Тереза Тур - Память пепла

— Много! Много! Ты не любишь играть? А мы любим! У нас для тебя сюрприз, Арвин! Улыбнись, Славный Арвин! Улыбнись! У нас подарок! Да-да-да! Ты будешь рад! Ты будешь счастлив!

Эйш вздохнул, подошел к реке и умылся прохладной водой. Как хорошо! Искупаться, что ли…

— Смотри, Арвин, Смотри!

Он старался не смотреть. Русалки… Не до них ему сейчас. Слишком…больно после всего этого.

— Арвин…

Голос. Это…ее голос! Он поднял голову и увидел, что лишь одна русалка резвилась в прохладной, прозрачной воде.

— Риадна…

Ее темные волосы дышали океаном. Соленая кожа. Горькие от слез поцелуи. Печальные, полные боли глаза. Он знал, как ей тяжело и не думал о том, почему она стала русалкой. Не спрашивал. Он целовал, обнимал, баюкал, гладил, любил.

Ему так много надо ей рассказать. Потом. Столько нужно спросить. Не сейчас…

Жемчужины, поблескивая в рассветных лучах перламутровым боком, катились с распущенных кос и терялись в траве…

— А знаешь, — прошептал он после того, как они оторвались, наконец, друг от друга, — Пройдет время, и однажды усталый путник, что присядет отдохнуть у реки найдет их — вот удивится… Наверное, обрадуется.

Арвин перекатывал жемчужину в ладони, но смотрел он не на нее. Он смотрел в глаза любимой. Как будто и не было этих лет…

— И что он будет с ними делать?

— Как что? Соберет в ладонь. Подарит любимой. Вернется домой и скажет: «Посмотри, что я тебе принес».

Вода в реке забурлила, мелькнуло золото чешуи, послышались голоса:

— Риадна! Пора… Ия зовет. Твое время закончилось. Но ты можешь остаться! Если захочешь.

— Нет! — королева вскочила и бросилась в воду.

Он смотрел, как она уплывает, и не пытался остановить. Не возмущался. Не обвинял. Еще недавно он бросился бы следом. Но сейчас…

Он понимал — любимой нужно время. Принять. Осознать.

Он и Ваду будут ждать свою королеву. Ждать и хранить в сердце счастье. Счастье этого сна…

Марк и Милфорд проснулись первыми, осторожно стряхивая белый снег лепестков, чтобы не повредить. Не нарушить эту удивительную, хрупкую красоту. Им ничего не снилось, зато прибавилось сил.

— Яблоки! Я…я таких крупных никогда не видел, — юноша вскочил.

— Тише ты… разбудишь, — водный маг кивнул на Арвина и Таю, усыпанных, будто периной укрытых.

— Что с ними? — обеспокоенно склонился целитель над королем.

— Все в порядке.

— Они…спят?

— Не совсем. Они в междумирье. Такова воля Стихий.

Марк кивнул и привалился к дереву. Он с наслаждением вдыхал сладкий аромат, разлитый по всему саду. Улыбался. Но стихийник чувствовал, как боль ковыряется ржавым болтом в сердце несчастного.

Он знал, что это такое. Знал, что нет спасения от мыслей, нет света в душе. Но ничего. Ничего. Когда-нибудь мальчик найдет Любовь, и она исцелит его. Так и будет. А пока надо его показать придворному целителю императора Тигверда. С Ирвином еще никому скучно не было.

Король и чкори очнулись почти одновременно — будто вынырнули из воды. Но если девушка попала в объятия любимого, то Эйш, не успев придти в себя, наткнулся на коленопреклоненного инквизитора.

— Ваше величество! — яблони вздрогнули от глухого, наполненного болью голоса. — Мой король! Прикажите — я готов.

— Что?!.. — Арвину на секунду показалось, что призраки вновь восстали из пепла.

— Казнь, — терпеливо, как ребенку пояснил Марк.

— Ты еще скажи, чтобы тебя сожгли!

— Очистительное пламя…

— Нет, Марк. Ты слышал, что я сказал. Костров больше не будет.

— Но как искупить?! — вскричал Марк и закрыл голову руками.

— Ты целитель, — тихо проговорил Милфорд, — у тебя будет такая возможность.

— Смотрите! — крикнула Тая.

Все повернули головы. Со стороны Рассветных гор вспыхнуло марево портала.

— Яблоки!!! — раздался счастливый, звонкий голос Умы. — Тая!

— Осторожнее, не ломайте ветви! — беспокоились мамы. — Не ешьте много, а то разболятся животы!

— Где взять корзины, чтобы все собрать?

— А как сохранить?!

— Сварим варенье, сок сделаем.

— Как много!

— Ах, как красиво! А запах?

— Я столько яблок в жизни не видела! — у мамы Умы горели глаза.

Тая смотрела на женщин лагеря. Они вдруг стали такими молодыми, такими красивыми… Но самой прекрасной из них была та, что не отрываясь, смотрела прямо ей в глаза.

— Терра…

— Прощай, чкори, — раздалось в голове, и девушка с венком в золотых волосах исчезла.

Тая знала, что они больше не встретятся, но знала она также и то, что они не расстанутся больше, ибо Терра была во всем — в яблоневом саду, горных реках, цветах, ветре, мягком, пахнущем жизнью черноземе. Чкори наклонилась, взяла горсть земли и крепко сжала в ладони. Прощай, Терра, и…здравствуй!

— Ваше величество! — К Арвину спешили мужчины во главе с Шурром.

Всеобщее возбуждение понемножку стало спадать, его величество выслушал доклады о том, что войска и народ присягнули в верности королю, а инквизиторы либо разбегаются, либо сдаются.

Решено было выступать в поход на столицу завтра, на рассвете.

Двое стояли посреди яблоневого сада, запорошенного белыми лепестками.

— Недд…

— Марк…

Милфорд наконец понял, кого напоминает ему лицо инквизитора. Так вот оно что… Тая собирала яблоки с детьми. Он встретился с любимой взглядом, помахал ей рукой, и бесшумно подошел к молодым людям.

— Простите за вторжение… Хотите совет?

— Сами разберемся, — огрызнулся Недд.

— Конечно, сами! Я жить хочу…

Стихийник ушел, а у каждого из братьев в руках оказалось по палке. Хорошие такие палки. Добротные…

…

Костер уютно потрескивал, все пили горьковатый травяной отвар и лакомились лепешками с завернутыми в них мелко порезанными яблоками и ягодами, которые удалось собрать чуть дальше, за садом. Детей пытались уложить спать. Яблоки есть запретили — жалобы на животы уже начались.

Шурр не мог скрыть улыбки. Широкая, добрая, искренняя, смущенно пряталась она в густой бороде.

— Шурр, — обратился к нему Арвин, — мне бы хотелось предложить вам и вашей команде стать мне опорой в дальнейшем. Как вы понимаете, услуги трех знатнейших родов королевства мне больше не понадобятся.

— Ваше величество! — Шурр попытался подняться, но король остановил его и остальных.

— Не надо. Нас всех еще будет мутить от официальных церемоний почище, чем детей, что объелись яблоками с непривычки, — проворчал Эйш, — мне вполне достаточного вашего согласия. О большем я и не мечтал.

— Вы можете быть уверены в нашей безграничной преданности, — кивнул Шурр.

— Что с ними делать? — шепнул кто-то, намекая на то, что стук палок неподалеку продолжался уже четвертый час.

— Не трогайте их, — тоже отчего-то шепотом распорядился король, — если до утра не разберутся, выступаем без них. Догонят, не маленькие.