Стивен Эриксон - Охотники за костями. Том 2 [litres]

Демон, оставшийся позади, совершил ещё один скачок, оказавшись очень близко, но земля поехала под ногами, и он с грохотом покатился вниз вместе с камнями и пылью, шипя и брызжа слюной.

Добравшись до вершины, Масан вскочила на ноги и побежала вслепую, почти ничего не видя во тьме. Она слышала, как демон вновь попытался погнаться за ней, но склон вновь осыпался дождём из камней и гальки. Впереди едва виднелся какой-то овраг, глубокий и узкий. В двух шагах от него она бросилась на землю, услышав оглушающий вой.

Второй вой отозвался, грохотом отдаваясь от скал, он звучал, словно тысячи душ нырнули в бездну. По телу Масан Джилани прокатился леденящий ужас, высасывающий все силы и волю к борьбе. Она лежала на камнях, поднимая дыханием облачка пыли перед лицом. Широко открытые глаза не видели ничего, кроме кучи булыжников на краю оврага.

Откуда-то снизу, оттуда, где умерла её лошадь, донеслось шипение трёх, ну, может, четырёх глоток. И в этом жутком, почти человеческом шипении, слышались нотки страха и паники.

Тьму вспорол третий вой, идущий откуда-то с юга, достаточно близко, чтобы она перестала трезво соображать. Масан поймала себя на том, что вытягивает руки, сгребая правой рукой щебень, а левой сжимая рукоять кеттры настолько, насколько это было возможно с её залитой кровью рукой.

Не волки. Боги милостивые. Выли точно не волки…

Внезапно она услышала тяжёлое дыхание справа, слишком близко к себе. Масан невольно повернула голову и по её парализованному телу, будто пустившему в землю корни, пробежал холод. Волк-но-не-волк спускается по крутому склону и бесшумно приземляется на тот же широкий выступ, на котором лежит Масан Джилани. Волк – но громадный, размером с далхонского жеребца, тёмно-серый или даже чёрный, во тьме не разобрать. Зверь замер и некоторое время стоял неподвижно, в полный рост, пристально следя за чем-то, что было впереди, на дороге.

Затем зверь повернул свою громадную голову, и Масан Джидани поняла, что смотрит прямо в блестящие, янтарные глаза. Два парных провала, ведущих в безумие.

Сердце перестало биться. Она не могла сделать и вздоха, не могла даже взгляд оторвать от смертельного взора этого создания.

Потом глаза медленно, очень медленно начали закрываться, оставив лишь тончайшую щель, после чего голова вновь развернулась к дороге.

Зверь направился к гребню. Он некоторое время смотрел вниз, а потом рванул туда и исчез из виду.

Её лёгкие неожиданно наполнились пыльным воздухом. Масан закашлялась. Не в силах сдержаться, женщина свернулась в клубок, продолжая тяжело кашлять и давиться, сплёвывая комки шероховатой мокроты. Она была беспомощна и отдавала себя, отдавала всё на растерзание судьбы. Все ещё кашляя, Масан Джилани ждала, что зверь вернётся, схватит её своими массивными челюстями, трепанёт ими разок, достаточно сильно, чтобы сломать ей шею или спину, а потом прогрызёт грудную клетку и разорвёт внутренности.

Постепенно возвращая себе возможность нормально дышать, она всё ещё лежала на мокрой от пота земле, то и дело содрогаясь.

Где-то далеко над головой, в темноте ночного неба, она слышала крики птиц. Тысячи, нет, десятки тысяч голосов. Она и не знала, что птицы летают по ночам. Небесные голоса, улетающие на юг так быстро, как только могли нести их крылья.

Рядом с ней… Тишина.

Масан Джилани перевернулась на спину, уставившись вверх, в темноту, чувствуя, как по её рассечённому бедру течёт кровь. Жду не дождусь, когда смогу рассказать об этом Лизунцу и остальным…

Деджим Нэбрал нёсся сквозь ночь. Трое тварей со всех ног, четвёртая ковыляла следом, отставая всё больше и больше. Он был слишком слаб, ослеплён голодом, утратил всю прыть. И теперь ещё один из д'иверсов погиб. Убит обычным человеком, без особых усилий. И этот же человек покалечил ещё одного их брата, лениво швырнув ножик.

Т'рольбаралам нужна еда. Лошадиная кровь едва начала утолять безграничную жажду, но с ней вернулся шёпот силы, вернулся здравый ум.

На Деджима Нэбрала вели охоту. Сам факт был возмутительным. Вонь этих тварей неслась по ветру, казалось, отовсюду – только не спереди. Т'рольбаралы резко ощущали ярость и жажду убийства древних созданий, что гнались за ними. Но что же это за звери?

Четвёртый брат, отстающий уже на пол-лиги, ощущал близость преследователей, бежавших во тьме. Они не уступали т'рольбаралу в скорости, но, казалось, приближаться и добивать раненого д'иверса тоже не собирались. Они дали о себе знать воем, но с тех пор – ничего. От преследователей осталась лишь ощутимая близость их присутствия.

Казалось, они играют с Деджимом Нэбралом. Это вгоняло т'рольбарала в бешенство, жгло его сердца, как кислота. Если бы они были здоровы, если бы их вновь было семеро, а не трое с калекой, о, эти враждебные твари познали бы боль и ужас. Даже сейчас Деджим Нэбрал обдумывал, не устроить ли засаду, используя раненного брата как приманку. Но риски были слишком велики, ведь он не знал, сколько охотников прячется во тьме.

И поэтому выбора не было. Отчаянно бежать, словно зайцы, беспомощно принимая участие в этой абсурдной игре.

Для первых трёх братьев запах преследователей становился всё слабее. И вправду, немногие могут состязаться с Деджимом Нэбралом в скорости на большой дистанции.

Казалось, охотники будут довольствоваться раненым братом, позволив д'иверсу разглядеть их, пометить для остальных братьев, чтобы, когда настанет час, на них обрушилась месть.

Однако эти таинственные твари не показывались. Не набрасывались на четвёртого брата. И даже он начинал слабее ощущать их запах.

Чушь какая-то.

Деджим Нэбрал замедлил темп, заинтересованный, удивлённый и переполненный подозрениями.

От облегчающей прохлады до крепчающего холода – ночь опустилась на ковыляющих солдат, вызывая новую волну жалобного ропота. Неся на руках спящего ребёнка, Скрипач шёл на два шага позади Калама и Быстрого Бена, а за ним, почти бесшумно, ступала Апсалар.

Это было лучше, чем палящее солнце и жара… но ненамного. Всё тепло, которое могло исходить из тела, моментально улетучивалось через ожоги и волдыри на плечах. Самых пострадавших трясла лихорадка, и для них теперь, как для ребёнка, который заблудился в лесу, в каждой тени таились привидения. Уже дважды за последние сто шагов один из солдат начинал визжать от страха, завидев во тьме огромные движущиеся тени. Переваливающиеся с ноги на ногу, уверенно прущие вперёд, сверкая глазами, словно угольками цвета помутневшей крови. Это со слов Подёнки, удивившей всех поэтическим слогом этой фразы.

Но, как и страшилки, порождённые сознанием перепуганных детей, создания, пугавшие солдат, так и не приблизились, так и не показались. Хотя и Подёнка, и Гальт уверяли, что видели… что-то. Движущиеся параллельно отряду тени, но – быстрее, они почти сразу оставили солдат позади. Лихорадка шутит с нами шутки, вновь заверил себя Скрипач, вот и всё.