчезнем. Перестанем мозолить ему глаза. Но я молчу. Теперь даже по отношению к Джейку наш план кажется слегка предательским. Если подумать, в этом дерьме мы плаваем все вместе, хотя и чувствуем себя одинокими.

Хорошенько отмывшись, я выхожу из ванной. Пахну мылом и зубной пастой, но от вина все еще хмельной. На выходе меня поджидает Луис в пижаме и тапках.

— Что стряслось?

Гений мигом мрачнеет:

— Уилл.

— А что с ним?

Очень надеюсь, что его не вырвало в спальне. Чем мы это убирать будем?!

— Думаешь, с ним все в порядке?

— Пьяный он. Пройдет.

— Да нет, я не об этом. — Луис начинает ковырять ногти.

— А о чем?

Нам пора в спальню. Медсестры вот-вот начнут обход.

— Он внезапно стал неуклюжим. — Луис смотрит не на меня, а себе под ноги. — Это странно.

— По мне, так с ним все путем. — По крайней мере мне так кажется. Моя голова занята мыслями о Кларе, лодке и повторном анализе. Ничего другого я попросту не замечаю. — Думаю, ты параноишь.

— Ну а ты как? — Луис поднимает голову. — С тобой все нормально?

— Похоже на то, — киваю я.

— Со мной тоже.

— Тогда пойдем уже спать.

Теперь мне не по себе. Воспоминания о подслушанном разговоре копошатся в голове, словно черви.

«Мы обязаны что-то сделать… Если не вы, то я».

Несмотря на планы, засыпаю я мигом. День выдался длинный. Сплошная полоса выживания вдруг увенчалась несколькими часами снега и вина. Я решительно намерен не спать и увидеться с Кларой, но вырубаюсь в мгновение ока.

А просыпаюсь, будто от толчка. В спальне темно и тихо. От вина и снотворного народ дрыхнет без задних ног. Даже к утру, наверное, не отойдут.

Во рту пересохло. От неудачных попыток покурить болят легкие. Нужно выпить воды. Понятия не имею, который час, но ткань ночи кажется тугой и плотной, а значит, мне ничего не грозит. Сейчас наше с Кларой время.

В ванной я пью воду, которая вместе с холодным воздухом помогает окончательно проснуться, а потом крадусь в спальню Клары. Она спит на боку, подтянув колени к груди. По подушке разметались волосы, словно даже во сне ей в лицо дует морской ветер. Хочется ее разбудить, но в итоге я передумываю. Дышит Клара спокойно и размеренно, а значит, уснула глубоко. Не хочется ее беспокоить. Скорее всего ей просто необходимо хорошенько выспаться. С минуту я смотрю на нее и решаю вернуться в собственную постель. Не хочу больше в одиночестве красть еду и смотреть на небо сквозь окно в комнате отдыха. Все это осталось в прошлом. Ночи теперь наши с Кларой, а без нее мне грустно и одиноко.

Между лестничными пролетами я внезапно слышу звук и не сразу понимаю, что это такое. Зато мое тело все помнит. Сердце бьется быстрее, и я весь дрожу от страха перед тем, как замереть на месте. Но мозгу нужно время, чтобы все осознать. Со стоном и скрипом оживает лифт. Такого я не ожидал. За кем идут на этот раз?

За мной, конечно. За мной и Луисом. Вот к чему был повторный анализ.

Меня едва не выворачивает наизнанку. Не помню, кто из нас заболел настолько сильно, чтобы за ним отправили ангелов смерти. Мелькает дикая мысль бежать в спальню и притвориться, будто я сплю, иначе мне несдобровать, когда медсестры явятся и не застанут меня на месте. Тут же с трудом подавляю испуганный смех. Глупее мысли не придумаешь. Нет неприятностей хуже, чем те, в которых я погряз прямо сейчас. Надо бежать. Бежать! В сад, а потом через стену. И спрятаться где-то на острове, где меня не найдут. А потом, может быть, даже рискнуть уплыть на гребной лодчонке.