Сергей Варлашин - Юные дарования. Скептик

— Это ты его сюда?

— Да. Тут меня накрыло ощущение дежавю, как в том старом дурацком фильме, ты наверно знаешь. — я не знал, но кажется о нём догадывался. — И я вспомнил твой случай, произошедший сутками ранее. Ты теперь вот мне скажи, вы там с Ярой сатану не вызывали случайно? — я отрицательно помотал головой, нащупывая нож на поясе. — Ритуалов спиритических там не устраивали, или ещё каких дьяволопоклоннических жертвоприношений?

— Ну что за бред Михаил. Упокой ты уже его.

— Потому что других вариантов, развития событий, я честно говоря, не вижу.

— Что ты хочешь, этим мне сказать?

— Я? Ничего. Я хочу тебе показать, какая… (тут он позволил себе совершенно недопустимые выражения, под стать возникшей проблеме) стала твориться в последнее время.

— Я здесь вообще не причём. — честно сказал я. — Лошадь с коровой сравниваешь. Они у вас давно пропали. Зубы Яры тоже не такие большие и страшные, да и сама она не такая страховитая, как кажется. Чтобы она их сначала загрызла насмерть, а потом отправила погулять по округе. Меня больше смущает та случайность, с которой именно ты его сегодня утром нашёл.

— Поверь уж дружище. Это была случайность. — с выдохом разгладил усы Михаил.

Он подошёл к нему сзади, одел перчатки и свернул голову. От скрежета и хруста меня всего передёрнуло.

— Обязательно было так?

— Обязательно Лучемир. Иначе как ещё должно выглядеть летальное ранение от когтей и зубов диких животных? Давай его в багажник. Вон в нём крови то даже нет уж. Ужас сплошной. Так и монахи уйти не долго. Бросим на обочине. Пусть кто нибудь другой его найдёт. Нафиг нам эти страсти не сдались. Ведь ей богу. — он отвязал цепь, кинул мне вторую пару перчаток и взял его за руки. — Мы их не убивали, они сами к нам такими пришли, ведь правда? Упокоить их просто оставалось.

— Правда. — я взял его за ноги.

Водрузив тело, в багажник служебной машины Михаила, поехали к дороге. Тело оставили в шести километрах от деревни. На обочине. Подальше от дороги, но чтобы, как бы случайно, можно было его увидеть. Сегодня, конечно его уже врядли кто увидит, стемнеет скоро. Но завтра утром, неизбежно. В голове моей творился ураган. На Михаиле тоже не была лица. Мы заехали в деревню. Он предложил накатить у него коньяку. Меня мутило, но я согласился. Минут на тридцать стало легче. Затем накатили ещё. Наконец он мне признался.

— Того жмурика, которого ты подстрелил первым. Химики-судмедэксперты и патологоанатомы в одних и тех же лицах, кадров то не хватает, проверили. Но ребята они с головой. Один мне по старой дружбе уже всё слил. Из добрых побуждений. Чтобы поосторожнее, был нынче в поисках оставшихся пропавших, в том числе этого.

— Ага. — кивнул я своим мыслям, вспоминая как беззаботно жил в городе.

— В общем. До того, как ты его «застрелил», он умер четыре дня назад. Причина смерти: был загрызен, животным похожим на большую собаку или волка.

— Как это похожим? — очнулся я. — Разве не очевидно.

— Да нет, следы зубов сняли. Когтей вот тоже. Раны изучили. Растворами там всякими покапали. Да не похожи они, ни на одного известного науке зверя. Мы вот сегодня когда его тащили, я изучал-изучал, изучал-изучал, и точно блин. Видел я убиенных волками. Так размеренно точно и со вкусом, никто не кусает. Волки просто рвут человека и всё. Горло там. Ноги. Ну чего рассказывать. К тому же, не остался незамеченным факт, что его проткнули на четвёртый день после смерти, насквозь в двух местах. Но на это вроде внимания особо не обращают. Пока. Сам факт, странной смерти, больше актуален, чем простой акт глумления или вандализма над усопшим. Я хрен знает короче.

— Какой из этого мы делаем вывод? — я понял, что третья рюмка коньяка, меня совсем опьянила и больше, решил не пить.

— Я тебе так же скажу. Как мне уже сказали самому. Будь нынче, всё время на чеку. Ты тоже смотрю любитель, как и я, полазить по здешним местам.

