Сергей Варлашин - Юные дарования. Художник

— Я ничего другого и не ожидал, от Гренки. Но Мила, будь с ней начеку.

— Ты тоже, — повеселел, слишком уж спокойный и уравновешенный по жизни Зенон.

— Ладно, пошли уже расслабляться.

— Ты и так не выглядишь, очень уж напряжённым.

— Напряжение — безусловное зло, ты мне сам так говорил.

— Не слово в слово, но суть ты понял верно.

Заведение, в котором мы пребывали, сауной называлось только формально. На деле здесь была русская баня, бассейн, сауна и ханами. Мы ограничились только баней и бассейном. После всех уморительных процедур, когда я был в раздевалке и зашнуровывал ботинки, мне внезапно вновь стало жарко. Нестерпимо горячий воздух, повеял в лицо. Сначала мне показалось, что это постбанный эффект меня догоняет. Но когда в лицо стало светить солнце, а ноги провалились во что-то мягкое и горячее, я отбросил эту версию.

Я стоял в горячем песке. Посреди пустынных барханов. Вокруг не было совершенно ничего, кроме песка и голубого неба. Чёрные ботинки, рваные джинсы, футболка и кожаная куртка, не лучшее, что можно одеть, идя в пустыню. Однако мне повезло. На голове у меня было намотано, белое влажное полотенце. Влажным оно было не долго. Уже через каких-то десять минут, оно затвердело до состояния корки. Я не стал его снимать, чтобы хоть что-то укрывало мою голову от палящих лучей.

Достал телефон. Нет сети. Встроенный компас не работает. Я определился бы, где север, а где юг, если бы солнце, не стояло строго над моей головой. А если и определился бы, направление всё равно бы, мне ничего не дало. Разве что иллюзию контроля ситуации. Первый раз, за всю мою жизнь, моя исключительно чёрная одежда, была как нельзя, некстати. Я не стал снимать кожаную куртку, футболку и рваные джинсы, опасаясь, что коварный ультрафиолет изжарит мою кожу раньше, чем я запекусь, как цуккини в фольге.

Ветер шептал мне нужное направление. Периодически подкидывая в лицо, рассеянные горсти исключительно отборного мелкого песка, подхватываемые тем же единственным спутником, кроме солнца, ветром. Конечно, он шептал мне не слова, но я понял его намеки и пошёл в том направлении, чтобы ветер дул и швырялся песком мне в спину, а не в лицо. Пришлось часть своего полотенца-тюрбана пожертвовать и на наматывание лица. Так не придётся глотать, вездесущий песок.

Какого дьявола меня занесло в пустыню, а не в населённую часть Аркальнии? Задавался я, одним и тем же вопросом. Преодолевая бархан за барханом, пока не наступила ночь. Луна освещала ночную пустыню, ставшую холодной, и я решил заночевать у первых попавшихся камней. Они не дали мне замёрзнуть. Всю ночь, они отдавали мне накопленное за день, тепло и это было единственное утешение. Разумеется, было и потрясающее звёздное небо. Луна спряталась за горизонт, а на синеющей черноте, ни одного знакомого созвездия.

Когда меня разбудил, сильный утренний ветер, гонимый наступающей жарой, я обнаружил, что моё спасительное полотенце, безвозвратно улетело. Я не видел смысла гнаться за ним, тем более что скорость его, превосходила мой бег по песку. Когда наступила несусветная жара, мне пришлось спрятаться в тени, новых камней. На этот раз, торчащих из бархана, гораздо выше, чем, те, у которых я провел ночь.

По понятной глазу траектории солнца, я выбрал примерное направление, и теперь старался следовать ему. Так, что после обеда, которого у меня, конечно, не было, солнце теперь мне светило в спину. Я давно распустил волосы, чтобы их толща и светлый оттенок, хоть немного защищали мою голову, от безжалостного солнца. К вечеру, усилилась частота встречаемых камней и скальных образований. На что интересно, будет похожа пустыня, если убрать из неё весь песок? Может быть, тогда откроется вид на чудесные города, прошлых цивилизаций. Где бы взять такой большой пылесос, чтобы вытянуть весь песок? Может, все песчинки в пустыне это и есть те останки прошлой здесь цивилизации.

Я старался не думать, чтобы мысли не становились бредовыми. Без воды и на такой жаре, это раз плюнуть. Чего я конечно тоже не делал. Плевать было нечем. Наконец, начались высокие скалы. Мне иногда удавалось идти по тени. Это были чудесные мгновения, так в них, я иногда подолгу отдыхал. После очередного отдыха, я прошёл через неглубокий каньон и увидел впереди макушки пальм. Восхитительный оазис с пальмами, был окружён высокими скалами, почти со всех сторон. Потому там, была вода. Без долгих мыслей я побежал к воде и упал в её объятья. Холодные как лёд.

Пока я не стал чувствовать, что получаю переохлаждение, я не смел, выбраться из воды, опасаясь, что это может быть страшным по силе и жестокости, миражом. Я успел напиться и теперь, раздевшись догола, сушил на горячих камнях свою одежду. Тело и ум приходили в себя. Я продолжал пить, как верблюд и мысли мои с каждым глотком, всё прояснялись и прояснялись. В животе булькала вода, но это прекрасное чувство. Кстати именно по этой причине, я отказался лезть на пальму. Кажется, они были финиковые. Я придумал другой способ. Набрав камней, я залез на ближайшую каменную возвышенность и стал пытаться сбить их, меткими бросками.

Меткие броски, были только в моём воображении. На деле мне удалось сбить, не более десятка плодов. Но они, после того, как я их ополоснул в воде, были просто божественными на вкус. Я оделся в сухую одежду, и улёгся рядом с водой. Я был по-настоящему счастлив. Начинало темнеть.

Вдруг из расселины, по которой я сюда зашёл, стали доносится крики какого-то чудовища. Я подобрался, набрал камней и залез на единственную доступную каменную возвышенность, с которой сбивал финики. Гортанный крик повторился и я запаниковал. С моими-то успехами в бросках по финикам, можно было не надеяться, что я смогу себя защитить. Пусть это будет хоть какой-нибудь, дикий, бродячий пёс доходяга или койот. Крик повторился и я задрожал.

Я так испугался, что совсем забыл, что у меня есть пистолет при себе и настоящий кинжал! Диковинная голова на длинной шее, показалась из темноты и мне подурнело. Он закричал ещё раз. На этот раз не так громко. Скалы отражали эхом его крик, и делали просто громоподобным. Сейчас же это был крик, не страшнее чем ослиное мычание. Только это был не осел, а верблюд.

— Цумга, Цумга. Вот мы и пришли. Не кричи, словно ты не пил два месяца. Я поил тебя две недели назад, — засмеялся идущий с ним человек.

Верблюд приник к воде и стал жадно заглатывать её своими огромными губами, да так быстро, что я всерьёз заопасался, что он сейчас выкачает половину водоёма.

— Человек, ты случайно не из Аркании? — спросил меня старик, обмотанный в бежевые одежды.

— Нет, но я туда иду.

— Пойдём вместе туда, на рассвете?

— С удовольствием, — сказал я и слез с камней, чувствуя себя на них, как перепуганная обезьяна, увидевшая крокодила.