Дмитрий Кутейников - Драконослов

О нападении нас предупредил холод. Сначала проявились все, казалось бы, давно заделанные сквозняки, потом повеяло совершенно зимней стужей из вентиляции — и это на четвёртый день второго сезона, когда льда не осталось ни на одном открытом водоёме! Вслед за холодом пришли ледяные твари.

Первые несколько волн удалось отбить — пусть и с потерями, но не отступая с подготовленных рубежей. А потом пришли ледяные мертвецы, и некоторых даже опознали: погибшие в предыдущие зимы, чьи тела так и не были найдены. Оживившая их магия ослабила их и замедлила, но вот реагировали они куда оперативнее, чем при жизни, и наши дела пошли очень-очень плохо. По-прежнему закованные в латы, какими их застала смерть, они вламывались в строй живых, не жалея своей не-жизни, сбивая веками отлаженный ритм, а в пробитые ими бреши немедленно устремлялись другие твари — не такие крупные и крепкие, но куда более шустрые.

Наше отступление было организованным, но всё равно больше напоминало бегство. Женщины и дети отошли первыми и теперь изо всех сил пытались раскочегарить систему отопления, пока бойцы ценой своей жизни сдерживали натиск ожившего льда. Установленные в вентиляции огнемёты выполнили свою задачу до конца: практически под каждой решёткой натекли огромные лужи из растаявших тварей, сейчас уже затягивающиеся тонким ледком, но мелочь продолжала лезть, забив шахты до почти полной потери тяги.

Нашу троицу, видимо, из-за Куросакуры, атаковали довольно вяло, и мы вовсю пытались использовать даже столь крошечное преимущество. Виль вооружилась снятым с трупа пулемётом — из самой первой партии, ещё шариковым — с полным баком масла, но почти пустым бункером. К счастью, несколько мешков нам отдал молодой парень с пулемётом нового образца, под магазины с иглами — вместо которых он спросонок и прихватил шарики. Виль уже ранили дважды, когда мы нашли кем-то брошенный ростовой щит с изрядной дырой почти точно по центру, но она не стала привередничать, лишь просунула в дыру ствол да ухватилась покрепче. Куросакура, добывшая где-то пару здоровых тесаков на замену порядком измочаленному бокену, прикрывала нас с тыла, а я подсыпал в бункер шарики, старался не путаться под ногами, да добивал тварей, сумевших пробраться мимо героических женщин.

Даже не нападая в полную силу, твари отрезали нас от основных сил и оттеснили в боковые проходы. Несмотря на незавидное положение — с каждой минутой становилось холоднее, и даже если твари нас не одолеют, очень скоро это сделает мороз — мы продолжали двигаться и отбиваться. В третьем мешке шарики оказались вольфрамовыми, и мы получили небольшую передышку — достаточную, чтобы сориентироваться. Мы сделали изрядный крюк и теперь находились почти так же далеко от сердца комплекса, как и в самом начале нападения, только гораздо ниже — возле «авиационной мастерской», где находились ещё строящиеся и ремонтирующиеся после особенно «удачных» посадок телеги для мотодельтапланов и недавно законченная аэродинамическая труба для продувки полностью жёстких аппаратов. А ещё — четыре бочки с разным топливом, для экспериментов по созданию ДВС.

Виль уже было всё равно куда идти — три ранения и непрерывная стрельба в течении последнего часа её порядком вымотали, да и Куросакура уже держалась на одном упрямстве — дварфийские тесаки были для неё слишком тяжёлыми. Как самый бесполезный, я оставался практически целым — не считая многочисленных мелких царапин. Наш отход в тупиковое помещение, мало приспособленное для обороны, встретил горячее одобрение со стороны ледяных тварей: преследовали нас совсем вяло, а когда мы перекрыли вход щитом с пулемётом — вообще оставили в покое. Но это не надолго, или мы всё равно сдохнем.

— Что ты делаешь? — С опаской спросила Виль, когда я стал ворочать бочки.

— Береги силы, Виль! Я хочу попробовать одну безумную идею. Если у меня получится — мы спасены. Возможно даже все мы, весь клан.

— А если нет? — Видимо, что-то в моём тоне заставило её насторожиться. Куросакура в нашем разговоре не участвовала — уронив тесаки, она легла прямо на пол, раскинув руки, а вокруг неё быстро распространялось пятно оттаявшего инея.

— А если нет — то нет, но ледышек мы в любом случае угробим прилично. Не хочу загадывать.

Хорошая аэродинамическая труба прокачивает через себя большие объёмы воздуха, особенно, если нужно продувать крупные модели и на приличных скоростях — не всё можно рассчитать простым масштабированием. Наша труба была довольно маленькой: лишь проверка концепции, да и планировал я пока ограничиться сравнительно тихоходными аппаратами. Но… Маленькая или нет, а пять кубометров в секунду она прокачивала, и даже имела отдельные вентиляционные шахты. И я сейчас старательно направлял выхлоп трубы в тоннель, из которого мы пришли. Изогнутая и подплющенная трубка в бочку — будет форсункой, кожух из жести вокруг неё — слава всем богам, в мастерской есть и инструменты, и материалы и вообще почти всё — и пульверизатор-переросток готов.

Ни один дварф не смог бы поддерживать работу пропеллера трубы в одиночку… да даже и посменно, так что вентилятор питался от большого стационарного накопителя. Меня давно грызла идея поставить такой на дельтаплан, но самые маленькие из них весили больше полутонны, и мечты так и оставались мечтами. Зато теперь у нас появился шанс.

— Виль, помоги завести эту бандуру, пожалуйста! И отходите все от двери! Куросакура! Очнись! И отползай в угол, а то сдует! — Ну, про «сдует» это я сильно преувеличил, но определённый риск имелся.

Виль запустила вентилятор и труба противно завыла — и так-то не слишком широкая входная шахта, видимо, была порядком забита тварями.

— Стоп! Давай реверс и к пулемёту! Куросакура, помоги ей!

Я развернул импровизированную форсунку, подождал пять секунд и высек искру. Вспышкой мне практически напрочь спалило ресницы и брови, зато из шахты пыхнуло такой волной жара, что я не сомневался: теперь чисто до самого верха.

— А теперь — опять вперёд и молимся всем, кого знаем! Куросакура, потихоньку грей воздух, но только чтобы не загорелось!

Раз… Два… Три… Четыре… Пять… — мысленно считал я про себя, прислушиваясь к трубе и одновременно пытаясь разобрать хоть что-нибудь сквозь вой воздуха в тоннеле: если сейчас придёт кто-нибудь большой — мы просто ничего не успеем сделать, спрятавшись в дальнем от входа углу за щитом. Я выждал минуту — компромисс между страхом перед последствиями взрыва и желанием дать воздушно-масляной смеси подняться повыше.

— Виль, нужен открытый огонь! Фитиль или свечка! — Высекать искру очень не хотелось: я себе очень живо представил хорошо обжаренного меня, с хрустящей корочкой…