Илья Аведин - Злобный леший, выйди вон! [CИ]

- Ты сможешь завтра, перед рассветом, встретить меня у той вышки?

- Смогу. Вы что-то придумаете, да? Только смотри, чтобы это жителям деревни боком не вышло. Я помочь-то помогу, но не против своих.

- А ведь еще недавно я и сам был одним из «своих».

- То когда было? Ты теперь, небось, волку ближе по духу, чем мне. Ладно, Олег. Я рад, что признал тебя и спас своим предупреждением. Вы тут решайте, что делать, а завтра утром встретимся на окраине поля. Прощай.

- Прощай, - ответил Олег. Он нехотя признал, что с большим удовольствием поговорил бы с ним подольше, но события торопили.

Прохор запрыгнул на коня и поскакал обратно в деревню. Когда, он проехал мимо Теодора Кительсона, тот уже оделся и приветственно помахал всаднику, на что тот учтиво склонил голову.

- Кто это был, Олег?

- Призрак прошлого.

- Он был вполне осязаем для призрака. А, это фигура речи! Что-то меня припекло, похоже. Надо нам возвращаться, облака скоро все затянут. Поскорее бы уже солнечные дни, тогда я точно оправлюсь.

- Не стоит их торопить. Послушай сначала, что мне сказал призрак.

Когда они добрались до убежища, Олег закончил рассказ.

- Позовем Лешего, - сказал Теодор Кительсон, спрыгивая с телеги, - без него это не решить.

- Я тоже так думаю. В конце-то концов, это его лес.

- А пока давай подумаем своими головами, что мы можем…

Не успел Теодор Кительсон договорить, как зеленый лиственный потолок разверзся над их головами и изумрудный орел упал камнем перед ними.

- В чем дело? – спросил Леший.

- Но как ты?..

- Ты часть меня, Тео. Не забывай. Я ощутил, что лес в опасности. Говорите.

Олег рассказал все, что знал. Леший не сводил с него золотых глаз.

- Вы ничего не будете делать, - сказал он и поднял вверх палец, когда ученый попытался возразить, - вы в лесу лишь гости, а потому не сможете его защитить. К тому же люди не самый надежный союзник в войне с людьми. Хозяин тут я, – сказал он тоном, который не позволял противиться. - Ваши собраться пришли по мою душу, но им ее не забрать.

- Мы можем помочь, – сказал Олег.

- Если это понадобится. Надеюсь, нет. А пока сидите здесь. Ни шагу из леса! До сумерек я буду знать, что делать. Ждите.

Теодор Кительсон и Олег хотели еще что-то сказать, но Леший обратился волком и исчез в чаще за их спинами.

- И что теперь?

- Будем ждать, как он и сказал.

Теодор Кительсон понурил голову и пошел в убежище. Олег последовал за ним.

***

- Вот так я и познакомился с ней, - закончил историю Теодор Кительсон.

- Подожди, а что с ее отцом?

- А ты подумай, я ведь не зря упомянул ту козу, - сказал Теодор Кительсон с лисьей улыбкой.

Олег призадумался. Глаза его округлились.

- Не может быть!

- Ха! Догадался?

- Ну, дела. Готов поспорить, за такое тебя должны были казнить.

- И ты бы выиграл спор. Мне действительно грозила казнь через падение с Соленого Утеса. Но мне повезло покинуть ее дом, прежде чем туда прибыла стража.

Дверь в круглую комнату открылась, и теплые лучи лампы осветили Лешего.

- Завтра утром, ты встретишься со своим другом, Олег, - сказал Леший с порога.

Олег хотел сказать, что Прохор не его друг, но Леший не дал ему этого сделать и продолжил:

- Мне нужно, чтобы ты привел Бокучара сюда.

- Как же мне это сделать?

- Что всегда было его страстью?

- У него был пруд с кряквами, насколько я помню.

Теодор Кительсон удивленно посмотрел на Олега.

- С кряквами?

- Да. Дикие утки, которых он прикормил.

- Я не об этом. Другая страсть, - сказал Леший.

- Тогда золото. Золото и птицы, вот и все его страсти.

