Сергей Варлашин - Юные дарования. Скептик

— В детстве ты мне такого не рассказывала.

— В детстве, я боялась, что ты пойдёшь сюда с ними играть или расскажешь мальчишкам, или другим взрослым. Здесь играть верная смерть. Может они и остались здесь, чтобы не совались к ним никто на глубину.

— Смотрика, время уже перевалило за полдень.

— Всё, значит не получиться увидеть нам русалок. Ушли они на глубину. Для них тёплая вода, как для тебя горячий душ летом и в жару.

— Когда же мы их сможем увидеть теперь, только ночью?

— После семи вечера, они опять проявят себя.

— А расскажи подробнее. — я не на шутку, стал проявлять неподдельный интерес, к тому, во что не верил, и чем больше я не верил, тем сильнее в этом разубеждался. — Какие они?

— Очень красивые. Красивее меня.

— Красивее тебя нет на свете. — она смущённо зарделась.

— Раньше даже девушки, чтобы проверить своих будущих ухажёров на преданность и верность, отправляли ночью на озеро с русалками, чтобы тот якобы, что нибудь ей оттуда принёс, при свете луны. При полной луне русалки играют близ берега в догонялочки. Если молодой человек справлялся с похотью и влюбленностью, и возвращался домой рано, и с выполненным поручением, девушка выходила за него замуж.

— Неужели с русалкой может состояться любовная связь?

— Ещё как может. Да не просто состояться. Эти коварные русалки, могут до самого утра развлекаться с молодым человеком, пока он не обессилит на столько, что будет не в состоянии дойти до дома.

— И ты знаешь случаи подобного полового бессилья и связанных с ними, невозвращений домой?

— Я нет, но мама знала парочку. Так один, как раз, её самый первый ухажёр, когда предложил ей выйти за него, остался с русалками до самого утра. Она тоже отправила его в полнолуние сходить на соответственное озеро и принести ей белого песка с берега. Русалки, как раз, в полнолуние, впадают в сильное искушение. Так вот он не устоял, а потом так и лежал на берегу всю оставшуюся ночь и весь день, не в силах вернуться. Вечером его рыбаки нашли, вернули в деревню. Через неделю отошёл он, оправился. Но мама его ухаживания больше не принимала в серьёз.

— Ты меня тоже на озеро отправишь как нибудь за поручением?

— Нет, ты всё знаешь теперь. — она опять лукаво заулыбалась и я очередной раз потерял голову, завидев её сияющее во свете солнца, божественное лицо. — Но ты не волнуйся, именно это тебя испытание не коснётся.

— А что меня коснётся? — мой взгляд скользил по её точёной, словно из алебастра фигуре.

— Вообще. — она встала в полный рост. — У девушек большой запас проверок и испытаний для молодых людей в знак их преданности, благочестия и верности будущей избраннице. — Она приблизилась ко мне и стала любовно разглаживать волосы на моей голове. — Но тебе это не грозит. Я уверена в твоей искренней и чистой ко мне любви. Иначе бы у нас ничего с тобой не было в принципе, кроме старой дружбы. — она присела и приблизила своё лицо к моему, почти дотронувшись губами до моего лба. — Тебя ожидает нечто большее, чем ты можешь себе вообразить, если ты будешь способен это понять и принять.

— Зачем ты всё это делаешь Яра? — спросил я, не совсем понимая, чего она хочет, кажется это вообще общая проблема человечества, в лице мужского пола.

— Я хочу быть до конца понятой тобой. Я хочу быть с тобой.

Я не стал её слушать дальше, а плотно обхватил руками. Мы слились, в самом долгом и страстном из всех наших поцелуев. Её губы были медовыми. Она целиком пахла как весенний цветок. Я на мгновение почувствовал себя маленькой птичкой колибри, которая подлетела к цветку, чтобы напиться его нектара и поняла всю суть жизни, всю суть любви и природы вместе взятой.

Русалок мы не дождались и после пикника. Но мостик пропитался присутствием нашей любви в полной мере, чтобы они заметили, наше здесь дневное пребывание. Перед уходом она спросила у меня нож и порезала им свою ладонь. Кровь закапала в воду. Она взяла мою ладонь и пореза её мою. Затем мы соединили ладони и просидели так некоторое время. Она первая покинула мостки. А я засмотрелся на накапавшую, на белые доски, её кровь. Розовая. Кровь была розовая. Я специально выдавил из ладони свою кровь и капнул рядом. Цвет был ярко красный, вишнёвый, бардовый. Но никак, не розовый, как у неё.

Яра уходила. Вихрь мыслей и догадок поднялся в моей голове, и я поспешил её догонять. Из под мостков, донёсся девичий смех. Со дна стали всплывать огромные пузыри. Но мне некогда было ловить русалок, я поспешил догонять единственно любимую Яру.

У неё дома мы были в шесть. К семи я случайно услышал свой вибрирующий телефон, когда шёл в туалет. Специально оставленный, чтобы меня не беспокоили. Мрак пропущенных сообщений. В основном звонил Михаил. Я хотел перезвонить ему, но он меня опередил.

— Алло.

— Лучемир. У меня тут такое. В общем, я за тобой заеду. Ты где?

— Я рядом с центральной площадью. Гулял вот.

— А чего трубку не брал. Аллладно. Подъеду сейчас.

— Давай.

Подошла Яра. Вопросительно посмотрела на меня. Я хотел ей сказать, что мне пора, но она только кивнула и кротко поцеловала меня. Чудесная девушка. Спустя десять минут я был на оговорённой площади. Знакомый УАЗ цвета хаки, ждал меня за голубыми елями, рядом с магазином. Михаил был явно возбуждён и сидел с не заглушённым двигателем.

— А вот и ты. Поехали. Мне надо тебе, кое-что показать.

— Давай.

Мы выехали за деревню и где то в пяти километрах, остановились в конце старой дороги из бетонных плит, ведущих к заброшенному коровнику. Особенно ближе к неплохо сохранившему коровнику с почти целой крышей из серого шифера, дорога была почти полностью заросшая по краям плит. Оттого вид у неё был совершенно потрясающий. Будь здесь сейчас мой друг художник, он бы пару дней здесь провел минимум, рисуя пейзажи с ней. Михаил заметил моё внимание к деталям, но ничего не сказал. Достал из кабины ружьё, проверил патроны в патронниках, повесил на плечо, через ремень. Мы зашли внутрь.

— Еду я сегодня через поле, смотрю на лесопосадки, беду ни что не предвещает. Вижу, идёт пьянь подзаборная. Через поле, в моём направлении. Чего думаю, посевы топчет. Ну, выпил, ладно бывает. Я человек добрый, дай думаю, подвезу. До деревни километров девять, не меньше. Замучается идти человек. Остановился, жду. Да смотрю, рожа, больно знакомая. Господин Мулин собственной персоной топает. Вернее то, что от него осталось, после небольшой волчьей пирушки. Следы двух-трех дневного разложения на лицо. — до меня, наконец, дошла вонь, перебивающая весь бывший навозный дух, и я прикрыл лицо воротником. — Ну, я думаю, это у меня крыша поехала.

Наконец, я увидел привязанного за шею цепью, к несущему столбу пропавшего без вести парня. Как верно выразился Михаил, то, что от него осталось. Увиденное, меня совсем не обрадовало. Он сидел на полу, не обращал на нас внимания и иногда силился встать. Но у него ничего не выходило.