Павел Блинников - Сонные войны. Дилогия

Сперва жизнь превратилась в сказочный сон. Как и обещал Демьян, через месяц Илья стал долларовым миллионером, а через три на его счет лег пятидесятый лям. Сам Демьян получил десять процентов от этой суммы, и это более чем устраивало издателя, но на этом приятное заканчивалось. Илья бы никогда не подумал, что встретит в своей работе такое понятие, как «отмывание». Только Демьян отмывал через его типографию вовсе не деньги, а книги. Тридцать восемь произведений напечатал Илья. Ему пришлось отказать в публикации пятидесяти молодым и не очень авторам, теперь он фактически печатал только Демьяна. В типографии на обложках книг ставили название не только его издательства, но и пятнадцати подставных. Часть книг уходила в Россию, часть в Европу, каждая расходилась огромными тиражами и имела грандиозный успех. Сначала Илья не верил, что всё это пишет один человек, но, придя к нему домой сегодня, понял — это правда. Демьян мало того что быстро печатал — в тексте на экране, издатель не нашел даже намека на стилистическую ошибку, не говоря уж об орфографической. Страница тестового редактора заполнялась так быстро, трудно поверить глазам. Но главное, конечно, сам автор.

Демьян взял Илью в оборот настолько плотно, что издатель не мог даже трепыхнуться без его ведома. Его кабинет превратился в секретарский отдел Демьяна. Издательство Ильи уже столько раз нарушило закон, что Демьян мог сдать его со всеми потрохами и Илья сядет. Надолго сядет. Эти мысли перемешивались в голове с такими как: «Господи, как же здесь холодно. Ну, когда же он допечатает?! Боже, как он уродлив!».

Демьян не потрудился одеться и сидел в кресле абсолютно голый. Будь издатель молодым студентом медицинского вуза, Демьян стал бы отличным наглядным пособием. Настолько худой, будто болен анорексией. Исключительно кожа, кости и сухожилия. Сейчас двигались только пальцы Демьяна, но всё тело переливалось, будто под тонкой кожей ползало полчище червей. Каким образом движение кистей и пальцев связано, допустим, с икрами Илья не знал, но черви ползали и там. И глаза. С недавнего времени Демьян при встрече не надевал линзы или очки, белые бельма с зеркальным зрачком буравили издателя, когда Демьян удостаивал того взглядом.

— Демьян, а куда положить деньги? — спросил Илья. Второе предложение, что он сказал, войдя в квартиру.

— В шкаф.

Голос — само спокойствие и безразличие, и легкое эхо разлетелось по чистой комнатушке.

Илья открыл шкаф и увидел, там, аккуратными пачками, лежат деньги, деньги, деньги. Разных стран. Какие-то он знал, какие-то видел впервые. Естественно, Илья не спросил, зачем ему это, только отметил, что среди них нет долларов. А именно миллион долларов он принес сегодня своему автору. Илья поставил кейс в шкаф и снова выровнялся по стойке смирно. В принтере кончилась бумага, Демьян правой подбросил новую. Левая даже не замедлилась, продолжая печатать. Но вот, наконец, принтер отрыгнул последнюю страницу, Демьян, не глядя, протянул пачку бумаги издателю. Илья сделал шаг вперед и взял. Никаких эмоций, оттого, что держит очередной шедевр, очередные сотни тысяч долларов. Привык, что через него проходит такое косяками. И даже приписал два своему перу — поставил себя автором.

— Это всё? — Третье предложение Ильи.

— Да. Следующая будет скоро…

— До свидания.

Дверь в квартиру Демьян не запер, Илья тихонько вышел, оставив гения за работой. А гений чуть не валился с кресла от усталости.

За третий день — второй роман. Он не спал уже четвертые сутки и понимал, что выдыхается, надо увидеть Ее, но времени нет. Слишком много нитей он запустил, слишком много проектов, слишком много людей задействовал. Порвать паутину Ткачей очень непросто, а сейчас, пока они опять куда-то пропали, самое время для сильных ударов. Пока есть возможность надо попинать лежачего. Ткачи скоро вернутся и с новыми силами ударят по Демьяну. Для этого он и собирал деньги. Основные средства эмиссара на различных банковских счетах, но кто знает, может, они уже давно раскрыты? Сними Демьян деньги в каком-нибудь банкомате, и Ткачи скинут на этот город атомную бомбу. Это, конечно, преувеличение их сил, но кто его…. Ведь они могли реально начать войну России с Латвией, откуда Демьяну знать, что еще есть у них в загашнике. Поэтому нужны наличные. До конца недели, эмиссар снимется с места и найдет другое убежище. Там он затаится до самой премьеры. А вот тогда…

Не так давно Демьян возобновил контакт со старым знакомым. С тем, чью помощь отверг и только теперь понял — поспешил. Неделю назад на один из его почтовых ящиков пришло письмо следующего содержания:

«Я потратил почти миллион долларов, чтобы найти ваш адрес, Дмитрий. Если вы не передумали, я хочу предложить Вам сотрудничать с нами. С Вашими новыми возможностями мы сотрем толстяков в два счета. Чан».

Демьян ответил. Сотрудничество со старым китайцем может принести очень большие плоды. Тем более, так скоро. До премьеры всего два месяца. Демьян согласился помочь провести грамотную рекламную кампанию, Чан сказал, обеспечит нужных людей на премьере. Работать в связке оказалось очень приятно, особенно после сотрудничества с бездарями вроде Праста. Но сначала надо закончить роман.

В комнате покрытая инеем клавиатура застучала, словно пулемет Максим.

Второй день гостил Денис в Киеве. Второй день вёл слежку. Но не за Демьяном, а за теми, кто должен его к нему привести.

Когда вагон с убийцей отцепился, Денис действительно поклялся отомстить. Любой ценой и даже ценой жизни. Но как? Сначала, когда упустил превосходную возможность, он не видел, как сможет найти Демьяна, даже если тот в Киеве. Может, вообще сядет на самолет и улетит, или уедет куда-нибудь. В Алушту на море…

Поезд приехал, он помог слепому еврею донести чемоданы. Свой тоже захватил, но собирался выкинуть, когда останется один. Аарон поблагодарил и пошел по перрону, пристукивая тросточкой. От дальнейшей помощи он отказался. Если бы мысли, что делать, не преследовали Дениса в вагоне, он, быть может, никогда не смог найти путеводную нить. Но они его беспокоили, и только оказавшись на перроне, в одиночестве, Денис понял… что хочет в туалет. По-крупному и нестерпимо сильно. Но раньше он в Киеве не бывал, где здесь санузел не знал, а когда нашел, там еще была очередь. Едва он донес продукт жизнедеятельности до фарфоровой станции, с души упал камень. Один из сотни камней, наваливших в душе гору. Но, сорвавшись, повлек за собой еще несколько — гора уменьшилась. Будто, облегчив желудок, облегчил и мозг.

Вышел Денис уже бодрее, так сказать, жизнерадостнее… и почти сразу забежал за угол. Потом он думал, что сделал глупость, ибо никто из них, не мог бы его увидеть, но не подозревал, насколько попал в точку. Если бы просто таращился на четырех слепцов, кто-нибудь из них обязательно почувствовал его. Узнал, по индивидуальному стуку сердца.