Тереза Тур - Память пепла

— Милорд! Милорд! О! Прошу вас, очнитесь, милорд!

Зорго Цум не знал, что делать. Пепел летел, засыпая его друзей!

— Сыграй, друг… — раздалось в голове.

И он заиграл. Так он играл лишь однажды — для самого императора. Тогда он прощался с Империей, с могилой единственной дочери, с женщиной, которую любил, с мелодией, которую написал для нее. Он пообещал себе, что больше никогда не будет играть эту вещь, но сейчас речь шла о жизни и смерти.

Зорго играл, умоляя Стихии пощадить его друзей, уговаривая мантию Смерти — серый пепел — отступить, выпустить чистые, невинные души из ядовитых объятий.

— Пожалуйста, — шептал скрипач, не переставая играть, — мы лишь хотим спасти этот мир…

— Маэстро! Как Вы здесь очутились?

— Милорд! Слава! Слава Стихиям, милорд! Вы живы!

Цум не верил своим глазам, он был готов танцевать от радости! Смерть резким, эффектным движением отдернула мантию! Однако пепел вовсе не исчез — огромное серое облако в полнеба висело над ними, как бы раздумывая, что делать дальше.

— Что с лагерем? — отплевываясь, спросил король, а Тая вздрогнула от дурного предчувствия.

— Не волнуйтесь, в лагере все в порядке. Дети счастливы — столько ягоды вокруг! Эти ужасные ящерицы куда-то исчезли. Вместе с песком! А я… меня позвала музыка. Я почувствовал, что вам нужна помощь!

Молодой инквизитор смотрел на старика как на приведение. Счастливые, влажные от слез глаза маэстро потупились.

— Но… как? — ошарашено прошептал Марк.

— Вам и вашему учителю должно быть стыдно, молодой человек! — строго сказал маэстро. — Разве не должны были вы понять, что я не несу зла? Музыка! Как она может быть опасна? Посмотрите! Она спасла вас… Музыка! Музыка — это самое прекрасное, самое светлое, что есть в этом и всех остальных существующий мирах… Запомните, молодой человек! Запомните хорошенько! Старый Цум знает, что говорит… А бедный милорд Барнс с его прекрасной возлюбленной! А?! Они-то вам чем не угодили? Мне ведь чуть скрипку не разбили! Разве так можно?!

Марк склонил голову, не в силах произнести ни слова. Этого старика, как и его товарищей по несчастью, видимо, спасли король и его спутники. А остальные?! А его брат? А что если его…тоже…

— За что?! Я ведь даже не маг! — маэстро беспомощно развел руками.

Милфорд улыбнулся. Не маг. Конечно. Цум ходит по мирам без всяких порталов, зачаровывает пепел, баюкая на плече свою скрипку… Конечно же в этом нет и не может быть магии!

— Убивать людей — вообще плохо, — маэстро решил высказать инквизитору все, что наболело, — Как вы этого не понимаете! Им — больно! Миру, из которого их вырывают насильно — больно! И родным! Вы подумали о том, как жить дальше их близким?! Как это больно! Каждый вздох — больно?!

Тая поняла, что старик сейчас зарыдает. Захотелось подскочить, обнять, хоть как-то помочь…

Но она не успела.

Старик вскинул скрипку, и слезы превратились в звуки. Эти звуки летели ввысь, в небо, оплакивая погибших. Тех, чьи души на полторы сотни лет были заперты в этом странном месте. Серым пеплом скитались они, убивая все живое, и не от злости, а так…От обиды, боли и страха. Невинные души, что даже испугаться не успели, когда…

На мгновение стало темно. Пепел! Пепел, казалось, летел на звуки скрипки, и его стало так много, что он закрыл собою все небо целиком — от горизонта до горизонта!

И вдруг… Появился яблоневый сад. Все, что они видели вокруг: ухоженные сады, усыпанные спелыми плодами деревья — все было из пепла. Прах погибших хотел им что-то показать…

Зорго Цум играл, как будто чувствовал, что сейчас нельзя, неправильно, невозможно остановиться!

— Яблоки, — прошептал молодой инквизитор. — Таких крупных никогда не видел!

Красивые, смуглые высокие люди улыбались, снимая с веток щедрый урожай. Они были в свободных, простых одеждах. Женщины — с распущенными, длинными вьющимися волосами, лишь перехваченными вокруг лба тонкой тесьмой.

— Смотри! Вон там! На деревьях! — Милфорд указал наверх.

Коты. Огромные. С пятнистыми макушками, как у манула, были везде. Они лежали на ветках, лениво щурясь синими глазами, иногда сбивая лапами плоды с верхних веток, терлись у ног, играли друг с другом.

— Этого… не может быть! — выдохнул маг. — Скользящие… Целый клан!

Тая забыла, как дышать. Каждой частичкой она чувствовала связь с призраками. Слезы лились сами собой, пока они шли сквозь сад — осторожно, не делая лишних движений, чтобы не спугнуть эту удивительную, хрупкую магию. Ведь пепел может и передумать, тогда они ничего не узнают.

Возле старой яблони, привалившись спиной к дереву, в тени раскидистых веток дремал старик. Вьющиеся серебристые волосы. Огромный белоснежный барс у ног. Зверь, при виде подходящих к нему людей встал, а мужчина, очнувшись, приветливо помахал рукой…

Музыка Зорго Цума стала громче. Тревожнее. Пепел потемнел, и вдруг…вспыхнул! Горели деревья, медленно таяли фигуры чкори, рассказывая своему единственному потомку о страшной трагедии, что унесла жизни целого клана! Клана Скользящих между Мирами.

Она, Тая, из их рода. Пришло время, и она нашла дорогу туда, где все начиналось. Не могла не найти…

Милфорд сжал руку девушки. Будто камень упал с души мага. Это не он втянул ее в свои опасные игры. Путь последней из рода Скользящих был предопределен. Спасибо, Стихии… Спасибо, что позволили быть рядом. Рядом с ней…

Треск костров постепенно стал тише. Музыка — веселей, и вот они уже стоят на центральной площади шумного города. Цветущие сады, счастливые, нарядные люди, смех. Дети лет четырнадцати, в одинаковых мантиях деловито спешили туда, где над городом возвышалось огромное здание.

Тая во все глаза смотрела вокруг. Ей казалось, она в кинотеатре — новая часть Гари Поттера, не иначе! Только фильм черно-белый. Вернее серо-серый. Ученики уже текли через весь город рекой. Красиво!

— Странно… я никогда не слышал о городе в Рассветных горах! — хрипло прошептал король, и вопросительно посмотрел на Марка.

— Никогда, — растерянно согласился тот.

— Это — университет, — проговорил милорд, уверенный в правильности своей догадки, — здесь много молодежи. Одинаковые мантии. Значит это — магическая Академия.

Ветер взвыл, бросая путешественникам в лица горсти песка, но старательно обходя играющего маэстро.

— Маги? Обучение магии?! Я не мог не знать. И мой отец. И дед. И …прадед! — шептал король. — Как же… так?

«Так, так, так….» — эхом зашелестел песок и помчался дальше, в столицу, распахивая окна в домах жителей Ваду. Вихрь выхватывал из трясущихся рук облитые слезами доносы, те, что брат писал на брата, а мать на сына, в смертельном ужасе теряя разум.

Люди оцепенели. Они, не отрываясь, смотрели перед собой, сжимая виски от боли и гнева. Каждому жителю Ваду, от мала до велика, пепел показывал правду!