Анастасия Михайлова - Апокалипсис завтра

— Я лю… — он не успел договорить, Дэни резко склонилась и припала к его губам, зажмурившись, словно от боли, издавая то ли стон, то ли какой-то вой.

— О, она догадалась, — Банни где-то вне поля зрения Руперта хихикнула. — Она поняла, что жажды похожи. Круто! Ева снимай!

— И так, — увлеченно проговорила женщина.

Руперт в непонятном оцепенении ловил себя на мысли чего-то знакомого, словно дежавю. Он знал ее губы, но откуда? Черт, подери, что она делает? Вампирша двигалась плавно, словно вода, терлась о его тело, жарко целовала и просила от него того же. Испачканные собственной кровью руки, скользили по его обнаженному торсу, двигались вниз к джинсам и сквозь ткань гладили так, что он готов был взвыть. В какое-то мгновение ему показалось, что все это нормально, будто нет ничего постыдного, чтобы осуществлять свои желания, даже под взором десятка пар глаз и одним механическим глазом камеры. Словно это было необходимо ему как воздух, чтобы выжить и не сделать больно.

«Она гипнотизирует меня?» — отстраненно подумалось ему, прежде чем парень, по немой просьбе и направлению руки, не накрыл пальцы между ног вампирши своими. Почему ему вовсе не стыдно и вполне нормально трогать ее, гладить и слышать стоны?

«Черт, что мы делаем?» — в отчаянии подумал Руперт, выходя из-под некого транса.

— Нет, нет, стой, — едва совладав с погруженным в гипноз сознанием, проговорил он, отрываясь от Дэни. — Что ты…? Боже, перестань. Не так все у нас должно быть, — он тихо рассмеялся, не понимая, где бред, а где реальность. Может, это ее дар так с ним играл? — Обещаю, это будет романтично, до одури. Представляешь, мне хочется романтики. Вот такой я дурак. Но не так, — парень легко ухватил ее за голову и уверенно ткнул в подставленную шею.

Девушка замотала головой, все еще не произнося ни слова. Ее почему-то трясло, а его бесили эти жадные взгляды кровососов, что стояли над ними и наблюдали все со стороны.

Уроды.

— Будь собой и покажи им. Пей же!

Дэни вновь услышала настойчивую просьбу и еще сильнее зажмурилась. Сознание все еще было затуманено, но прояснилось достаточно, чтобы понять: в этот раз все иначе. Руп не напоминал Луку. Ничуть. Он не хотел причинять ей боль.

Но почему? Разве она здесь не за этим? Разве есть другая цель, кроме боли?

«Руп…»

Она выдохнула, понемногу вспоминая. Ее захватили вместе с ним. Так может ли он быть настоящим? Ей так этого хотелось. Дэни буквально поглотило желание увидеть настоящего Рупа. Ее Рупа.

«Моего ли?» — усмехнулась она про себя. Все казалось таким глупым и неправильным. Все в этом месте. В клетке и с кучей этернелей вокруг.

Она отстранилась от такой манящей плоти, с трудом поборов жажду вонзить в нее свои клыки. Кажется, они даже пульсировали. Или ей так казалось из-за непрекращающейся дрожи?

«Плевать».

Дэни вновь поцеловала Руперта, пытаясь понять, на самом ли деле перед ней именно он. Однако в этот раз все походило на нежное неуверенное касание, которое он встретил так же осторожно. Чуть припухшие губы, из уголков которых сочилась кровь, по-прежнему нежно отвечали, не предпринимая ни малейшей попытки взять над Дэни верх. Руки нежно поглаживали ее волосы, даже не стараясь оттянуть их вниз так, чтобы из глаз полились слезы.

Она резко отстранилась от него, поняв, что стала с какой-то нездоровой жаждой посасывать его разбитую губу.

«Кровь», — вновь пронеслось в сознании. На вкус Руп был подобен самому чудесному деликатесу. Дэни привыкла к пакетам с кровью, но то, что она почувствовала, было несравнимо с ними. Как тирамису и вонючие помои, как домик лесника в глухой чаще и огромный мегаполис. Нет, она даже отказывалась продолжать это сравнивать.

«Просто ты голодна, как стая волков».

Облизнувшись, Дэни склонилась над его шеей и провела по ней носом.

— Вкусный, — прошептала она. — Руп, это ты?

Кажется, он вновь попросил ее воспользоваться им. Как глупо. Зачем Луке просить убить его? Нет, он бы не стал. Слишком дорожит своей шкурой.

Дэни застонала, не в силах принять решение, пока сердце лежащего под ней Рупа учащенно билось, усиливая ее желание впиться в его сонную артерию.

«Романтично», — пронеслось у нее в голове. — «Он сказал, что у нас все должно быть романтично?»

По щеке скатилась слеза.

«Руп… боже мой, Руп».

Она все еще боялась поверить, но это просто должен быть он. Дэни чувствовала, как от неожиданных даже для нее самой рыданий, тело стало сотрясаться еще сильнее, чем от той безостановочной дрожи. Она не могла остановиться.

— Я не могу. Сейчас я просто убью тебя, — едва связно произнесла Дэни, даже не уверенная, что ее хоть кто-то поймет.

Руп вдруг отстранил ее от себя, а она до крови закусила губу, пытаясь хоть на что-то отвлечься.

Сквозь замутненный слезами взор она заметила, как Руп сперва несколько мгновений вглядывался в ее лицо, словно запоминая, будто больше никогда не увидит, а потом грустно ей улыбнулся и едва заметно кивнул, прикрыв глаза.

«Он понял». Понял, что она не сможет долго сдерживаться. Жажда была слишком сильной, и Дэни до сих пор не понимала, как же еще не сдалась под ее напором. С каждой секундой ей все сложнее было держать себя в руках. Но она невыносимо боялась убить того, кто был так дорог ее сердцу.

— Руп, — вырвалось у нее с рыданиями, прежде чем она потеряла над собой контроль и с рычанием впилась в его шею. В рот брызнула кровь, которую Дэни проглотила невероятно быстрым движением. Наверное, так умирающий от жажды в пустыне встречает первый за несколько дней глоток воды. Она стремительно высасывала из него жизнь.

Психиатрическая больница имени Рутледжа, Новый Орлеан, США.

Пучина глубока и смертоносна, она тянула с неведомой ранее мощью. Жадно жрала душу, пытаясь сломить дух. Эдду никак не мог вспомнить, что ему рассказывал собственный родитель. В голове вертелись неясные образы и расплывчатые видения. Так, словно кто-то умело затер акварель водой, оставив безобразные еле различимые пятна. Маг знал, что есть какие-то ступени и преграды, но более ничего конкретного. Надо же, его готовили много десятилетий, но все это оказалось бесполезным перед лицом настоящей бездны Врат и Той стороны. Боль не кончалась, она множилась, резонировала и ударялась в него с новыми силами. Почему он никак не умрет? В какой-то момент бесконечной агонии Эд понял — дух его больше не принадлежит телу. Вудист не чувствовал его, а еще он напрочь забыл, все что происходило раньше. Боль исчезла, давая ему секунды на передышку. Собрать силы так и не удалось. Новая волна превратилась во что-то странное. Тяжесть снова обретенного тела. Но… что происходило?

Этернель уже забыл это чувство… слабости. Человеческой слабости. Его тело лежало на полу. Холодном и буквально прожигающим одежду. Приглушенные голоса гудели в его голове, не давая собраться с мыслями.