— Ну что мне с арбалетом твоим теперь по улицам ходить?

— С арбалетом не ходи. Но ножичек при себе держи. А за пределы деревни пойдёшь, то и арбалетом не брезгуй. У нас мужики тоже, круглый год с ружьями ходят и ничего. Волк или медведь, твой закон знаешь, где видал и вертел? То-то же.

— Михаил. — Я собрал своё внимание, в одно целое и направил в здравый разговор. — Помнишь, ты предлагал мне быть твоим коллегой.

— Да ты на этот счёт не думай. Видишь, как повернулось. Пусть всё уляжется сначала.

— Да и третий пропаженец, не за горами. — добавил я, радуясь, что не придётся ему сейчас отказывать в щедром предложении о работе.

— Сплюнь. Мне вот этих двоих выше крыши.

— Ладно, а вот меня больше всего интересует, чего этот упырь полез к нам с Олей на участок!? — меня опять понесло и я, не в силах уже был противиться хмелю.

— Да пёс его знает. Какая уже разница?

— А вдруг третий, как его там…

— Деребин.

— Да, Деребин. Опять ко мне попрётся?

— Ну, тогда. — Михаил икнул. — Придётся третью святую инквизицию проводить. Как мы уже это делали. — Губы его расплылись в весёлой улыбке, а глаза заблестели во всех оттенках янтарного коньяка.

— Святотатство же Михаил. — иронически покорил его я и погрозил пальцем.

— Знаю, а что я могу поделать? Не батюшку же мне вызывать с освещённой серебряной картечью и пулями. — мы немного поржали. — В конце концов, у него своих забот полон дом.

— А вот и зря смеёмся, может так оно и надо.

— Смеёмся определённо не зря. Смех, как и коньяк, способствует выработке гормонов счастья. Только второй, безусловно, вреднее и дороже, особенно если хороший, а первый бесплатен и как мы выяснили, чрезмерно полезен. А насчёт святой инквизиции, то мы не хуже сработали. Значит, есть в нас сила божья и искра его под сердцем. Храмы так, для бизнеса в основном хороши. Второй раз умертвлять, умерщвлённое, большого ума не надо.

— Так может, изготовишь на всякий пожарный, пару патрончиков с серебром?

— А где я тебе серебра столько возьму? Столовое, трогать не дам. Чем, я есть то буду. Вообще поменьше всякой чепухи смотреть и читать надо. Тогда и патрики из серебра, делать не придётся. Свинцом стреляли наши деды, стреляют и будут стрелять еще много-много лет. Попомни мои слова.

— Ну никакого в тебе нет духа, фентэзийного авантюризма я смотрю.

— А сегодня, что по-твоему было? Разве не этот самый дух?

— Ладно домой мне пора. Луна убывает. Проклятье теряет свою силу.

— Ты это серьезно Лучемир?

— Чего именно Михаил?

— С проклятьем то?

— Да не, это к слову пришлось.

— Ну, давай, провожать уж не стану. Здесь, поди, безопасно по улице.

— Я бы не сказал. Недавно тут со мной ночью такое случилось…

По пути домой, мне было уже всё равно. Безопасно там или нет. Стемнело. Мой логический ум, до этого выключаемый нежными чувствами к Яре и общим жутковатым происходящим со мной безобразием, теперь освободился и анализировал всё с доскональной тщательностью. Преднамеренно пошёл медленнее, чтобы ему не мешать в этом. Что же получается. Михаил, в молодости видел, розовую кровь, когда подстрелил неизвестно кого, серо-белого цвета, верхом на кабане. Затем другой товарищ, год назад видел лисицу, рыжую девицу верхом на волке. Но поражённый стрелять не стал. У Яры сегодня на озере шла розовая кровь. Ожившие жмурики, покусанные неизвестно кем, они же бывшие и недолгие ухажёры той же Яры. Один из них полез ко мне на участок. Неизвестно кто или что было до него, за день, ночью. Залезло ко мне домой. Украло кстати пару несвежих носков и носовой платок. Второй бы тоже ко мне пришёл ночью интересно? Если бы его Михаил случайно не поймал в поле. Один из них любил големов лепить и до этого странная стычка на кладбище. Слишком много «случайных» и далеко не косвенных моментов и наводящих мыслей выходит.