Владимир Федоров - Тайна Хермелирда

- Не печальтесь, господин. Скорее всего, его светлость уже празднует свою победу! - Болли до сих пор боялся величать Тима титулом более низшим, чем герцогский.

- Пошли же то, Господь! - Со вздохом произнес Олаф. - Но у меня дурное предчувствие. Надеюсь, это от дорожной усталости.

- Да откуда ж еще? - Оруженосец по-театральному изумился. - У его светлости все хорошо. Уверен, что они с господином Диком уже вовсю пьют за здоровье короля и сытно едят! А вы, господин, уже давно ничего не ели. Не угодно ли вам будет подкрепить свои силы вареным мясом?

- Если тебя не затруднит, передай мне пару яблок. - Все также смотря вперед, сказал Олаф. - Надо приберечь провизию, ведь неизвестно, сколько мы еще пробудем в пути.

- Правда ваша. - Болли без пререканий полез в мешок, притороченный к седлу.

Чуть натянув поводья, оруженосец заставил свою лошадь двигаться чуть быстрее и, поравнявшись ходом с лендрманом, передал тому яблоки.

- Надо немного отдохнуть от этой бесконечной тряски. - С этими словами Олаф вскинул руку вверх, повелевая отряду остановиться.

Длинная волна конных и пеших солдат прекратила свое движение. От головы и до хвоста начали раздаваться восторженные крики о привале. Под этот столь привычный гул Олаф успел спешиться и надкусить яблоко. Какая-то назойливая муха мешала норвежцу насладиться этой скудной трапезой, но он отогнал ее. В этот момент в лицо ударил порыв лесного ветерка. Лендрман с вожделением подставил ему свое изможденное и пропотевшее лицо...

Но тут его единственный глаз злобно сощурился, а лицо пересекла гримаса гнева. Воздух был насквозь пропитан так знакомым ему запахом гари и гнили. Обернувшись в сторону Болли, Олаф без труда заметил, что его оруженосец учуял то же самое.

- Болли! Скажи пятерым солдатам, чтобы следовали за мной! - Остервенело выкрикнул лендрман и, обнажив меч, с силой отбросил остаток яблока.

Когда группа норвежцев во главе с Олафом пешим строем прошли чуть вперед, то были искренне ошеломлены увиденным. У подножия двух сросшихся сосен, что стояли прямиком у дороги, простирались останки сожженного военного лагеря. От палаток ничего не осталось, кроме развалившихся и обуглившихся опор: их бывшее наличие выдавали лишь разбросанные и чудом сохранившиеся куски некогда цветной материи. Выжженная вокруг земля была покрыта скрючившимися почерневшими трупами людей и лошадей, те же тела, что, по-видимому, не были объяты огнем, уродливо раздулись и приобрели фиолетовый оттенок. Повсюду летало множество мух. В некоторых углах лагеря грудами лежали обугленные железные части доспехов и оружия. Скорее всего, солдаты, оборонявшие лагерь, так и не сумели полностью облачиться для боя.

Проходя сквозь это ужасное место, лендрман увидел, что среди человеческих и лошадиных останков еще присутствуют совершенно нелепые и огромные тела доселе неизвестных существ.

- Пресвятая Дева! - Проговорил Олаф, пиная труп одного из них и одновременно накладывая на себя крестное знамение. - Вы тоже это видите? Да что же здесь, побери всех дъявол, тут произошло!

Видя растерянность и испуг в глазах своих людей, тех самых храбрецов, что проявили неслыханную храбрость при осаде Акры, Олаф не нашел нужных слов для поддержки. Сложив руки для молитвы шестеро норвежцев отбросили мечи и пали ниц для молитвы. Их господин поступил бы точно также, если б в глаза ему не бросился мощный столб бывшего шатра, что, вероятно, служил временным пристанищем предводителя злополучного лагеря. Сплюнув под ноги, Олаф зашагал в сторону этого пепелища.

Лендрман сделал вывод, что в момент сражения в шатре никого не было, и напрасно искал какие-то следы. Кроме почерневшего столба и груды золы ничего не могло привлечь его внимания. Олаф хотел уже было развернуться и уйти, но неожиданно его глаз заприметил какой-то предмет, лежащий неподалеку от этого места. При ближайшем рассмотрении норвежец понял, что этот закопченный и помятый кусок железа когда-то служил шлемом какого-то славного рыцаря. И как будто бы Олаф уже видел этот шлем ранее...

- Нет! Тим! Только не это! - Взревел норвежец и, потрясая своей страшной находкой беспорядочно тыкал землю мечом.

На шлеме был отчетливо виден отчетливо виден остаток некогда венчавшей его фигуры: хвосты двух скрещенных змей, символа герцогства Вейсшейт.

- Эй, все, кто меня слышит! - Закричал Олаф, прижимая найденный щлем к груди, словно мать свое дитя. - Немедленно обыщите лес! Возможно, там есть люди, что нуждаются в нашей помощи!

Один за другим норвежские воины с воодушевлением стали скрываться в лесной чаще, чтобы приступить к поискам. Но не прошло много времени, как молодой солдат, что также как все ринулся выполнять приказ лендрмана, продираясь сквозь кустарник возвратился обратно. С лицом, полным непонимания происходящего, он в трепет склонился перед Олафом.

- Это какое-то наваждение, господин. - Испуганно заговорил воин. - Клянусь, я шел только прямо, и вдруг оказалось, что иду в обратном направлении.

- Что за чушь ты несешь! - Олаф хотел что-то сказать еще, но увиденное заставило его замолчать.

Норвежцы выходили из леса в той же последовательности, как и зашли в него. Каждый из них пытался кинуться в ноги своему господину и рассказать историю, что местность проклята. История же полностью повторяла предыдущие: когда солдат уверенно заходил в лес и двигался вперед, то, сам того не замечая, оказывался в том месте, откуда начинал поиски. Исключением не стал даже тот воин, кто пошел по дороге, ведущей в Хермелирд и, чудесным образом, против своей воли вернулся обратно.

- Чертовщина какая-то! - Выругался лендрман, чувствуя, как по телу расходится неприятный холодок. - И что я смогу поведать герцогу Монда, когда сам нечистый приложил руку к нашим злоключениям!

- ...А потом я приказал похоронить тела солдат, что мы увидели в сожженном лагере, ваша светлость.- Угрюмо завершил свой рассказ лендрман.

В герцогских покоях на какое-то время снова воцарилась тишина. Не дожидаясь расспросов, Олаф раскрыл принесенный мешок и протянул в дрожащие руки Бернара найденный шлем, что некогда принадлежал Тиму Эгону. Бруна схватилась за сердце и тихо заплакала. Олафу показалось, что слезы проступили на глазах даже и у гордой Анны. Стараясь сохранять спокойный вид, девушка от переизбытка чувств царапала ногтями подсвечник. Раймунд сделал большой глоток вина и вопросительно посмотрел на лендрмана:

- Я не узнаю тебя, господин Олаф! - Злобно произнес Отто. - Тела Тима, как я понял, вы так и не нашли. И теперь ты рассказываешь легенды об увиденных в лагере трупах чудовищ и проклятых местах, где заблудились твои солдаты! Не есть ли это все не более, чем сокрытие собственной лени?