Светлана Галямина - Начало пути (СИ)

Но он попросил дать ему кинжал, которым владел виртуозно, и решил для себя, что как только будет появляться такая возможность, он будет колоть и резать врагов. В середину круга хотели поставить и Эдвина, но он наотрез отказался, заявив, что пока его рука способна держать меч, он воин и обузой своим соратникам не будет. К тому же их слишком мало, чтобы лишаться ещё одного мечника. Такая стойка в общем круге, имела как ряд преимуществ, так и недостатков. С одной стороны она сковывала свободу действий. В ней трудно было уклоняться от направленного в воина меча, отходить назад и вообще двигаться так, как это может делать человек, сражающийся в одиночестве. Но, с другой стороны, в ситуации, когда неприятели небольшой группки воинов намного превышали их числом, в круге можно было не опасаться за свою спину, прикрытую товарищем. И появлялась возможность встречать противника сомкнув щиты, отражая ими удары и, атакуя не своего врага, а того что сбоку, пробивая неприкрытое в момент замаха тело. Можно было защищать не только себя, но и своего соратника.

Но пока что, до этого дело не дошло. Эдвин, используя свои амулеты для подпитки силой, поставил надо всеми магический купол от возможного обстрела из арбалетов, собираясь снять его, как только начнётся бой на мечах. В их же отряде было три отлично подготовленных лучника — Геор, Якоб и Керт, и пока стражники не подъехали слишком близко, лучники вели обстрел, вернее отстрел врагов, потому что почти каждая стрела находила свою цель. И хотя они стояли за границей купола, все равно оставались вне досягаемости от стрел противника, поскольку на таком расстоянии, да еще и на скаку в отряде городской стражи стрелять никто не умел. И так же точно никто из них не умел сражаться верхом с мечом в руке, как это иногда делает рыцарская конница. Поэтому они вскоре спешились и быстро побежали к жалкой кучке своих врагов и окружили их. Эдвин успел быстро убрать и вновь поставить купол, спрятав под ним отрядных лучников.

Стражники начали массированный обстрел отряда принца, и не видя купола, не понимали почему ни один из их болтов не находит цели, а напротив все они бессильно падают вокруг их неприятеля. Но вскоре стражники разобрались в этом. Ведь тоже самое происходило и с ними. Многие из них погибли от стрел, но других стрелы как будто облетали стороной. Видимо это была заслуга колдуна, приданного их отряду. Ведь перед погоней за беглецами он роздал некоторым из них, в первую очередь десятникам, какие-то амулеты. Видимо они и отклоняли полет стрел. Такой обстрел невидимого купола мог продолжаться долго и бессмысленно до последних стрелы и болта, тем более, что и тех и других было полно. Так что стражники как-то все одновременно, прекратили это бесполезное занятие, и схватка на мечах началась.

Началось сражение между числом и умением. Довольно быстро выяснилось, что хотя большинство стражников владеют мечом достаточно хорошо, и воины из них неплохие, но они и в подмётки не годятся воинам Леорнии. Но у церенцев была возможность задавить их числом, хотя зачастую они сами мешали друг другу. Но все равно, леорнийцы могли просто устать, отражая атаки такого количества мечников, не говоря уж о ранениях и гибели кого-либо из них. Тогда их круг стал бы ещё меньше. Сражаться в таких условиях трудно, но возможно, что и делали Эдвин и его друзья. Они раз за разом отражали сыплющиеся на них удары и атаковали сами, а принцу вновь пришлось вступить в бой с колдуном.

У юноши ещё оставались несколько пока не использованных амулетов, некоторые из них он взял у Болдуина, но их было мало, а колдун весь был увешан ими. Но зато Эдвин был гораздо более умелым и знающим чародеем и пользовался намного более разнообразным набором сильных заклинаний, чем гильдеец. Так что исход поединка был предрешён. Но перед этим юноша закрыл каждого из своих товарищей магическими щитами, которые хоть и не в силах были уберечь воинов от боевого оружия, но служили надёжным заслоном против магии. Конечно, их тоже можно было пробить, если задаться такой целью, но против случайных попаданий они вполне защищали. Так что Эдвин не боялся нечаянно задеть кого-то из своих, и в этом отношении был спокоен. Также они были защищены от случайных попаданий колдуна. А тот и не подумал также закрыть стражников — он не хотел тратить на это силу своих амулетов. Видимо ему было безразлично, сколько из них будут ранены или убиты во время его схватки с Эдвином. Он надеялся на большое численное превосходство своего отряда.

Наконец принц убил колдуна и после этого так ослаб, что не мог даже стоять. И все же он попробовал взять в руку меч и встать в круг своих соратников. Впрочем, довольно скоро его ранили и друзья потребовали, чтобы он ушёл в середину к девушкам и Вилу. Эдвин даже спорить уже был не в состоянии и просто, молча, повиновался.

Время шло и в души стражников понемногу начал закрадываться страх. Их враги, наверное, были заговорённые. Их было мало, они были изранены, но не просили о пощаде и не сдавались в плен, а продолжали сражаться. А у стражников многие уже были убиты или тяжело ранены и не могли биться дальше. И колдун их тоже был побеждён. И церенцы, которые поначалу были уверены, что они очень легко и быстро справятся с таким маленьким отрядом, начали думать, что победить их невозможно! И это стало внушать им мистический ужас.

В конце концов, ряды стражников настолько поредели, что они не выдержали и, подхватив своих раненых, отступили. Все леорннийцы и Сандра были в той или иной степени ранены. Только Лера и Делия остались невредимыми, а у Вила тоже было небольшое ранение, так что он мог считать, что получил боевое крещение. В этом бою они потеряли еще одного своего товарища по имени Свит. Эдвин, придя в себя и сняв с трупа колдуна оставшиеся у него не израсходованными амулеты-накопители, незамедлительно приступил к лечению своих друзей, а также разблокировки их памяти потому, что держать не столь совершенные, как у мэтра Сибелиуса, блоки слишком долго было опасно. Он так устал, что не только стоять, но даже сидеть не мог самостоятельно. Он полусидел, опираясь на руки девушек, но это не мешало ему делать своё дело. И через некоторое время все, кроме самого целителя, были полностью здоровыми, но сильно уставшими. На то, чтобы избавить своих друзей от усталости не хватило ни собственных сил Эдвина, ни энергии накопленной в амулетах, сейчас полностью разряженных.

И когда юноша закончил с последним раненым, он обозрел поляну, усеянную мёртвыми телами, посмотрел на могилу погибшего Свита, которого к этому времени уже успели похоронить, и с горечью сказал:

— Это я виноват во всём! Погибло столько людей, повинных лишь в том, что выполняли чужой приказ. Погиб наш товарищ! И вы могли погибнуть! А настоящий преступник, негодяй, уцелел и сколько ещё зла причинит людям! Если бы не моё неуместное прекраснодушие, то ничего этого бы не случилось. Если бы я презрел свои принципы, смог нарушить данное ему слово и прирезать безоружного, всё было бы хорошо. Его труп обнаружили бы только сегодня днём, а к этому времени, искать нас было бы уже поздно — ищи ветра в поле! Мы успели бы уйти в Долину мёртвых.