- Именно это и приведет его к беде, - сказал Леший. – Ты переоденешься в вольного охотника и придешь завтра поутру в деревню. Будешь просить помощи.

- Мне откажут. Там свои крестьяне плохо живут, так что никого они не примут. Нет, точно откажут.

- То, что нужно. Ты поблагодаришь его и скажешь, что когда спасался от Лешего, наткнулся на сундук, брошенный подле телеги. Скажешь, что сундук тот был полон до краев золота и серебра. Устоит ли хозяин деревни, перед таким искушением?

- Побежит быстрее всех, - усмехнулся Олег. – Но что дальше? Ты его сгубишь, а на его место поставят другого. Быть может хуже прежнего. И беда же не в нем, а в огненниках – они хотят спалить лес, а не Бокучар.

- Такое воззрение, Олег, приводит лишь к тому, что жизнь превращается в болото. Как-то в небольшом графстве… - хотел начать рассказ Теодор Кительсон.

- После! - прервал ученого Леший. – Я его и пальцем не трону, Олег.

- Но кто-то же тронет? Ведь так? – сказал Олег и скрестил руки на груди, ожидая, что Леший сознается, в том, кто помог ему с этим планом.

Олег почувствовал слабый, легко играющий ивовый запах, который тонкими нитями пролетел вслед за Лешим, когда тот вошел. Обоняние еще не вернулось к Теодору Кительсону, хотя и в прежние времена, оно было изрядно подпорчено ядовитыми ароматами, которые он вдыхал во время опытов, и потому он не ощутил сладкого аромата.

- Тут пахнет ивой, - сказал ему Олег, видя непонимающий взгляд друга.

- Ивой? – он удивленно посмотрел на Лешего. – Ты был у ведьмы?

- Да.

- Но зачем? Мы бы справились без нее.

- Она мудра. Мудрее нас. Я не раз в этом убеждался. Она знает людскую природу. Знает и природу Бокучара.

- Это откуда же?

- Знает, поверь.

- Что же будет после того, как я скажу Бокучару о сундуке? Он ведь придет не один. С ним будут мечники, а может и люди царя тоже придут.

- Он их не допустит, ведь иначе придется делиться. С ним будет лишь несколько стражей. Самых верных.

- Откуда ты это знаешь?

- Она сказала.

- Она сказала, - передразнил Теодор Кительсон.

- Что со стражей? Они погибнут?

- Нет.

На мгновение в комнате воцарилось молчание. Где-то наверху, капли воды бились в круглое окошко.

- А я что?

- Ничего, Тео, ты еще слаб.

- Вот еще! Я здоров как Ирбор. Хоть сейчас могу пойти и сразиться разом со всеми мечниками Бокучара.

Он до того распалился от слов про свою силу, что слишком резко подскочил на ноги и у него потемнело в глазах. Он оперся на стол, чтобы не упасть. Леший все понял, но не стал повторять своих слов.

- Ты понадобишься после, - сказал он.

***

Прохор плохо спал той ночью. Мешал ему не дождь, что колотил по недавно отлаженной крыше, а тяжкие думы: не совершил ли он глупость, когда рассказал Олегу об огненниках.

«Ведь он помог нам сбежать из рук людоеда, и вывел нас из лесу, - думал Прохор, - но ведь он, прежде всего, спасал себя, а потом уже нас с Баженом».

Так проворочался в сомнениях он до самого утра, пока не прокричали вторые петухи.

- Надо идти. Слово было дано, - сказал он и натянул дырявые сапоги.

Он открыл дверь, скрип которой ни одно масло не побороло, и вышел во двор. Трава все еще мокрая после ночи тут же намочила сапоги; прохладный воздух приятно щипал нос и отгонял остатки дремы, что так и не превратились в сон. Во дворах никого не было, и если бы он не знал, что в этих украшенных избах кто-то живет, то решил бы, что это все осталось от наспех покинутой ярмарки. Когда он шел мимо дома горшечника, ему навстречу выбежала дворняга, но, признав своего соседа, лишь недовольно фыркнула и скрылась в дыре под забором.