Алексей Переяславцев - Длинные руки нейтралитета [litres]

– Таррот Гарринович, почему вы думаете, что корабль небольшой?

– На нём мало людей. От пятидесяти до двухсот. Ни одного огня. Я его нашёл с трудом. Всё-таки сильное волнение искажает потоки воды.

– А как же обнаружили, если не секрет?

– По потокам огня. Они пустили в ход… вы это называете машиной, и оно использует огонь.

– Весьма вам благодарен, Таррот Гарринович. А мы могли бы воспользоваться этим методом поиска?

– Да, но вам понадобится помощь Тифора.

– А без господина магистра?

– Тогда кристалл. Вот как этот. – Повернув лапу, дракон продемонстрировал вделанный в браслет тёмно-красный кристалл, тот самый, который он получил от землян. – Универсальный тоже годится, но должен быть побольше. Такой у Тифора есть.

И опять всё завязано на рыжего. А ждать его возвращения с ходовых испытаний времени нет. Но Семаков подумал, что выход всё же есть.

– Таррот Гарринович, а нельзя у вас этот кристалл одолжить? Мы заплатим за использование.

Крылатый ответил отнюдь не сразу:

– Можно. Но ведь вам понадобится оправа. Впрочем, здесь у меня запасные… – Дракон подошёл к полочке и без труда достал с неё пластинку серебра. – Вот. Если вы подождёте, я сделаю полноценную оправу.

Конечно же Семаков счёл, что результат стоит ожидания. Оно не затянулось: уже через пяток минут дракон протянул на лапе пластинку, в которую самыми грубыми методами был вделан камень. На пластинке виднелись руны, процарапанные когтем.

– Вот. Пользоваться надо так: вот здесь нажимаете – и амулет начинает действовать. Глядеть так… поворачивать сюда и сюда… этим ловите направление…

Лекция оказалась короткой.

– Спасибо, я запомнил. Что ж, Таррот Гарринович, буду должен.

– Не сомневаюсь в вашей памяти. – Эти слова, обращённые к человеку, дракон посчитал за комплимент от себя. Но моряк этого не мог оценить: он недостаточно понимал образ мыслей драконов.

Брызги от форштевня «Херсонеса» долетали до переполненной рубки. Корабль набирал ход, приближаясь к первой отметке мерной мили. В рубке помимо командира и старшего помощника присутствовали: баварский немец (моряк, капитан дальнего плавания) Риммер Карлович, непонятный штатский (магистр, начальствовал над установкой движков) Тифор Ахмедович, лейтенант князь Мешков и мичман Шёберг (эти двое с «Морского дракона»), лейтенант Острено (адъютант Нахимова) и капитан первого ранга Ергомышев. Последнего на ходовые испытания направил Павел Степанович, рассудив, что многоопытный командир линейного корабля сможет заметить то, что другим не углядеть.

– Ветер усиливается. – Немец говорил совершенно нейтральным тоном, но капитан-лейтенант Руднев его понял правильно.

– Считаете, надо давать «Гладкую воду», Риммер Карлович?

– Да. Это прибавит, – иностранец сделал крошечную паузу, – узла два.

Никто, кроме рыжего, а также офицеров с «Морского дракона» не понял истинную причину этой заминки. А Риммер просто не мог быстро пересчитать в уме скорость в своих мерах на земные.

Руднев сделал так, как учили: принял из рук магистра небольшую серебряную пластинку и нажал на нужное место. Тут же корабль окружило почти зеркальное пятно на воде.

– Весьма нужная вещь. А линейный корабль защитить можно?

– Да, Лев Андреевич, только нужно ли? Чем больше корабль, тем меньше он подвержен действию качки. А кристалл этот мало того что дорог сам по себе, он также недолговечен. Если использовать непрерывно, то его хватит на три недели жестокого шторма или на полтора месяца умеренного волнения. А потом требуется подзаряжать. Наши корабли меньше ваших, им это необходимо.

В разговор вмешался Острено:

– Риммер Карлович, а насколько греются эти движки?

– Этот вопрос в компетенции Тифора Ахмедовича.

Специалист уже подготовил ответ с помощью Семакова:

– На «Херсонесе» стоят чуть другие движки, они, правда, не обеспечат такой же скорости, как у «Морского дракона», зато греться не будут совершенно. Вон, кстати, он и идёт.

На дистанции около трёх миль к зюйду шёл вышеупомянутый корабль. Руднев с некоторой завистью успел подумать, что у «Дракона» скорость побольше.

– А можно ли такие же поставить и там, чтоб не грелись?

– Да, но обойдётся недёшево. К тому же снять прежние, поставить новые, да наладочные работы, да проверка на мерной миле… всё это – время. Не уверен, что господин адмирал Нахимов пойдёт на это.

В рубке помолчали. Корабль проходил мерную милю. Ветер тонко свистел в фалах.

– Три минуты тридцать пять секунд, ваше благородие! – выкрикнул сигнальщик.

Подсчитать скорость в уме он, понятно, не мог, но сильное её увеличение по сравнению с прежней почувствовал весь экипаж «Херсонеса» за исключением трюмных.

Руднев тут же мысленно прикинул скорость, но, не доверяя никому, в том числе самому себе, проверил результат на бумаге.

– Семнадцать и девять десятых узла, господа! Куда как весомая прибавка!

Это немедленно разрядило несколько напряжённую обстановку в рубке. Посыпались поздравления командиру и благодарности кораблестроителям. А когда гул голосов стих, прозвучали слова лейтенанта Мешкова:

– Иван Григорьевич, вам ведь рапорт адмиралу готовить. Сегодня, осмелюсь предположить, вы будете заняты. Но завтра мы с мичманом…

При этом Шёберг кивнул.

– …хотели бы присутствовать при сборке и установке гранатомётов, а равно и подающих механизмов.

– А как же обучение прислуги?

– Это обязательно; начнём сразу же по окончании работ. Кстати, господ офицеров тоже касается. И вы, Иван Григорьевич, и все они должны наилучшим образом понимать возможности этого оружия. К тому времени, надеюсь, Владимир Николаевич сможет поделиться своими… кхм… знаниями по тактике. Так вот: на первых стрельбах по щитам мы с мичманом будем за наводчиков.

– И добавлю также, – вдруг вмешался Шёберг, – что хотел бы на первые практические занятия взять сюда, на «Херсонес», наших комендоров, по одному на гранатомёт. Они покажут приёмы работы.

– Уж не хотите ли вы сказать, Михаил Григорьевич, что мои комендоры не в состоянии освоить гранатомёты своими силами?

Этот вопрос задал старший артиллерист «Херсонеса» лейтенант Ячменёв – маленький, тощий, быстрый в словах и в действиях офицер с темпераментом психически неуравновешенного воробья.

Мешков отвечал с вальяжной ленцой, при этом он так растягивал слова, что это могло показаться оскорбительным:

– Ну что вы, Степан Леонидович, в способностях ваших комендоров я ни на полушку не сомневаюсь. Только при самостоятельном обучении они пожгут вдвое больше боеприпасов. И суеты изначально многовато будет, что в бою может быть критично.

Но затормозить Ячменёва оказалось не такой простой задачей.