Анастасия Михайлова - Апокалипсис завтра

На самом деле, Руп не был уверен, прошла ли неделя или это так медленно и долго тянутся дни, часы? Сколько он здесь? Похрен.

Парень с мрачным удовольствием потер кое-что, торчавшее из заднего кармана джинсов. Подарок. У него кое-что припрятано для Банни.

Руперт вздохнул, попытался взять себя в руки. Ему не нравилось то, что с ним происходило в психологическом плане. Он менялся. Становился… кем? Таким же больным ублюдком? Нет. Кем-то… кем-то другим, а не прежним собой. Теперь Руп готов был убивать и знал, что его не вырвет и не замучают муки совести. Тем более он знал, кого стоит убивать.

В дверь постучали, впрочем, не из вежливости, а в праздном желании видеть чужой страх. Японка заглянула внутрь и оскалилась, выдвигая клыки. Руп явно ей нравился… как предмет издевательств. Сандерс подобрался и аккуратно поднялся.

— Я принесла тебе покушать, сэмпай, — снова тот самый детский голосок, который как ножом резал его сознание.

По коже прошли мурашки, но Руперт не показал этого.

— И все? — подал он голос, медленно подходя к ней.

Банни немного удивилась отсутствию страха в глазах пленника, но решила подыграть.

— Сэмпай хочет чего-то еще? — она поставила на маленький круглый столик поднос со здоровой порцией риса с карри и стаканом сока, на секунду забыв взять со стола утреннюю порцию бургеров.

— А что ты можешь предложить? — он сощурился, все приближаясь.

Банни смущенно заулыбалась.

— Если полезешь меня домогаться, я сделаю тебе больно.

— А вдруг я этого хочу? — Руп остановился в метре от миниатюрной девушки, пряча руки за спиной. — Хочу почувствовать все снова. А? Может, прикроешь дверь и позволишь мне посмотреть что под твоей кофтой?

Она недоверчиво отстранилась, но неожиданно захлопнула за спиной дверь, оставаясь в плохо освещенной комнате.

— Мне интересно, что ты будешь со мной делать, сэмпай.

— Не шевелись, — приказал парень и, видя, что его тактика работает, сделал вид, будто склоняется, дабы поцеловать ее, но вместо того быстро выхватил из заднего кармана чуть подточенную ножку от стула и, что есть силы, вогнал его мерзавке в живот.

Промахнулся, он хотел пихнуть деревяшку выше, но не успел. Девчонка дернулась, уловив движение смертного, и в последний момент уклонилась. Самодельный кол вошел точно над пупком и то несильно. Девчонка взвыла и со всей дури пихнула Руперта в грудь. Тот, почувствовав, что его словно сбила машина, пролетел до противоположной стенки и врезался в нее.

— Ах ты чертов смертный! Мешок с потрохами! Я тебя сейчас порву, урод малолетний!!!

Он едва успевал прикрывать жизненно важные места, чтобы взбешенная таким поведением вампирша окончательно не отбила стремление его тела к жизни. На этот раз Руперт видел не увлеченно спокойную девушку, а настоящую ведьму, у которой сорвало крышу. Черные волосы взметались вверх, когда она снова и снова наносила ему удары.

Сила. Вампирская сила давила и ломала кости.

— Банни! — громкий возмущенный женский возглас мгновенно прекратил избиение.

Девушка над ним тяжело дышала, а Руп еле смог повернуть голову. Дыхание было сбито, а места, где кулаки встречались с его телом, упрямо ныли.

— Ева, он испортил мою футболку! — взвизгнула возмущенная японка.

— Мне плевать, ты должна была его накормить и отвести в подвал к девчонке, а не избивать до полусмерти! Дура! Сколько раз можно тебя наказывать за несдержанность? Хорошо, что господин не смог сегодня к нам присоединиться и не станет лишний раз нервничать. Бери мальчишку, — Ева топнула ногой и резко развернулась на шпильках, — тащи его в круговую. И только посмей опять кулаки распускать, иначе тебе светит кое-что похлеще дыбы.

— Да, Ева, — Руперт удивился ее пристыженному тону.

Парня схватили за запястье и куда-то потянули.

— Куда ты тащишь меня, японская тварь? — прохрипел Руп.

— На свидание с блондинкой.

— Дэни? — удивился он.

— Не радуйся, — странно рассмеялась Ева.

Сквозь непрекращающийся шум в ушах прорвался этот невероятно противный голос. Снова. Она уже не знала, как долго находилась в этом состоянии и где вообще пребывала. Если бы не вечные напоминания ее имени, она, вероятно, забыла бы и его.

День сменялся ночью, а ночь днем, каждый раз по новой отвоевывая свои территории. Какая глупость. Дэни уже давно не различала ни то, ни другое. В клетке, где ее удерживали, не было ни единого окна, лишь странные светильники, установленные в стенах. Пятьдесят слабо светящихся лампочек. Она пересчитала их множество раз. Уже сбилась с подсчетов сколько именно.

Дэни старалась сохранить рассудок, хоть малую его часть, но иногда проваливалась в какое-то странное забытье. Она видела все происходящее, но будто со стороны. Как нечаянный и совершенно безучастный свидетель.

«Лука».

Это имя Дэни теперь никогда не забудет. Ее персональный мучитель и единственная цепочка, связывающая с реальностью. Лука знал, как вытащить ее на новые высоты боли. Раз за разом у него выходило ничуть не хуже, как бы она ни старалась от него спрятаться поглубже в сознании. Именно из-за него Дэни стала самой себе напоминать лунатика.

Обезумевшего от жажды лунатика.

Дэни стала ужасным монстром, готовым наброситься на любой живой объект, в жилах которого течет кровь. Она пульсировала в венах Луки, но он никогда не терял бдительность, как бы Дэни не пыталась впиться клыками в его кожу.

Размеренно, шаг за шагом он истязал ее тело, проверяя сколько крови вытечет из раны и через сколько она затянется. Лука все записывал в личный блокнот, ведя статистику.

Кажется, после ухода главы Фиррор… Лероя, если верить ее замутненному сознанию, его помощница познакомила ее с одной из сторон лесбийской жизни. Это был самый ужасный поцелуй во Вселенной. Когда Дэни почувствовала в себе язык этой ядовитой дряни, то едва справилась с позывами к рвоте. Ева бы пожалела, что вообще на это решилась, если бы не вновь вколотый Дэни в шею наркотик. Тварь все продумала. Челюсти уже не работали, да и голова невыносимо кружилась.

Поэтому Дэни еще повезло, что брюнетка быстро отошла от нее, а потом и вовсе покинула помещение, бормоча себе под нос нечто, напоминающее досье, составленное на Рупа. Только вот теперь речь шла о Дэни.

Похоже, Фиррор помешаны на том, чтобы объявлять всем вокруг девственен ли он или нет. Это самое глупое досье, которое она когда-либо слышала.

В тот день она вновь отключилась и очнулась лишь, когда пришел Лука. Вернее, когда стал украшать ее тело фигурными надрезами, а потом просто загнал ей в живот клинок по самую рукоятку, посчитав сон Дэни оскорбительным. Рана затянулась через пару часов, в процессе которых Лука кружил вокруг нее и больно щипал ее кожу, сокрушаясь, что такой хорошо сложенный экземпляр нельзя трахать. Дэни бы рассмеялась ему в лицо, если бы могла. Лерой в этом оказал ей огромную услугу. Наверное, она бы сошла с ума намного раньше, если бы ее непрерывно насиловали.