Алексей Переяславцев - Длинные руки нейтралитета [litres]

– Владимир Николаевич, а откуда пошло выражение «разбор полётов»? – Этот вопрос прозвучал от Руднева.

Семаков дал объяснение, сославшись на инженера-механика по прозвищу Профессор.

– Кхм. Итак, господа, приступим. Задача: уяснить все ошибки, сделанные в ходе боя, дабы не повторять их в дальнейшем.

Командный состав пароходофрегата был исполнен оптимизма самых розовых оттенков. Возможно, это произошло под воздействием молодого возраста большинства офицеров. По их мнению, состоялась величайшая победа, особенно с учётом численного преимущества неприятеля как в количестве кораблей, так и в вооружении. Весьма грело души полное отсутствие потерь в людях, а также повреждений. Посему никаких недостатков ни в тактике, ни в исполнении начальственных задумок не усматривалось. А идеал, как известно, в улучшении не нуждается.

Именно в таком духе и высказались гордые победители с «Херсонеса». Исключением был Руднев, отметивший, что бой в открытом море дал возможность российским кораблям полностью реализовать их преимущество в скорости и манёвренности. Отсюда последовал вывод: в стеснённых условиях исход мог оказаться и менее благоприятным.

Командир «Морского дракона», а также его старший помощник сохраняли при этом самое доброжелательное выражение лиц. А уж голос Семакова был прямо наполнен благими чувствами.

– Михаил Григорьевич, что желаете добавить к сказанному?

Начарт был не просто опытным артиллерийским офицером. На его стороне также играл большой стаж общения с нынешним командиром «Морского дракона». Вот почему он высказался именно в том духе, который и ожидался.

– Господа, вы правильно оценили итог операции, кою содеяли мы все нынешним днём. Однако остались неучтёнными некие обстоятельства…

Представители «Херсонеса» ощутимо напряглись. Весь их офицерский, а также гардемаринский опыт говорил, что слово «однако» просто так не произносят. Безоблачный до этого горизонт стали заволакивать штормовые тучи.

– …А именно: нам противостояли турки, а не французы или британцы. Наши действа были правильными, допускаю. Как насчёт турецких?

Вопрос явно был риторическим. Спрашиваемые окислялись на глазах. Семаков поспешил сгладить колючки:

– Господа, я не ставил и не ставлю цель преуменьшить ваши заслуги. Но хочу особенным образом отметить, что противник нам попался не из трудных. Так как насчёт неприятельских ошибок? Прошу вас высказаться, Степан Леонидович, – обратился он к начарту «Херсонеса».

Ячменёв встал и начал, вопреки ожиданиям некоторых, довольно толково и спокойно излагать:

– Турецкий пароходофрегат слишком поздно нас заметил и, вероятно, недооценил скорость, с которой вы шли, Владимир Николаевич. По сей причине турецкий командир приказал заряжать орудия слишком поздно. Что же касается…

И дискуссия завертелась.

Обсуждение этого сражения состоялось и в другом месте. Правда, там тема оказалась расширенной. Состав участников: армейские в чине не менее полковника и капитаны кораблей класса не менее фрегата.

Совещание вёл недавно назначенный командующим флотом Чёрного моря адмирал Брюа.

– Господа, подводя предварительные итоги кампании, можно констатировать: Севастополь пока что неприступен. Наш план относительно адмирала Нахимова был выполнен лишь частично: этот офицер тяжело ранен, но не убит. Мало того, по последним сведениям, он уже пришёл в себя и в состоянии говорить. Русские врачи выражают осторожный оптимизм. Все штурмы хотя и причинили русским потери, но наши оказались намного больше. – Брюа сделал паузу и обвёл слушателей взглядом. Внимание аудитории было полным. – Но есть и другие новости. Два русских корабля оказались в состоянии перехватить наш караван из трёх турецких кораблей. Полностью уничтожен груз, в высшей степени необходимый для флота и армии. – Адмирал не упомянул о характере груза, хотя Те, Кому Надо, уже знали, что там были боеприпасы, продовольствие и фураж. – Что касается русских, то один из них опознан как хорошо нам известный «Морской дракон». Второй – переделанный пароходофрегат «Херсонес». Наши люди доложили, что у последнего убрано всё парусное вооружение, а также колёса. Но скорость в результате заметно увеличилась. Достоверно установлено: новые машины на этом корабле не были поставлены из Европы. К имеющемуся вооружению бывшего пароходофрегата добавили орудия – такие же, как и на «Морском драконе». А теперь, господа, я хотел бы выслушать ваше мнение. Если есть вопросы, прошу их задать.

– Сэр, пытались ли установить источник этих технических новинок у русских?

Брюа чуть поморщился.

– Надёжные источники сообщают: не английский и не французский. Инженеры, которые работают с новыми машинами и орудиями, не являются российскими подданными. Возможно, кто-то из них из Баварии. Но подхода к ним пока нет. Ещё вопросы?

– Мой адмирал, я слышал, что готовятся к спуску на воду плавучие бронированные батареи…

Ответ был получен ещё до завершения вопроса:

– Капитан, эта тема закрыта для обсуждений.

Похоже, вопрошавший обладал недюжинными аналитическими способностями, ибо он промолчал.

Способности к анализу у коммодора Фрэнсиса Скотта были, по всей видимости, ещё лучше, поскольку он даже не задал очередного неудобного вопроса. А таковой имелся, и даже не один. В частности, вышепоименованному офицеру было до крайности интересно, откуда эти русские получают столь точные сведения о транспортных судах вообще и о караванах снабжения в частности.

Между тем обсуждение продолжалось. Было высказано предложение укрупнить караваны и комплектовать их сравнительно небольшими судами, дабы при встрече с русскими рейдерами могла бы спастись хотя бы часть их. Оно было встречено благосклонным кивком адмирала.

В качестве варианта предложили посылку каравана-приманки впереди настоящего каравана. Первый предложили формировать из турецких кораблей. Расчёт был на то, что, занявшись приманкой, русские упустят возможность уничтожить караван снабжения.

– Мы ещё обсудим ваше предложение, – несколько туманно отреагировал председательствующий.

Из всех присутствующих только Брюа знал, что бронированные французские корабли уже покинули Тулон и идут на буксире через Средиземное море, направляясь к заданной цели. Но даже командиры этих закованных в железо чудищ знали о назначении лишь то, что оно содержится в запечатанных конвертах, хранящихся в судовых сейфах. Эти конверты надлежало вскрыть только после выхода из Босфора. Ни секундой раньше.

Бронированные корабли должны были помочь выиграть эту затянувшуюся войну.

Собственно, данное совещание вообще не ставило целью принятие какого-либо решения. Но адмирал прекрасно знал, что разговоры о бессмысленности боевых действий уже ходят, и ему требовалось поднять дух подчинённых. И выказанное желание обрубить всякие разговоры о плавучих батареях – лучшее доказательство того, что эти самые батареи скоро пустят в ход в надежде переломить ход войны.