Светлана Галямина - Начало пути (СИ)

У меня совсем не было денег. Даже на похороны родителей мне средства собрали соседи. И они же в первое время подкармливали меня. Но не могли же они кормить меня вечно. Где-то через месяц соседи намекнули мне, что, мол, пора бы тебе начать самому зарабатывать себе на хлеб. Времена были трудными, они и сейчас нелегки, простой человек всегда живёт тяжело, но тогда, было особенно плохо. Я умел читать и писать и думал, что смогу устроиться у кого-нибудь писарем, но все места были заняты. Тогда я решил попроситься к какому-нибудь ремесленнику в помощники, лучше, конечно в ученики, но за это надо было платить. Я сунулся к одному мастеру, к другому, к третьему, четвертому и к другим — все без толку, везде мне отказали. Таких ничего не умеющих помощников, мальчиков на побегушках у них итак было полно, и чаще всего в этом качестве выступали их собственные дети. И что мне оставалось делать? Жить-то как-то надо было. Не кончать же с собой, как это сделал мой отец?

Пришлось начать воровать, вернее приворовывать в первое время. Я сначала в основном крал еду на рынке. Когда какой-нибудь, торговец зазевается, я тянул все, что попадалось под руку. И так наловчился, что ни разу не только не попался, но даже и не обратил на себя чье-либо внимание. Но оказалось, что это я так только думал. Однажды меня остановил один человек и сказал, что давно уже наблюдает за мной, что он приметил мою воровскую ловкость и главное удачу и предложил мне стать его учеником. Так сказать перенять его мастерство и подняться в своём деле выше, чем я нахожусь сейчас. Я, несмотря на очевидную выгодность этого предложения, а может именно поэтому, настороженно спросил его, зачем ему это нужно, какой этому человеку от моего ученичества прок. Я уже давно перестал быть домашним, защищенным родителями от всего плохого ребёнком, мне приходилось бороться за свою жизнь. И, невзирая на возраст, а с того времени, как я начал самостоятельную жизнь прошло меньше года, уже научился никому не верить.

И уж меньше всего я верил в чье-то бескорыстие. И тот человек сразу понял это, он вообще был очень умён, мне потом выпадало много возможностей убедиться в этом. И он не стал мне врать, просто сказал, что ему нужен толковый и удачливый помощник, поскольку бывает необходимость использовать мальчишку достаточно юркого и ловкого, а главное небольшого размера, так как он со своими габаритами не везде может пролезть. У него раньше был такой, но он, к сожалению, слишком вырос. Я оценил его откровенность и, подумав, решил — что я теряю? Я согласился, а кто бы ни согласился на моём месте? И до сих пор эта переменчивая госпожа удача была на моей стороне. Но вот в последний раз она мне изменила и поэтому мы с Лерой, с которой, кстати, познакомил меня учитель, и с которой потом, когда выросли и ушли от него, стали ходить на дело вместе, мы и сидим здесь сейчас и ждём приговора суда. А впрочем, нам прекрасно известно, что с нами будет. В нашей благословенной стране воров либо отправляют на каторгу на рудники, где живут не больше пяти лет, да и то если повезёт, либо отрубают правую руку. А хоть бы и левую, какая разница? Воровать с одной рукой уже невозможно. Но всё же, я лично предпочитаю второй вариант, хотя, что делать бывшему вору с одной рукой, не имеющему никакого дела в руках, уж простите за убогий каламбур? — На этой риторической фразе Вил и закончил своё повествование.

— Да, какая печальная история, — подвела итог Делия.

— А моя история не менее печальная, — промолвила подруга молодого вора, — Если хотите я её тоже расскажу.

Все заверили девушку, что очень хотят послушать ее, и Лера начала свой рассказ:

— Я тоже в начале своей жизни жила хорошо. Отца своего я никогда не видела. Он оставил мою мать, когда она была беременна мной. Даже не женился на ней и поэтому наши соседи её немного презирали, да и меня заодно. Но это не мешало им приходить в наш дом за лекарствами и звать её к себе, когда кто-то заболевал или она нужна была роженице, когда та должна была рожать. Моя мама была очень добрая и никому не отказывала, а меня любила за двоих.

— Значит твоя мать знахарка? — Заинтересованно спросила Делия.

— Скорее ведьма, и это-то ее и сгубило, — вздохнула Лера.

— Но почему? Ведь в империи разрешено колдовство, — удивился Нэт.

— Колдовство-то разрешено, но не для всех кто имеет силу. Для этого надо состоять в гильдии колдунов и ведьм, а моя мама в этой гильдии не состояла и не потому, что не хотела. Просто входной взнос туда очень высок, а у нас никогда не было таких денег. Но гильдейские колдуны очень ревниво следят за тем, чтобы никто чужой не смел колдовать. И их в этом поддерживает император. Я знаю это, потому, что мне как-то раз рассказала об этом мама, незадолго до своей смерти, — объяснила девушка.

— Ой, прости, я не знала. Значит ты тоже сирота, — повинилась Делия.

— Ничего, это случилось почти десять лет назад. Я уже так не переживаю, как в самом начале, только грусть иногда накатывает, при воспоминании о своём детстве. Когда мне исполнилось одиннадцать лет, — продолжила Лера свой рассказ, — у нас в соседнем доме поселился недоброй памяти человек. Сначала он жил тихо, никого не трогая, наверное, присматривался, к тому, кто более, а кто менее беззащитен. Мы тогда жили не в самом бедном квартале, хотя и не в самом богатом. Я ходила в храмовую школу, в которой детей учили читать, писать и петь, а также немного знать историю и географию империи. Мне тоже нравилось учиться, и мама начала учить меня своему ремеслу, которое она считала искусством, потому что это ведь не просто понять, что за болезнь свалила человека и как ему можно помочь. У меня лет в девять обнаружился небольшой дар, и через некоторое время я уже стала помогать маме в лечении людей. А она в основном занималась именно этим, но не как знахарка, а как ведьма. Впрочем, её колдовство ничем не отличалось от такого же, как у гильдейских колдунов. У неё был сильный дар, но поскольку в их сообщество она не входила, то не имела права на звание колдуньи. Хотя всё же не совсем так. Ведьмы от колдуний немного отличаются.

— Чем? — Спросил девушку Керт.

— Тем, что колдуньи пользуются только амулетами, волшебными палочками, посохами и тому подобным, а ведьмы очень часто используют заговоры, заклятия, наговоры, различные зелья, хотя амулеты тоже. Но это не слишком большое различие. И вот тот человек, о котором я упоминала раньше, наверное, решил, что из всех его соседей на нашей улице, мы с мамой самые беззащитные. Как потом выяснилось, так оно и было. Да и то сказать — одинокая женщина с ребенком, что она может, как защитит себя? И однажды он пришёл к нам домой и предложил маме продать ему наш дом, потому что он, де, хочет построить на этом месте ресторацию. Но мама наотрез отказалась, ведь это был дом её родителей, и она прожила в нём всю свою жизнь с самого рождения. И в нём же родилась я. Бедная мама, если бы она знала, чем всё это закончится, она бы, наверное, не только продала, а отдала бы ему наш дом, лишь бы не произошло то, что произошло после этого.