Madarao - Люсиль из Мартейны

Убив по пути несчетное количество комаров, девушка довольно-таки быстро пересекла болото. Около десяти утра она вышла на опушку, откуда открывался вид на всю Силовку. Поправив сумку на плече, Люсиль двинулась к дому старосты.

Тюлька сегодня помогала мужу в поле. Жун сидел на завалинке около своего дома, поглядывая на кудахчущих в ее дворе куриц. Увидев нависшую над ним травницу, он от удивления широко разинул рот.

— Вот и я, старик. А теперь рассказывай, что было недавно украдено из поместья и кто это сделал. И не говори, будто не знаешь — ты в курсе всего, что тут творится.

— Ты… — старик встал, покачнувшись, горделиво выпрямился. Люсиль была выше его более чем на голову. Некоторое время они пристально смотрели друг другу в глаза.

Наконец Жун вздохнул и, развернувшись, посеменил в дом.

— Идем, не посередь двора же рассказывать, мало ли кто услышит…

Девушка направилась за ним. Чуть пригнувшись, чтобы не удариться о низенькую, чуть покосившуюся притолоку, она вошла в жилище старосты. Здесь все было довольно скромно — значительно беднее, чем у Тюльки. Сразу у входа был очаг и старый, но еще крепкий стол. Напротив висели тушки различных мелких животных, тут же был разделочный столик. Дальше, в глубине дома, прямо на полу, был расстелен лежак. На стенах из кривых досок было сбито некое подобие полок, хранивших на себе всяческий домашний скарб.

— Бедновато для старосты, старик, — заметила Люсиль, останавливаясь у разделочного столика.

Жун, крякнув, уселся на табурет рядом с очагом.

— Деревня у нас небогатая, а в энтом году еще и засуха сильнейшая. Платить Его Высочеству нечем будет, а сами уж второй год урожая не видим — только охота да животина своя спасают. Да и зерновка хорошо в суп идет…

Девушка, не оборачиваясь, разглядывала разделочные ножи.

— Торфа тут давно ужо нет, а там, где есть — места гиблые, опасные…

— Ближе к делу, старик, — Люсиль покрутила в руке нож и положила на место.

— Решили мы, значица, в поместье маговское наведаться. Знали, что все уж давно разграблено, но подумали — а ну как не все сокровища найдены? Пошли мы, будто бы на охоту — я, Саня да Касим. А сами туда, к поместью этому проклятущему. Ходили там, да ничего не нашли. Хотели уж уходить, а Саня-то, огроменный медведь, стену где-то обтер, да щелкнуло что-то. Мы сразу искать. За буфетом, стало быть, хранилище маговское нашли, а в нем драгоценности всякие. Ну, забрали да пошли. И в ту же ночь вой этот поднялся. Хотели Саня да Касим до города какого дойти да ценности эти продать, да я им запретил пока — а ну как вернуть придется, иначе мы от воя этого с ума совсем сойдем. Так и подумал, что тварь какая маговская рыщет да сокровища свои вернуть хочет.

Люсиль спиной ощутила, с каким подозрением на нее уставился Жун. Она развернулась и с безразличием посмотрела в напряженное лицо старосты.

— Чудовище не может покинуть поместье. Я стояла в дыме нарьянки и смотрела в окна. Оно бесцельно бродит по главному залу, останавливаясь рядом с буфетом, за которым находится сейф. Нужно вернуть украденное, или же смириться с тем, что до конца жизни вы будете слушать вой по ночам.

Старик по-прежнему не отрывал от нее внимательного взгляда.

— И, к слову… А что же во всей этой истории делает Михо?

— Михо пропал в тот же день, — моргнул староста, сбитый с толку столь резкой переменой темы разговора. — Сгинул, и следа его не нашли. Он дровосек, и в тот день, как и всегда, отправился в лес. Думали мы, что тварь маговская его нашла, но раз ты говоришь, что за границы поместья она не выходит… Стало быть, пропал на болотах.

Жун снова смерил ее недоверчивым взглядом. Люсиль даже не пошевелилась. Некоторое время они молчали.

— Так что же… Чудище это безобидное, говоришь?

Люсиль поймала его взгляд, направленный в сторону старого покосившегося буфета.

— Не уверена, старик. Я же сказала — я просто смотрела на него. Я не знаю, как он поведет себя, если выйти к нему. В любом случае, тебе решать. Не хочешь возвращать украденное — дело твое. Захочешь вернуть — я помогу.

— А ну как ты с ценностями этими исчезнешь, только тебя и видывали? — Жун заметно занервничал.

Люсиль запустила руку в поясную сумку, отыскивая большую бронзовую монету. Чуть потерла ее, и теплые волны умиротворяющей магии понеслись по воздуху. Староста тут же успокоился.

— Ты можешь вернуть драгоценности сам, или же послать Саню с Касимом, — спокойно ответила девушка.

Она видела, как боязливо забегали глаза у Жуна.

— Моя лошадь остается тут все это время. В ее сумках — мои вещи и травы. Не самый плохой залог, верно?

— Твоя правда, — по некотором размышлении кивнул старик. Потом тяжело поднялся и направился к буфету. Открыв дверцу, он достал с полки большой глиняный горшок и вернулся с ним к столу. В горшке, прикрытом треснувшей крышкой, обнаружился небольшой холщовый мешочек. Достав мешочек трясущимися руками, Жун показал его содержимое Люсиль.

Тут было несколько цепочек из драгоценных металлов с увесистыми каменьями, перстни, пара браслетов и множество самоцветов. Одна цепь с тяжелым золотым медальоном привлекала особое внимание. Девушка почувствовала, как от него исходит почти осязаемая магия.

Старик перевязал мешочек толстой нитью и неуверенно протянул Люсиль.

— Я отправляюсь прямо сейчас, — кивнула девушка, забирая ценности.

— Не рановато? — Жун с тоской наблюдал, как травница убирает мешочек в свою поясную сумку. — И тебе разве не надобно поспать?..

— Потерплю. Не люблю незаконченных дел. Это все, точно? Ты все побрякушки оставлял у себя?

— Да, да…

— Если все пройдет как надо, этой ночью вы больше не услышите воя. Я вернусь примерно в то же время, что и сегодня. Не забудь о плате, старик.

Она не меняла тона, но Жун почувствовал неуловимую угрозу в ее голосе.

Быстро покинув дом старосты, Люсиль зашла во двор Тюльки. Потрепав Алли по загривку и удостоверившись, что с ней все в порядке, она собиралась было уйти, но заметила Палика, что-то яростно отковыривающего от покосившегося забора.

— Эй, Палик!

— Че тебе? — обернулся мальчик. От волдырей не осталось и следа.

— Ты помнишь, как Михо пропал?

— Дядька Михо? — Палик задумался, на некоторое время прекратив свою разрушительную деятельность. — Лес рубить пошел да помер.

— Хм-м… А ты помнишь, что в тот день делал твой отец?

— На охоту пошел с дядькой Касимом. Кролика притащил.

— Михо не с ними был?

— Ты че, глухая что ли? Дядька Михо лес рубить всех раньше встает, ушел спозаранку да на болотах сгинул.

— А у Михо семья есть?

— Нету, — Палик вновь принялся ковырять забор. — Баба его померла давно, ребятенок тоже. Один он ужо давно был.